Жилищно-неизвестное хозяйство

Одной из ключевых тем, которая, к сожалению, не попала в «Прямую линию» Владимира Путина, стало состояние ЖКХ: коммуналка и раньше была не самой сильной стороной муниципального хозяйства, а сейчас превращается в головную боль уже для всех.

Кроме очевидных и раньше проблем (изношенность фондов, не всегда чистая игра управляющих компаний, рост тарифов), в нынешнем году появилась еще одна. Уже несколько месяцев люди получают вписанные в квитанции суммы «за капитальный ремонт», и никому еще не объяснили, куда пойдут эти деньги, кто и как будет ими распоряжаться и, главное, когда чаемый капремонт будет проведен. На самом деле, идея выделить «большие траты» в отдельную статью — здравая, давно назревшая, но вот качество ее реализации уже сейчас вызывает множество вопросов.

Оставим в стороне отдельные случаи, когда в программу капремонта вписывается откровенно ветхое жилье, которое нужно просто расселить (возможно, кому-то приятно сначала отремонтировать, а потом уже расселять — что ж, можно понять, деньги немалые и там, и там), и без этих сюжетов проблем с капитальным ремонтом хватает с лихвой.

Читайте также Найти ответ вместе

Во-первых, сам новый принцип был спущен директивным порядком, что противоречит здравому смыслу. Дело в том, что деньги на капитальный ремонт собирались и раньше, просто они были «размазаны» по счету, и никакого ремонта тысячи домов не видели вот уж сколько лет. Теперь никому не понятно, а куда вдруг подевались все те ранее заплаченные суммы? Это к ним будут суммироваться нынешние выплаты? Или выплаты формируют уже отдельный фонд капремонта? Директивность решения исключила обсуждение этой проблемы до начала платежей.

К слову сказать, я почти уверен, что ответ на этот вопрос существует, но собственник жилья не обязан его искать, анализируя нормативные документы, написанные шершавым языком региональной бюрократии. Если уж взялись жить в рынке, то заказывает музыку тот, кто платит, а платит собственник, и ему все ответы должны быть доставлены еще до того, как он сформулирует вопрос. Пока же — как свидетельствуют исследования центра ОНФ «Народная экспертиза», который первым увидел проблему, — ни одного ответа нет даже близко, а количество вопросов растет день ото дня.

Во-вторых, в программе капремонта явно по умолчанию учитывается высокая платежная дисциплина граждан. Квартира для людей — это почти всегда единственный актив, ее оставляют в наследство, о ее покупке думают десятилетиями, относятся к ней крайне серьезно и ответственно. Платят за услуги ЖКХ иногда в ущерб покупке еды. Поэтому, мол, люди все равно возьмут на себя эти суммы, молча отнесут деньги, поругаются немного и привыкнут.

Так было бы в «нулевых», но сегодня дела обстоят совсем иначе. Дело не только в падении доходов и росте цен (и на ЖКХ в том числе), а в том, что люди вообще не смогут платить. Просто физически не смогут. Выселить за неплатежи должников нельзя (и если это правило изменить, нас ждет социальный взрыв такого масштаба, что «монетизация льгот» покажется утренником в детском саду), можно начислять и начислять пени, отключать квартиру от услуг, грозить и стращать.

А вот что делать с капремонтом, который отложен, предположим, на 20-30 лет? Представим многоквартирный дом в спальном районе любого российского города, хоть крупного, хоть совсем небольшого. Что будет, если ровно половина жителей просто не станет платить эти взносы? А вторая половина честно заплатит все.

Пройдет, предположим, лет 15, не самый великий срок. Те, кто когда-то не платил, просто забудут об этом. Те, кто платил исправно, никакого капремонта не получат — и на вполне законных основаниях. Дом не платил в полном объеме, чего вы теперь-то требуете?

Проще говоря, программа капремонта требует совершенно иного уровня ответственности всех сторон.

В этой капле отразились все проблемы ЖКХ как такового. Хозяйство формально, конечно, есть, но в реальности его почти не видно. Как у плохой хозяйки — то ли была где-то соль, но попробуй ее найди среди всего этого хлама, то ли платили за воду, то ли еще в январе не платили, где-то документы валяются, а право собственности вообще потерялось за ненадобностью.

У жилищно-коммунального хозяйства нет хозяина. Есть жители, которые считают (и отчасти — справедливо), что это все вообще не их проблемы, хватит и того, что они каждый месяц платят.

Есть чиновники, которые руководствуются абстракциями (отсюда, кстати, разрыв между цифрами платежей в разных регионах: где-то платят 100 рублей, где-то 300, а почему — а потому) и не дающей всей картины статистикой и надеются на то, что «все равно люди заплатят», строя на этом логику реформы.

Логично предположить, что хозяином должен стать собственник, но это пока — благие пожелания из серии «хорошо бы, хорошо бы нам слона купить большого». Государство таким хозяином стать не может, это нарушит сам принцип собственности.

Ключевой вопрос ближайших нескольких десятилетий именно таков: кто будет хозяином этого огромного, безразмерного, пожирающего какие-то немыслимые суммы колосса? Очевидно, что министерство с его бухгалтерским подходом просто управляет (да и то — не слишком удачно), очевидно, что бизнес в ЖКХ — это в основном все те же местные чиновники, которые мыслят на полгода вперед (какие уж тут 30 лет, простите).

Читайте также Чиновники неэффективно распоряжаются общественными средствами

Мы, придумав рынок, оказались в ловушке тяжелейшей государственной ответственности за жилищный фонд и хозяйство в целом, и выход из этой ловушки можно начать с исправления ситуации с капитальным ремонтом, вызовом, который пока оказывается не слишком по силам.

А для начала стоит хотя бы признать проблему и начать осмыслять ее не в терминологии «ой, у нас тут немного недоработано»», а стратегически — «мы ввязались в войну и выяснили, что нет ни ружей, ни портянок, давайте-ка подумаем, зачем, что мы имели в виду и где возьмем хотя бы портянки».

А там, глядишь, и ружья появятся.

Михаил Бударагин специально для «Актуальных комментариев»

Все статьи автора