Че

Образ Че — хрестоматийный, со всеми вытекающими. Нового/свежего/оригинального о нём ничего не скажешь. Собственно, как через год после своей смерти парижские студенты провозгласили его символом «революции 68-го года», так он в гордом одиночестве и сидит на пьедестале бунта всего против всего. Изучение инструментов, благодаря которым Гевара стал тем, чем он стал — гораздо занятнее. Комикс Бречии — один из краеугольных камней в основании «стиля Че». Созданный едва ли не сразу после гибели команданте, он сам по себе стал легендой. Попавшие люди, откровения спецслужбистов и т.д. Плюс, для человека аполитичного, «Че» — просто блистательная графическая новелла, образец хорошего латино-американского вкуса. Естественно, не получившая признания в России. Комикс у нас как-то вообще не приживается. Чернушный — особенно. Ни «V значит вендетта», ни «Хранители». Это целиком относится к Европе, кстати. Злоключения французского Тин-Тина — единственный случай исключения из правила. Как результат — единственный рынок, где комикс — эффективное средство пропаганды — это американский Запад. В широком смысле, включая Латинскую Америку. И вот забавный эффект: интеллектуальное (читай, всегда ориентированное и интегрированное в западную культуру меньшинство) меньшинство у нас ведётся на эффект комикса как американский школьник. Именно для этого меньшинства (неформального) переводят у нас Бреччию. Именно по его заказу у нас делают «Человека-Грызлова». Для наиболее инфантильной части — создают комиксовый эквивалент «первой кнопки» — телеканал «2×2». Критерием хорпошегно вкуса в этом случае считается дальнейшие действия «адресата». Кто-то возьмёт книгу и попробует написать/нарисовать (создать) что-то в ответ, а кто-то пойдёт махать флагом. И всё. Но первый похож на Че, как ни странно, больше, чем второй. Битва сейчас идёт на улице и не в джунглях. А в кабинетах и головах.