Комментарий
1766 17 августа 2012 13:16

Дурдом ветеранов сцены

Виктор Топоров литературный критикВиктор Топоров

Виктор Топоров
литературный критикВиктор Топоров

Практически в один и тот же день не стало знаменитого театрального режиссера Петра Фоменко (1932-2012), художественного руководителя театра «Мастерская Петра Фоменко»,  - и получило огласку скандальное коллективное письмо творческого актива театра имени Гоголя с требованием ни в коем случае не направлять к ним главным режиссером Кирилла Серебренникова (1969 г.р.). 

Деятели  театра, удачно расположенного в окрестностях Курского вокзала, отвергают пришлого и непозволительно молодого главрежа как не имеющего высшего специального образования и отрицающего систему Станиславского инсургента, захватчика или, как сказано в самом письме, «рейдера». Прах Петра Фоменко предан земле, назначение Кирилла Серебренникова состоялось, но круги расходятся по воде все шире и шире.

Связь двух событий – скорбного и комического (хотя, скорее, все-таки трагикомического) – настояна на горькой иронии: Фоменко был великим и, может быть, последним великим представителем той театральной традиции, которая, пусть и на уровне «долюбились до мышей», поддерживалась до сих пор в театре имени Гоголя. В театре, представляющем собой то самое дно, в которое, вопреки Ст.Ежи Лецу, невозможно постучаться снизу. В Москве -  это уж как минимум.

Речь идет о русском, а потом советском, а потом российском репертуарном театре. Которому сегодня противостоят куда шире распространенный прежде всего на Западе театр-антреприза и доселе еще не виданный проектный театр. Именно в проектный театр и вознамерился превратить репертуарный театр имени Гоголя свежеиспеченный главный режиссер, тогда как труппа подозревает его в стремлении, разогнав ее, захватить опустевшее (и, к тому же, отремонтированное) здание. И подозревает, разумеется, совершенно справедливо  - именно так он, конечно же, и поступит.

Жизнь коротка, говорили в древности, а искусство долго. Применительно к театру эта максима справедлива с точностью до прямо противоположного. Театральные актеры и актрисы живут долго, театральные режиссеры (особенно главные) – еще дольше; 80-летие, до которого дожил Фоменко, возраст скорее среднестатистический по профессии; с искусством же дела у всех складываются очень по-разному. У Фоменко с этим вроде бы до самого последнего времени было всё в порядке; но такое можно сказать далеко не о каждом из его сверстников и ровесников.

С актерами дело обстоит еще хуже – здесь, помимо творческих ограничений, срабатывают биологические. Театральный грим не всесилен, в театральном репертуаре не так уж много «пенсионных» и особенно «глубокопенсионных» ролей. Меж тем, актеры на пенсию, как правило, не уходят, - да и какая у них нынче пенсия? Из репертуарного театра их, впрочем, и не увольняют, а подвешивают этакими «подснежниками» на общем балансе. В антрепризу – кроме по-прежнему, несмотря на мафусаиловы лета, востребованных – просто-напросто не берут. Из проектного театра без лишних сантиментов увольняют.

Меж тем, русский репертуарный театр исторически и, прежде всего, психологически восходит к крепостному. И, в значительной мере, он остается крепостным театром до сих пор. Нашим театральным актерам  присуща психология крепостных актеров, иначе говоря, просто-напросто крепостных. Продать их можно только с землею – и, соответственно, продать землю только вместе с ними. Старый помещик (очень старый помещик), то есть прежний – и всегдашний - главный режиссер, это понимает. Новому помещику земля нужна, а старые крепостные – нет. И в этом корень проблемы.

Случай с назначением Серебренникова далеко не единичен. Точно так же – 40-летними, а то и моложе, - приходили «новыми помещиками» и ныне покойный Георгий Товстоногов, и ныне здравствующий Юрий Любимов, и многие другие. И всякий раз это сопровождалось множественными личными и групповыми драмами или как минимум травмами. Разумеется, во дни дикого капитализма крепостной театр выглядит анахронизмом – и, разумеется, старикам, которых выкидывают на улицу, от этого еще тяжелее. Кто бывал в Доме ветеранов сцены, тот меня поймет. Но сейчас закрывают и дома ветеранов сцены – вот у нас, в Петербурге, уже закрыли.

Петр Фоменко получил театр очень поздно – и получил куда более благородным образом: он просто-напросто создал свой, новый. А до того долгими десятилетиями, подобно тому же Серебренникову, рыскал – молодым, но постепенно матереющим волком – из театра в театр. И, став однажды главрежем – в ленинградском Театре комедии – попытался перешерстить тамошнюю возрастную труппу, хотя и не слишком преуспел в этом отношении. И слыл он, кстати, в советское время – точь-в-точь как Серебренников сейчас, - пусть и не ниспровергателем устоев, но этаким эстетическим – особенно в обращении с русской классикой – шалуном. Корифеем и, главное, блюстителем традиций его признали задним числом. Не убежден, но вполне допускаю, что такая же перемена репутации ждет с годами и несомненно талантливого не столько смутьяна, сколько пижона и модника Серебренникова.

Жалко Петра Фоменко. И жалко крепостных Актер Актерычей и Актрис Актеровен из никудышного театра имени Гоголя. Однако жизнь продолжается – и продолжается она на костях. Жизнь в искусстве продолжается только на костях – и это не хорошо и не плохо, это не морально и не аморально – это просто правда. Лет через –дцать придет черед продавать землицу – с людишками или без, это уж как сложится, - и нынешнему помещику. А пока суд да дело, пожелаем ему всяческого успеха.

Виктор ТОПОРОВ

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".