Статья
1658 30 января 2018 9:37

Из глубины альпийских руд

Эмоции особенно важно держать в узде, когда вы приезжаете куда-то, где не были более двадцати лет и куда являетесь неожиданно, без предварительно наведенных справок.

Вы, разумеется, готовы вновь отдать дань незыблемой красоте вечных гор, умилиться виду постаревшего на все эти годы, но все еще крепкого и неунывающего хозяина местного ресторанчика; узнать про тех, кого уж нет и про иных, кто, несмотря на очевидные прогнозы, все еще недалече.

Bзбренькивает бубенцами входная дверь и из ночного снежного водоворота, к теплой стойке приветливого бара направляется древнейший и бородатейший старик, которому уже двадцать лет назад неминуемо должно было исполниться по меньшей мере 90…

Бормочет потрясенная экзотикой дочь:

– Говорю тебе, он наверняка нашел в горах какой-нибудь чудo-источник и пьет, и пьет, и не умирает...

– Это вы про Баранабе? – вмешивается рядом сидящий дядя в спортивном костюме, – Да что вы, он еще совсем не старый! Просто с его бородищей, он в сорок лет выглядел на шестьдесят, поэтому, теперь смущает приезжих. Но про пить – это верно, пить – пьет, и пьет, и пьет. Только не из источника. Hе так чтоб уж очень, но и не так чтоб чуть-чуть. Одним словом, в меру: и пьет, и рубит, и строгает, и строит, потому и не болеет...

– У вас здесь, видимо, вообще болеют нечасто?

– Болеют нечасто. Но умирают, как везде...

Французские Альпы. Департамент Савойя. Аккуратная маленькая деревенька у подножия знаменитых гор, последняя на маршруте: дальше – никакой дороги, ни даже известной кому ни попадя тропы.

Если прямиком, по снегу, по камням, с ориентирами на невидимые миру заметки, то через двадцать километров уже Швейцария, но там, где не ступала и нога пастора Шлага. Без опытного гида лучше не пробовать.

Как и повсюду в горах, за исключением нескольких очень определенных профессий (булочники, мясники, или неожиданный и любимый один на всех дантист...), местные жители адаптируют необходимую работу, с сезона на сезон, по погоде, в зависимости от надобности.

Многоснежные зимы приносят неиссякаемую массу туристов, а значит, резко и надежно возрастет на целый зимний сезон, с ноября по апрель, количество лыжных инструкторов, гидов, обработчиков лыжни, сотрудников канатной дороги, продавцов в бутиках по сдаче в наем лыжных принадлежностей, официантов в барах и ресторанчиках по всей округе, уборщиц, горничных и работниц в столовых окрестных пансионатов.

Когда в «парижах» и лепящихся к ним пригородах уже отцветают яблоневые сады, здесь запросто может падать и падать сухой и едкий снег, сводя с ума закоренелых лыжников, бравирующих любую усталость, готовых потеть по семь и более часов в автомобиле, с вечера пятницы по вечер воскресенья, ради полутора дней на нетронутых просторах здешних красот.

Несмотря на то, что не проходит и недели, чтобы кто–нибудь из особо настырных не разбивался вдребезги. В минувшие выходные, например, еще двое и опять – при незаконном спуске, вне официально разрешенной трассы.

Туристы кормят практически весь регион, от фермеров и ремесленников, до «на все руки мастеров» любого жанра: снежная зима – мы спортивные тренеры, укладчики лыжни, гиды и шоферы, продавцы и официанты. Малоснежная зима – делаем, что придется, где понадобится.

Владелец известного в городишке кафе подрабатывает собственным такси. Сын пекаря, в свободное время, помогает местному фермеру на высокогорных пастбищах. Дочка медсестры, в «полный сезон» работающая подмастерьем у парикмахера, в «пустой сезон» бегает в официантках в соседнем городе. Известный спортивный тренер и гид, во времена туристского «отлива» водит школьный автобус или подсобляет на лесопилке.

Здеcь каждый чуть не с рождения нацелен на многофункциональность, которую все принимают, как самое обыкновенное, неизменное и неизбывное условие существования в данной среде. Так и живут, отнюдь не желая уезжать из родных мест, в поисках лучшей жизни или большей стабильности, на практике реализуя принцип «где родился, там и пригодился».

Горы не держат. Но местные и коренные не покидают их никогда. За редкими и мелкими исключениями: например, лет пятнадцать назад, у хозяина популярного в округе ресторанчика сбежала жена, как говорили, с «парижанином», приехавшим покрасоваться в шикарном авто и представлявшемся не то «медиком», не то некоей величиной «по коммерческой части».

Парижанин оказался слесарем из городишечки в сотне килоометрах от столицы (для французской глубинки и это уже «Париж»...). Беглая супруга возвратилась было на прежнее место, но оно оказалось занято. Хозяин, от которого все ожидали неутешного горя, что называется, и бровью не повел, а взял себе другую, благо, в кандидатках недостатка не почувствовалось. Пришлось супругe свистать обратно к слесарю и уживаться в новых условиях.

И сегодня она все там же, шлет открытки на Рождество. Слесарь умер и теперь ей совсем скучно. Говорят, пыталась вернуться и поселиться в окрестностях, но не сложилось: горы особый мир, а живущие в них люди еще особеннее. Где наворотил дел и след оставил, новой тропой не пройдешь. Ничего не скажут, но не получится.

Сюда можно приехать лет через двадцать и найти на месте все тот же кабачок, с совсем молодым человеком за стойкой бара, где раньше суетилась маленькая и юркая Жизель, а теперь вот этот юноша – ее сын; узнать, что популярнейший среди туристов гид и тренер по альпийским лыжам, Морис, по прозвищу «Трубка» уже десять лет, как умер, а вот старая Роза, о которой и спрашивать боялись, потому что уже двадцать лет назад ей стукнуло далеко за восемьдесят, представьте себе, жива!

И даже все соображает, ничего не забыла. Только теперь ее поместили в дом престарелых, потому что ну нельзя же было оставить там, куда мы когда-то поднимались на лыжах, вслед за молодым парнем по имени Вальтер: два часа подьема, вне тропы, по очень отвесному склону, вниз не смотри, думай, куда ставишь лыжные палки, иначе хреново может получиться...

Роза жила одна, в доме, построенном ее отцом, школьным учителем, на небольшом пологом выступе горы, где бил чистейшей воды родник. Никакого электричества, пара солнечных батарей. Огород. Кролики. Маленькая пасека. Мед к чаю.

Уже тогда, в зимний период, она не могла спускаться в деревню и в две недели раз, кто-нибудь из местных карабкался к ней с парой буханок хлеба, парой плиток шоколада и пакетами c кофе в рюкзаке.

Роза радовалась каждому и угощала всех травяной настойкой собственного приготовления, пробовала всучить вам с собой шестикилограммового кролика, жирного, как хорошо откормленная свинья, рассказывала, как ее последнего кота, разомлевшего на грядках под неожиданно весенним солнышком, утащил камнем спустившийся с неба орел и просила Вальтера принести, по случаю нового котенка: мыши в кладовке наглеют не по дням, а по часам…

Он жила на этой горе с самого рождения, ходила в школу в деревнe у подножия (два часа спуска летом и полная непроходимость зимой), и теперь, говорят, очень скучает, но все равно весела и рада всем навещающим ее гостям. Она никогда в жизни не обращалась к врачам.

Конечно, так, как Роза, выживают единицы, а остальные в массе своей очень похожи на нас: давно повсюду дети, всюду школы, магазины и даже интернет.

Но вы все равно замечаете непривычно здоровый цвет лица и непривычно веселое настроение заглянувших с утра пораньше в кафе инструкторов, в лыжных одеяниях, проглатывающих свой утренний кофе и делающих ручкой всем присутствующим: «Cчастливо всем, мы на работу! Не скучайте, парижане!»

Немедленно вспоминаются серые обречненные лица приговоренных к электричкам и метро обитателей столицы и окрестностей, и сразу хочется тоже найти себе такую работу, чтоб с утра бежалось, да с румянцем, да с улыбкой…Несмотря на все временные или постоянные трудности, маленькие зарплаты и чрезмерную многофункциональность.

Просто в таких местах живут люди, привыкшие не зависеть от чужих потребностей и ничуть не ощущающие себя при этом ущемленными. Все относительно, всего немного, но им хватает и они ничего не собираются в этом менять. Наоборот: твердо намерены все это сохранить, как есть.

Живут люди, очень мало понятия имеющие о том, что творится повсюду, во внешнем для них мире, очень мало затронутые всей остальной действительностью, которая нам кажется непобедимо и непроходимо актуальной.

Для этих людей непобедимо актуально лишь то, что позволяет или мешает им сохранять свой собственный образ жизни, свое окружение и свои традиции.

Многие понятия не имеют, что, например, где-то в Сирии идет война, а в России намечаются выборы.

– Слушайте, что у вас там, в Париже творится? Дочери были этом летом, проехались в метро, прошлись по паре кварталов, пришли в ужас, говорят, там одни негры и арабы, это нормально?

Разговор идет в кафе, громким голосом, и когда мы автоматически начинаем оглядываться и глупо улыбаться при звуке неполиткорректных «номинаций», вся местная компания смеется открыто и задушевно.

– А вы думаете, сюда, к вам эти «проблемы» не доберутся?

–Сюда к нам этим проблемам добираться долго. Да и по пути всякое может быть. Может быть, что-нибудь организуется и все проблемы «угомонит»: здесь не любят тех, кто не чтит чужие традиции и навязывает свои. Знаете вы, что во время Второй мировой, именно в Савойе было самое жесткое и самое неуловимое Сопротивление? Немцы всегда боялись и не любили соваться в эти места. Здесь, что называется, где не знаешь – не пройдешь. Это только на открытках неземная красота, горы, лыжи, коровы с колокольцами на зеленых альпийских пастбищах, веселые плюшевыe сурки и добрые, мохнатые пастушечьи собаки…

– А вы думаете, сопротивление еще возможно? Вон оно как размякли люди от комфорта, прямо таки разложились на куски...

–Это в столичных городах от комфорта разложились, а у нас все по–старинке, если разобраться, только и есть «столичного», что айфоны–телефоны. А так, все по–прежнему, только не всем заметно. Может, оно и к лучшему, что заметно не всем. Как говорит пословица: если хотите жить счастливо, живите скрыто. Не торчите на видy. Но за это вот свое счастье, если что, мы еще повоюем, не сомневайтесь!..


Вы настойчиво вызываете в памяти все известные вам исторические аналогии, примеряете их на сложившуюся ситуацию, прикидываете, внимательно слушаете собеседника, «храните гордое терпенье» и изо всех сил стараетесь не сомневаться.

И другим не давать.

Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист, главный редактор литературного альманаха «Глаголъ», Франция.   

*Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".