Казнь Магнитского

То есть просто – это у Франсуа Дювалье, а у нас все должно быть – по идее – как-то человечнее что ли. И недавно состоявшаяся дискуссия о смертной казни, в ходе которой власть вполне определенно высказалась о ее невозможности и вредности, должна была навести на мысль о том, что гуманизация не за горами. 

 

Неизменное состояние МВД и тюрем, впрочем, свидетельствует о том, что горы эти еще далековато. Смертной казни у нас нет, но тюрьмы таковы, что обойтись можно и без нее. 

 

Смерть юриста инвестиционного фонда «Hermitage» Сергея Магнитского в Бутырке почти через год после объявления о реформировании тюремной системы выглядит тем более вопиющей, что в числе задач, которые были сформулированы Медведевым на февральском Госсовете в Вологде, в частности значились «улучшение условия содержания заключенных» и «замену ареста за менее тяжкие преступления на другие меры наказания».

 

Бутырка ответила Медведеву, пусть и с некоторым опозданием.

 

Смерть Магнитского трудно будет «замять», тем более что расследование уже запущено, но в том, что никто не понесет за нее никакой ответственности, можно быть уверенным. И дело не столько в законе, который противники юриста умеют трактовать в свою пользу, а в том, что сама по себе гибель в тюрьме не является предметом, заслуживающим серьезного обсуждения.

 

Тюрьма ж – на то и тюрьма, чтобы там человеку было максимально плохо. А все разговоры об «исправлении» можно оставить для рапортов сотрудников ФСИНа друг другу. 

 

Умирали в тюрьмах и до Магнитского, умирать будут и после, но не гуманней ли будет – раз уж даже президент, которого вчера спросили о гибели юриста, ответил лишь справедливой, но явно скромной для такого случая апологией суда – все-таки отменить мораторий на смертную казнь.