Кошки-мышки
Предположительно импульсом для написания этой новеллы стал первый сбор кавалеров Рыцарского креста в октябре 1959 года в Регенсбурге. В это время Гюнтер Грасс находился в Баварии, где узнал об этом событии из местных газет. В них говорилось о том, что муниципалитет Регенсбурга устроил пышный прием четырем сотням участников собрания, был приглашен оркестр бундесвера и множество журналистов. Думается, именно последнее обстоятельство особенно сильно задело писателя. Представить себе, что в послевоенной Европе открыто смогут собраться эти люди, признающие за собой право на лавры героя, почти невозможно. Присутствие же журналистов сделало из этого съезда событие общенационального масштаба. В глазах такого преданного активиста пацифистского движения как Грасс это был крайне тревожный симптом, мимо которого он не мог пройти просто так.
Дело в том, что в основе своей современные представления о герое войны отсылают к старой, еще гегелевской аналитике отношений господина и смерти. Предполагается, что господин стал господином, после того как добровольно оказался в ситуации поединка. Продолжит он жить или нет, решает не он, а исход борьбы, который всегда иррационально случаен. Человек должен отнестись к самому себе как к вещи, поставить себя на кон и бесстрастно наблюдать за тем, как выпадут кости. Только в том случае если он остается живым, он получает возможность именоваться господином. В отношении людей, отказавшихся от возможности смертельного риска, господин всегда будет существом иного порядка. Он несопоставим с теми, кто не знает вкуса к игре самим собой. Смерть тут задается как момент истины, как то, что абсолютно достоверно, значимо и в любом случае не может быть подделано. Взаимодействие с ней подобно мистическому опыту аскета, дающему возможность на время приобщиться божественным энергиям. Достигший обожения монах и случайно выживший господин имеют общий статус радикальной инаковости. Они могут апеллировать к своему опыту соприкосновения с чем-то абсолютно истинным, недоступным для заурядных людей. Соответственно это определяет их постоянные претензии на возможность влиять на ход дел в обществе и, в конечном итоге, на господство в нем. Главным здесь было прямое указание на некий уникальный опыт близкой встречи с тем, что не может не быть истинным.
Герои Второй мировой войны являются законными наследниками этой практики. Собравшись вместе, они потенциально, пока лишь символически, но все же уже предъявили свои права на власть в немецком обществе. Точно осознавая это, Гюнтер Грасс пытается лишить ветеранов оснований для их претензий. Со свойственным ему чутьем он очень точно выбирает мишень для атаки. Писатель последовательно пытается дискредитировать в глазах публики сам опыт героического соприкосновения со смертью. Для достижения этой цели ему пришлось заново создать язык изображения героического. Предлагается уйти от экспрессивных откровений в стиле Юнгера и пафосных речевок нацистской пропаганды в подчеркнуто скупое описания «того, что есть». Акцент сделан на понятности и доступности для каждого читателя любого события в повествовании. Не должно происходить ничего, что уже не является объектом обыденного опыта для большинства людей. Грасс тщательно убирает из текста все, что может иметь отношение к опыту изумительного, яркого, потрясающего. Текст ни в коем случае не должен поражать или захватывать читателя. Этим он делает свое повествование весьма монотонным, размеренным и местами даже подчеркнуто скучным. Описывая в такой манере взросление будущего обладателя Рыцарского креста, Грасс чаще всего говорит о натужности и комичности всех его действий.
Йоахим Мальке — это парень со странностями. У него огромный кадык, он истово верит в Деву Марию, общается с девушками только для поддержания престижа в группе и, кроме этого, он болезненно тщеславен. Он во всем и всегда стремится быть первым, что ему, в конечном счете, удается. Его сверстники охотно признают его заслуги, но делают это всегда с каким-то неявным удивлением. После каждого подвига Мальке у публики остается привкус избыточности и ненужности всех этих действий. Так, когда Мальке стремится доказать что он плавает лучше всех, то он обгоняет каждого, кто имеет несчастье оказаться рядом с ним в воде. При этом он всегда напрягается больше чем способно выдержать его от природы слабое тело. Поэтому он постоянно дрожит и неестественно изгибается. Эта черта особенно важна для Грасса, так что он лишь усиливает ее напомнив о желании Мальке стать клоуном.
Чуткость к фарсу и буффонаде, когда все естественное гротескно искажено и вывернуто наизнанку, когда все перевернуто с ног на голову ради самозабвенного хохота. Для немецкого писателя в этом основа критики героизма. Герой совершат над собой усилие, которое со стороны выглядит как избыточная претензия на признание со стороны окружающих. Теперь на героя смотрят с недоумением и может быть даже с некоторой долей жалости. В обществе, где о признании свидетельствует уровень потребления, предъявление горы вражеских трупов в качестве атрибута успеха не вызовет ничего кроме смеха. Грасс последовательно добивается именно этого: чтобы герой войны воспринимался только как герой трешевого кино, как смешное чудовище.
Гюнтер Грасс, «Кошки-мышки», М., Астрель, 2010. — 288 с.
