Необходимая ревизия

В последнее время вокруг стартовавшего в Минске переговорного процесса сложилась двусмысленная ситуация. С одной стороны, подписание протокола от 5 сентября и меморандума от 16 сентября позволило остановить активную стадию военных действий и начать постепенный поиск точек соприкосновения Украины и народных республик. С другой — многие базовые положения достигнутых соглашений оставляют сторонам возможность для их превратного толкования и взаимных приготовлений на этом фоне к возобновлению столкновений.

В частности, стратегия официального Киева заключается в постоянном выдвижении обвинений в адрес ополченцев, которых Украина и коллективный Запад пытаются уличить в нарушении договоренностей, одновременно с демонстративным игнорированием многих ключевых пунктов Минского протокола.
 
Подобное маневрирование Петра Порошенко и его окружения стало возможным благодаря тому, что в текст соглашений изначально заложены крайне расплывчатые и неопределенные формулировки. На момент начала переговоров соответствующий подход являлся оправданным — необходимо было любой ценой остановить кровопролитие и нащупать фундамент для последующих консультаций. Однако на сегодняшний день отсутствие дополнений и уточнений, которые могли бы направить дальнейшее развитие мирного процесса, играют на руку лишь сторонникам замораживания конфликта для последующей реализации силового сценария (некоторые киевские чиновники уже упоминали в связи с этим прецедент ликвидации Хорватией Сербской Краины).

Таким образом, начатая с подачи лидеров ДНР и ЛНР дискуссия о необходимости принятия новой редакции Минских соглашений остается единственным конструктивным путем к снятию напряженности. К сожалению, это предложение пока что не встретило поддержки в Киеве, тем более что суть инициатив ополченцев остается непроясненной. Но уже сейчас можно указать на те составляющие протокола двухмесячной давности, которые требуют безусловной корректировки.
 
Во-первых, так и не вступил в силу полноценный режим прекращения огня — вялотекущие столкновения продолжаются практические непрерывно. Ничего удивительного в этом нет: сегодня и в составе частей Нацгвардии, и со стороны ополчения действует большое количество самоуправляемых формирований, в составе которых воюют и малопрофессиональные добровольцы.

В условиях повсеместного распространения оружия и агрессивного эмоционального фона любая провокация или незначительный инцидент могут повлечь за собой полномасштабные вспышки насилия.

В связи с этим коренным образом преломить ситуацию могло бы лишь появление в повестке дня вопроса о роспуске нерегулярных формирований и массовом разоружении населения. В то же время подобная постановка проблемы на Донбассе возможна лишь в случае начала дискуссии о расформировании или по крайней мере отводе с юго-востока Украины отрядов Национальной гвардии, сыгравшей знаковую роль в эскалации кризиса.

Существенным условием для всеобщего разоружения должно стать участие в этом процессе нейтрально настроенных внешних сил. Если в подконтрольных Киеву районах Луганской и Донецкой областей соответствующая функция может лечь на плечи официальных органов внутренних дел, то в случае с территорией, занятой ДНР и ЛНР, невозможно обойтись без привлечения, например, Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, согласно своему уставу, способной участвовать в миротворческих миссиях (что еще в августе подтвердил Николай Бордюжа).

Аналогичную роль в 2001 году подразделения НАТО успешно выполнили в Македонии, где в результате одной из самых эффективных операций Альянса была обеспечена сдача оружия повстанческими отрядами албанцев. Однако разоружение не должно происходить в ущерб ощущению защищенности жителей Донбасса — во избежание внутренних волнений можно вернуться к заложенной в текст так и не заработавшего Закона об особом статусе идее создания в регионе «народной милиции», правоохранительные функции которой безоговорочно признавались бы и Киевом.

Собственно, учреждение подобных институтов и госорганов должно лежать в русле обещанной децентрализации власти.

Что интересно, в третьем пункте Минского протокола действительно говорилось о необходимости принятия для этих целей упомянутого Закона, но указание на него приводилось с не удостоенной широкого внимания приставкой «в том числе». То есть перечень мер по децентрализации в целом не ограничен одним документом (вопреки тому, как положение дел пытаются представить противники сепаратных выборов на Донбассе).

Обещания Порошенко разработать новый закон об особом статусе обязывают участников следующего раунда переговоров к обозначению конкретных требований к его тексту, включая закрепление границ обособленного региона и определение устраивающей обе стороны степени самоорганизации дончан и луганчан.

Вполне возможно, что для повышения договороспособности народных республик, украинскому правительству придется пойти на куда более значимые уступки, нежели те, что были озвучены ранее, и предложить уровень автономии, равносильный самоуправлению не польских гмин, а, скажем, АТО Гагаузии или хотя бы бывшей Автономной Республики Крым, чье положение было отдельно зафиксировано в украинской Конституции.
 
Собственно, в данном случае готовность не просто объявить о половинчатых мерах на ограниченный срок времени, а внести корректировки в Основной закон продемонстрировала бы всю серьезность стремления Киева к сохранению территориальной целостности страны.

Разумеется, конечный итог такого обсуждения будет зависеть от позиции широких слоев населения и представляющих его парламентариев, но, по крайней мере, новая редакция Минских соглашений могла бы указать на необходимость соответствующей дискуссии.

В принципе, именно подобного рода фундаментальная проблематика должна оказаться в центре предусмотренного протоколом от 5 сентября инклюзивного общенационального диалога, который так и не стартовал, — в том числе, из-за отсутствия понимания его возможного формата и содержания.

Впрочем, идея национального «круглого стола», итогом которого стал бы выход из кризиса, была предложена еще Виктором Януковичем и несколько раз поднималась новыми властями сразу после его свержения. Опыт проведения подобных мероприятий в различных регионах мира зачастую показывает, что прямое обсуждения наиболее чувствительных и комплексных политических тем в перспективе способно привести к полноценному дипломатическому прорыву.

Но упомянутая инклюзивность диалога не может ограничиться исключительно рамками двусторонних контактов Киева с ДНР и ЛНР. С учетом роста протестных настроений в юго-восточных областях Украины, проявившихся в полной мере по результатам выборов в Раду, местные депутаты и общественные лидеры представляются идеальными кандидатами на роль своего рода «третьей силы», чьи интересы также необходимо принять во внимание.
 
Однако основополагающим условием как для полноценной децентрализации, так и для начала общенациональных консультаций является всестороннее выполнение Киевом взятых на себя в Минске обязательств. Трудно надеяться на возникновение взаимного доверия в то время, как до сих пор не вступил в силу закон об амнистии ополченцев, даже не подписанный спикером Рады Турчиновым. Не принята и обещанная программа экономического возрождения Донбасса, идея разработки которой уступила место рассуждениям Порошенко о создании для этих целей гипотетического международного фонда и принятия в дальнейшем решения о «бюджетной децентрализации».

Если украинские власти продолжат настаивать на подобных формулировках, в новой редакции соглашений следует зафиксировать статус и полномочия, к примеру, международной конференции по восстановлению Донбасса, формат участия в ней представителей народных республик и ожидаемые итоги таких переговоров.

Будет логично, если заинтересованность в активизации данных процессов продемонстрирует прежде всего сам Порошенко. С учетом своих ресурсов и промышленного потенциала Новороссия сможет долго просуществовать без поддержки извне, но на общей готовности местных жителей вновь оказаться в одном государстве с инициаторами собственного экономического удушения существующая фактическая блокада республик скажется фатальным образом.
 
В конечном счете Киев должен понять, что возможности для сохранения общегосударственного единства еще существуют. Об этом свидетельствует и обращение ДНР и ЛНР к руководству страны с декларированием стремления приложить (при соблюдении определенных условий) «максимум усилий для поддержания мира, сохранения единого экономического, культурного и политического пространства Украины и всего пространства Русско-Украинской цивилизации».

Важным сигналом стало и выступление на Валдайском форуме Владимира Путина, в очередной раз заявившего о намерении «с уважением относиться в будущем к суверенитету Украинского государства». По мере отступления в прошлое риторики «революционных времен» в администрации Порошенко, кабинете министров и Верховной Раде не может не возникать понимания того обстоятельства, что ни в Москве, ни в самих республиках все еще нет желания и готовности идти на их окончательное и безоговорочное отмежевание. Однако перспективы Украины в качестве целостного образования сейчас зависят скорее от взвешенности и последовательности решений ее собственных лидеров.

Заявления о том, что «русский язык никогда не станет вторым государственным», обвинения партнеров по переговорам в терроризме и нежелание идти на реальные, а не виртуальные уступки не способствуют скорейшему завершению конфликта на выгодных для Киева условиях.

В новейшей истории постсоветсткого пространства можно встретить несколько примеров разрешения аналогичных кризисов. В одном из случаев правительство России сумело положить конец войне на Северном Кавказе, наладив диалог с местными элитами, проведя масштабную амнистию и возродив региональную экономику. В другом — Михаил Саакашвили несколько лет готовил силовой сценарий реинтеграции Абхазии и Южной Осетии в состав Грузии, потерпел закономерное поражение и лишил миллионы соотечественников надежды на возвращение к принципам единения или хотя бы добрососедства с этими республиками.

По какому из двух путей планируют пойти власти Украины, станет ясно уже в ходе следующего раунда их переговоров с ополченцами, который вполне может стать судьбоносным и определяющим для всего мирного процесса.

Политолог, ведущий аналитик Центра политической конъюнктуры Антон Гришанов специально для «Актуальных комментариев»