Невенчурная инноватика

политологГлеб Кузнецов

Уже лет 5 я спорю, возможны ли настоящие прорывы в медицине без участия венчурного капитала в логике современного американского биотеха. Без формально рациональной, но по сути спекулятивной последовательности: инвестиции → рост «раунд за раундом» → «выход с иксами». Без стенаний «а если мы не будем брать по десяткам тысяч долларов за флакон препарата, то как мотивировать инвесторов платить за риск». Без рынка, на котором пациент — в лучшем случае — пользователь, а на самом деле — сырьё.

Поэтому рад видеть появление на практике реальных моделей «невенчурной инноватики». На недавней «Московской стартап-неделе» я зашел на стенд «Медтех.Москва», где демонстрировали проект «Сделано московскими врачами».

То, что я услышал, выглядело не как альтернатива в духе «дешевле и медленнее» — а именно в этом энтузиасты венчура вечно обвиняют альтернативные подходы. А как полноценная модель, где интересы врача и медучреждения, пациента и общества выстроены в общую конструкцию — без лишнего звена в виде венчурного капитала, который часто живёт по своей, замкнутой логике. 

Стержнем является тот самый «Медтех.Москва» фактически выполняющий роль продюсера. Город не инвестор в классическом смысле, не владелец. Он предоставляет:

• доступ к клинической базе и инфраструктуре;
• данные — медицинскую big data, без которой невозможны современные разработки;
• финансирование через гранты и поддержку;
• механизм быстрой апробации и масштабирования внутри городской системы здравоохранения, а на следующем шаге — и дальше по стране, и заграницу.

Роль врача — инициатор. От него исходит идея. У него есть мотивация: профессиональная реализация, участие в создании решения, которое реально улучшает медицину, и, да, материальный интерес — он остаётся участником в проекте и получает роялти за внедрение. Он не становится миллиардером, как основатель биотеха в Кремниевой долине, но у него и не было на это шансов. Как, впрочем, и у 99,99% всех стартаперов — не важно в России, или в США.

Логика окупаемости существует, но она не первична, а следует за общественным интересом улучшения качества медицины. Пациент — не объект маркетинга или сверхприбыли, у него появляется шанс быть в центре, а не на периферии технологического процесса.

Собянин, когда открывал «Медтех.Москва» сформулировал это так: 

«Пандемия воочию показала, что, конечно, нужны новые технологии, новые организационные подходы к инновационным технологиям и препаратам в области медицины. Мы уже не можем десятилетиями ждать выпуска какой-то новой технологии или препарата. Пандемия, помимо отрицательных историй, показала и позитивные тренды, когда можно в считанные месяцы принимать решения и внедрять новые препараты».

Три работающих примера, на которые обратил внимание: 

1. Спинальные импланты (ГКБ № 67): восстановление после операций сокращается с полугода до шести недель. Более 1000 применений, включая профессиональных спортсменов;

2. Невускан — ИИ для диагностики рака кожи. 95% точность, 20,000 обследованных, 14,000 направлений к онкологам. Работает внутри городской системы.

3. Омиксная диагностика ментальных расстройств: 93% точность оценки рисков. Про это имеет смысл как нибудь написать отдельно, коротко не объяснишь. Но тема крутая.

Что отдельно важно. В этой системе все остаются внутри контура ответственности. «Фаундер»-врач не может продать долю и исчезнуть. Город не может передать проект частному монополисту. Все решения принимаются с пониманием последствий — и именно это отличает её от венчурной логики, где сначала процесс, а потом — «выход» — важнее последствий.

Понятно, что возразить можно — а пусть они там Crispr внедрят, врачи твои. Или Золгенсму изобретут. Думаю, кстати, что все будет. Тем более, что в венчурной логике организация очередного раунда по финансированию «генетических технологий» важнее, чем их внедрение в конечную практику. Что дает хорошие шансы людям с другой оптикой.

Глеб Кузнецов, политолог.

#ГлебКузнецов

Источник