Около нуля
Вес Сергея Миронова как политика неуклонно стремится к нулю. Его заявления уже почти не воспринимают, они тонут практически без резонанса. Тому есть недавний характерный пример.
Наихудший вариант развития событий для политика – это забвение. Такое, конечно, может случиться, но происходит чаще со временем, когда годы стирают из памяти людской слова и поступки, сказанные с некогда публичным персонажем. В этом нет ничего странного, это естественный ход вещей. Гораздо страшнее и симптоматичнее, когда политик утрачивает ответную реакцию на свои заявления, будучи при власти и должности. Примерно это, кажется, происходит с Сергеем Мироновым.
Самый свежий пример. В начале октября лидер эсеров совершил рабочую поездку на Дальний Восток, побывал во Владивостоке. Кроме всего прочего, в программе визита значилась встреча с местными журналистами и блогерами. Рядовое, казалось бы, событие, но в федеральном масштабе оно могло стать настоящей информационной бомбой. Ни много ни мало, Миронов заявил, что готов инициировать импичмент главы государства. Еще раз. Лидер одной из парламентских фракций готов идти на то, чтобы президент досрочно покинул свой пост. В любом государстве подобные заявления тянули бы на грандиозный скандал, который бы обсуждали политики и СМИ месяц, а то и более. Здесь же – тишина. Все дело в том, кто произнес эти слова.
Сергей Миронов, судя по этому, да и многим другим случаям, уже не воспринимается всерьез. Он, вынужденный перешагнуть барьер от соглашательства к радикализму, утратил, а, точнее, не приобрел самоидентичности в качестве самостоятельного персонажа на политическом поле.
Недоброжелателей у Сергея Миронова в последнее время хватало. Только ленивый не упрекал его в отсутствии харизмы, в том, что его личный результат в марте оказался намного хуже показателей его партии, которых она добилась в декабре, имея ввиду, что на президентских выборах за Миронова в абсолютном выражении проголосовало меньше людей, чем за «Справедливую Россию» на парламентских выборах. Ему вменяли потерю рычагов управления собственной политструктурой, ему напоминали про громкие скандалы в региональных отделениях, ему указывали на то, что его фракцию в Госдуме покидали и продолжают покидать депутаты. Ему припоминают и заигрывания с компартией, способной поддержать сыплющийся остов «Справедливой России». И шаткую позицию по поводу вспыхнувших уличных протестов. И нерешительность, в той части, что он так и оставил у себя в кармане думский депутатский мандат, критикуя итоги выборов. И много еще чего.
Вот от этого всего, рассматривая факты в совокупности, получается неприглядный результат. Даже президентский импичмент в его устах стал вещью не из ряда вон, а почти проходной банальщиной, сказанной походя во время партийного вояжа. Просто все знают, что за этим ничего не последует. Кажется, с таким же успехом он мог объявить, что на землю напали инопланетяне, что он Дарт Вейдер и еще, Бог знает что несусветное. Все равно бы никто не поверил, поскольку сейчас слова из его уст девальвированы донельзя априори.
Когда за окном около ноля, это что-то из серии грассирующего райкинского «погода была мерзопакостная». Когда не поймешь, чего ждать, то ли потеплеет, то ли завьюжит. Неопределенность. Вот примерно та же неопределенность возникает и при ближайшем рассмотрении Сергея Миронова. Он сам стал заложником этой неопределенности, вовремя не выбрав прямой для себя и понятный для окружающих избирателей путь.
Ефим Куц
