Слово «санкции», которое нельзя называть

политологИван Тимофеев

В последнее время мы все чаще замечаем, что в крупных компаниях запрещают использовать слово «санкции». Его можно называть только специально уполномоченным сотрудникам. Остальным нельзя. 

Причины, как правило, две. 

Первая — компании, которые уже под санкциями, не хотят навлечь на себя новые или избегают избыточно засвечивать свой санкционный статус. 

Вторая — компании, которые еще не под санкциями, не хотят под них попасть. 

Вместе с тем, такие ограничения вызывают большие вопросы. 

Прежде всего, запрет на слово «санкции» не избавит от санкций. Если уж решат ввести, то введут. Независимо от того, говорят о них в компании или нет. Это все равно, что лечить болезнь запрещая называть ее болезнью. 

Проблем с контрагентами это тоже не решает. Они ведь о санкционном статусе компании узнают не от сотрудников, а из других источников. Из баз данных, например. 

Кроме того, табу на понятие «санкций» добавляет сложностей. 

Во-первых, оно возбуждает подозрения у зарубежных регуляторов в наличии схем обхода санкций. Наш анализ материалов расследований по таким делам показывает, что, например, для американских чиновников любые «кодовые слова» — основание для подозрений в обходе. А это, в свою очередь, одно из оснований для уголовного или административного преследования. Причем критично это именно для наших зарубежных контрагентов. Подставляются в итоге они. 

Во-вторых, эзопов язык затрудняет адекватную рефлексию риска санкций внутри самой компании. Начиная от обучения сотрудников и заканчивая внутренней коммуникацией. Не говоря уже о внешней. 

Подобную практику мы наблюдали еще до февраля 2022 г. Триггером стала, по всей видимости, массовая блокировка российских компаний 6 апреля 2018 г. Но сейчас масштабы куда как большие. И практика становится все более распространенной. 

Посмотрим, как будет дальше. Но вопросов много.

Источник