В Москве прошел форум "Стратегия 2020", посвященный году со дня избрания Дмитрия Медведева президентом РФ. Это время, по признанию экспертов, выдалось «самым трудным и необычным для России за последние 10 лет».

Первый год президентского правления Дмитрия Медведева выдался самым трудным и необычным для России за последние 10 лет. Год назад казалось, что у Медведева впереди планомерная, спокойная работа. Однако жизнь внесла коррективы. В августе была война, которая показала, что Медведев - жесткий политик. Признание Южной Осетии и Абхазии вывело эти республики из-под вероятной угрозы нового военного удара.

Следующий мощнейший фактор нашей жизни - это экономический кризис, поразивший весь мир. Мощнейший кризис, и мало кто ожидал, что он будет столь масштабным. Россия оказалась под очень серьёзным ударом этого кризиса, но ситуацию пока удается держать под контролем. И в том числе благодаря «Стратегии 2020»

Сейчас многие говорят о тандеме в нашей политической системе – это президент и премьер-министр. Некоторые его критикуют. Особенно заметна «подковёрная» критика среди бюрократии. Многие бюрократы хотят, чтобы было больше ясности: «Скажите нам, кто начальник?» Мне кажется, что это - очень примитивное понимание ситуации, и если исторические обстоятельства сложились так, что в стране два сильных лидера, то надо пытаться не упростить эту ситуацию, а, напротив, надо использовать новую сложность для развития российской общественно-политической системы.

Оппоненты говорят, что созданная общественно-политическая система неэффективна, что она оказалась неадекватна новым вызовам, в том числе и мировому экономическому кризису. Они считают, что, раз она неадекватна, её нужно перестраивать. Такая русская традиция: ещё не достроив, отказываться от построенного. Это - крайне недальновидная позиция. Мне кажется, что, напротив, прошедший год показал, что российская общественно-политическая система в состоянии адекватно реагировать на вызовы. Об этом свидетельствуют и антикризисные меры, принимаемые исполнительной властью.

Следующий важный аспект: ожидание падения рейтингов президента и правящей партии. В этом есть какой-то элемент мазохизма. Часть нашей общественности ждёт, когда рейтинги наконец упадут, и тогда, наверное, будет лучше. Во-первых, рейтинги, наверное, упадут, потому что неудивительно, что в трудные времена рейтинги политиков бывают ниже, чем во времена сытные и довольные. Это неудивительно. Во-вторых, довольно странно ожидать ухудшения политической ситуации в такие трудные времена. Мы видим, что вчера на выборах «Единая Россия» победила во всех регионах. Скажут, что победа кое-где не столь убедительна по сравнению с федеральными выборами. Но федеральный уровень - всегда более определённый. Федеральный уровень – это поддержка существующего курса, избиратели поддерживают или нет существующий курс. Региональные выборы - всегда особенные, они всегда учитывают местные особенности, и в них всегда имеют очень важное значение личности, которые играют какую-то важную политическую роль.

В этом отношении, мне кажется, показателен результат по Тольятти. «Единая Россия», естественно, оказалась на первом месте, а на втором месте – движение «Декабрь». Движение считается оппозиционным, однако, как я знаю, движение не занимается политиканством. Это не те, кто называется «радикальной оппозицией», это не «несогласные». Это движение, которое работает на местном уровне, пытаясь решать проблемы местного самоуправления, ЖКХ. Здесь у нас в Москве гораздо интереснее проводить манифестации и митинги, чем заниматься проблемами ЖКХ. Этот результат показывает, что работать в нынешней политической системе можно разным политическим силам, конструктивным политическим силам. Никакого абсолютного прессинга со стороны федеральных властей нет и, тем более, нет каких-то серьёзных препятствий со стороны доминирующей партии. Я думаю, что вчерашние выборы показывают, что политическая система работает исправно. В ней есть стержень и в ней есть возможности для развития любых политических сил.

Я совершенно не хочу петь дифирамбы нашей антикризисной тактике, нашей иногда непоследовательной антикризисной политике. Но я хочу сказать, что политическая система России уже проходит проверку на прочность. Мы в кризисе полгода. Полгода в кризисе – это очень много. Уже несколько европейских экономик валяется в развалинах. Я уже не говорю о том, что происходит на постсоветском пространстве, и из милосердия не упоминаю Украину. Мне также неизвестна ни одна версия кризиса в России, ни одна концепция, которая бы, в силу давления, в силу запрета, не получала бы себе трибуну. Все официальные концепции - которых тоже было много, потому что кризис развивался, – были опубликованы, все они обсуждались. И, видимо, проблема не в том, чтобы их обсуждать.

Во время войны не планы развёртывания решают выигрыш или проигрыш в войне. В кризисе необходимо непрерывно принимать решения. И в этом смысле я хотел бы сказать, что полгода кризиса – это множество решений, которые принимались внутри политической системы, которая складывалась до кризиса, и, строго говоря, не очень к этому кризису готовилась. Это - очень интересное обстоятельство, которое у нас в русской традиции всегда недооценивают. Если что-то работает, то это само собой, это естественно, это как травка растёт. Правительство и администрация Медведева сформировались до кризиса, под другую, в целом, программу и под другую концепцию будущего, значительно более эволюционную. И эта администрация полгода работает, и, по меньшей мере, уберегла нас от участи Исландии, Венгрии, Латвии и Украины, что уже неплохо.

Если мы говорим о демократии, то давайте тогда иногда спрашивать избирателей, а что они думают. Конечно, среди нас, в экспертном сообществе, существует такая странная манера говорить: «Ну, это неважно, что избиратели говорят, мы же знаем, как на самом деле». На самом деле это и есть голос избирателей. Выборы, которые прошли на местном уровне, выборы «Единой России», оказались бесспорными.

Здесь есть интересный момент: до кризиса все социологи много раз обращали внимание на парадокс. Люди всё рациональнее, трезвее и жёстче осознают объём кризиса и то, что он не закончится в ближайшее время. Они говорят, что кризис ударит по ним лично. Они совершенно не говорят ни об Америке, ни о высших интересах. Они трезво оценивают реальность. Эти же самые люди совершенно определённо поддерживают действующее руководство. Одни отмечали этот парадокс с удовольствием, другие – с сожалением, как оппозиционные социологи, но, тем не менее, это так.

Перед выборами развернулась мощная война. Я бы сказал, отчасти война интерпретаций. Её задача была очень понятной – объяснять двум участникам политического союза (и Медведеву, и Путину), который у нас называется тандемом, что каждому из них будет легче без другого. Если спроецировать это на выборы, на электоральную ситуацию, то это означало, что каждому из электората говорили, что другой электорат ему не друг. То есть речь шла о построении разреза двух электоратов – если угодно, путинского и медведевского – с целью получить первый результат на этих выборах и дальше объявить его политическим поражением тандема и системы в целом. Этого не произошло. Два электората не удалось ни разъединить, ни разбить. Оказалось, что сам избиратель не противопоставляет Медведева и Путина. Те, кто за Медведева (они легко социологически выделяются), проголосовали за партию «Единая Россия», которая в пропаганде называется «партией Путина».

Но я рискну утверждать, что поддержка партии «Единая Россия» сегодня не держится на личной, персональной поддержке Владимира Путина. Сегодня это поддержка партии, как института национального единства, гарантирующего безопасность именно в период кризиса. Победа правящей партии в условиях кризиса (электорально это странно и необычно) – это выбор избирателей и завоевание уже не человека, а системы. Поэтому год Медведева сделал его, нового президента, лидером не популярности, как некоторые говорят, а политической системы. Он консолидировал эту систему, что необязательно должно было произойти. В политике вообще нет ничего, что обязательно само по себе происходит. Там всё искусственно, там за всё надо бороться – за любой винтик, за любую гаечку.

Сегодня надо сказать, что партии «Единая Россия» доверяют, как институту в системе институтов. Для Медведева это, безусловно, верификация его системы политических инициатив, о которых он объявил в начале кризиса, осенью, в своём послании (многие думали, что это просто риторика), и которую он одну за другой законодательно ввёл в политическую систему. У нас возникло новое обстоятельство. Если отсчитать год назад, наша система уже не держится на доверии к одному человеку. Существует новый фактор доверия избирателей к системе, доверия к Медведеву, как к лидеру системы, а не как к популярному политику. Это очень важная новость.

И партия «Единая Россия», получив этот мандат, должна понимать, что это не проекция популярности Путина на неё, а это определённый кредит доверия. И, если это доверие не будет реализовано политически (причём как можно более быстро), в том числе в решении заявленных Медведевым приоритетов модернизации (Медведев сказал даже жёстче – о том, что необходима мобилизация, и эта мобилизация имеет цену), если партия не станет политическим инструментом этой задачи, этого приоритета, то тогда она не сможет рассчитывать на те же самые показатели на следующих выборах. По-моему, это очень серьёзный, позитивный вызов партии.

Когда моя мама видит большинство из людей, которые присутствуют в этом зале, по телевизору, и они говорят о кризисе, ей становится страшно. И вы учитывайте, что у людей, которые это видят по телевизору, как минимум начинается депрессия, а, как максимум, резко меняется состояние здоровья.

Я работаю в компании, в которой средний возраст сотрудников – не больше 25 лет. Хочу обратиться с интересным наблюдением. Отношение к Дмитрию Анатольевичу - очень интересное. Так как Дмитрий Анатольевич – человек продвинутый, то есть у него правильный компьютер марки «Apple» (как вы знаете, это самый модный гаджет среди поколения двадцатилетних), он носит правильные электронные часы за 135 долларов, на которые можно звонить, которые посылают СМСки, ММСки. Он очень близок поколению двадцатилетних. И это уже состоявшийся факт. Может быть, я общаюсь с узким кругом людей, но, тем не менее, это так.

Что касается Дмитрия Анатольевича и Владимира Владимировича, их восприятия в тандеме или отдельно. Дмитрия Анатольевича и Владимира Владимировича молодёжь воспринимает отдельно от партии «Единая Россия» (при том, что Владимир Владимирович – лидер партии). То есть молодёжь, честно говоря, не очень верит в то, что есть какие-то институты, которые способны решить глобальные проблемы. Но то, что отдельно взятые люди, которым молодые люди реально симпатизируют, способны решить эти проблемы – в это ещё верят.

Немного конкретики. Вот вы все говорите о кризисе, как и что надо менять. Я этого всего не понимаю. Как я завишу от цен на нефть? И как каждый из вас зависит от цен на нефть? Я – Тина Канделаки, телеведущая. Если цены на нефть достаточно высоки, корпоративы дают возможность зарабатывать баснословные деньги, которые, естественно, нигде не учитываются, и составляют большую статью дохода любого телеведущего. Кризис. Закончились эти цены на нефть, с ними закончились корпоративы. Что я могу делать? Я могу обвинять государство и говорить: «Дорогое государство, почему ты мне не помогаешь найти новую статью дохода, которая даст мне возможность по-прежнему зарабатывать те же деньги, которые я зарабатывала на корпоративах?» Честно говоря, мне этого делать не хочется.

В этот момент, когда Дмитрий Анатольевич говорит об инновациях, я спокойно за очень скромные деньги, которые есть у каждого из вас, покупаю долю в интернет-компании. У нас три сайта в запуске, и, вы не поверите, у нас есть заказы. Конечно, это не те деньги, которые можно заработать на корпоративе, но перспективы развития интернет-компании абсолютно очевидны.

Не надо никого пугать. Каждый вначале должен преодолеть кризис внутри себя. Факт остаётся фактом, я свой рецепт решения кризиса нашла, и, что бы ни было, интернет всё равно будет развиваться, потому что кризис даёт возможность всем понять: будущее – за самым дешёвым развлечением. А это - информация. Более дешёвого вида развлечения нет.