Защита потерпевших и свидетелей
В России стартует Неделя поддержки жертв преступлений. Ее начало приурочено к Международному дню поддержки жертв преступлений, который отмечается 22 февраля. Как рассказала на пресс-конференции, приуроченной к этому дню, лидер общественного движения «Сопротивление» Ольга Костина, в Европе этот день отмечают уже более двадцати лет. Россия же влились в это движение всего лишь три года назад.
Одним из мероприятий, которые планируются в рамках проведения этой недели, станет информационный марафон в поддержку необходимости усиления защиты жертв преступлений и принятия соответственного закона. В проекте закона, в частности, говорится о том, что государство обязано возмещать ущерб, причиненный потерпевшим, в случае если осужденные, которые этот ущерб причинили, возместить его не могут. Марафон стартует на сайте движения «Сопротивление».
Помимо этого, в рамках Недели поддержки жертв преступлений, 24 и 25 февраля будет работать горячая линия для участников уголовного процесса. Юристы и психологи вместе со специалистами всех силовых ведомств – Генпрокуратуры, МВД и Следственного комитета - будут принимать звонки от граждан. «В прошлом году мы за 2 дня обработали 600 обращений, - рассказала Костина. - Звонили граждане, которые стали жертвами преступлений и по каким-то причинам не могли добиться справедливости или правосудия, или на них оказывалось давление и они нуждались в профессиональной правовой поддержке».
По данным МВД РФ, в нашей стране ежегодно около 10 миллионов человек выступают в качестве потерпевших и свидетелей в ходе расследования и рассмотрения уголовных дел по особо тяжким преступлениям. Из них каждый пятый получает угрозы с требованием изменить показания или отказаться от них. Значительное количество граждан, ставших жертвами или свидетелями преступлений, не обращаются в правоохранительные органы, опасаясь мести со стороны преступников и не веря в эффективность государственной защиты.
В России существует ряд законов, направленных на защиту свидетелей в уголовном процессе. Основной документ на эту тему - федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» - был принят в 2004 году. В соответствии с ним, государственной защите подлежат: потерпевший, свидетель, частный обвинитель, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, их защитники и законные представители. А также осужденный, оправданный и лицо, в отношении которого уголовное дело либо уголовное преследование было прекращено. Кроме того - эксперт, специалист, переводчик, понятой, участвующие в уголовном судопроизводстве психолог, гражданский истец, гражданский ответчик и законные представители; представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и частного обвинителя.
В 2008 году была принята пятилетняя программа до 2013 года, в соответствии с которой на защиту свидетелей выделено более полутора миллиардов рублей. Из них на МВД - 700 миллионов. Остальные распределились между Минобороны, ФСБ, ФСКН, УФСИН и ГТК.
В 2010 году милиция израсходовала на программные цели около 70 миллионов - чуть больше половины от годовой нормы. Содержание одного защищаемого лица обходится государству в среднем в 100 тысяч рублей в месяц. За 10 месяцев этого года под программу попали 1700 свидетелей и потерпевших, более 400 судей и около 600 следователей СКП, сотрудников прокуратуры и иных должностных лиц. География обращений - самая широкая, но можно выделить и самые опасные регионы: Северный Кавказ, Москва, Санкт-Петербург, Центральная Сибирь и Дальний Восток.
В качестве защиты участникам уголовного процесса предлагается:
1. Личная охрана, охрана жилища и имущества.
2. Выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности.
3. Обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице.
4. Временное помещение в безопасное место.
5. Замена документов.
6. Изменение внешности (пластическая операция).
7. Изменение места работы (службы) или учебы.
8. Изменение места жительства.
Из восьми мер безопасности для конкретной охраняемой персоны на практике выбирается определенная комбинация мер, которая оптимально отвечает ситуации. Нередко практикуется временное или постоянное переселение того, чья жизнь или здоровье подвержена угрозе, в место, которое находится в ведении силовых структур. Иногда предлагается сменить место работы, биографию, ПМЖ и даже внешность. По закону в этом случае ни жилищные условия, ни зарплата не должны измениться. Бывает, что человеку дается личная охрана.
Участник уголовного процесса может получить госзащиту двумя способами. Если в его адрес поступают угрозы, он должен обратиться к следователю, который ведет уголовное дело. Тот в трехдневный срок обязан вынести постановление либо о применении к участнику процесса мер госзащиты, либо об отказе. При этом, подзащитный в любой момент может отказаться от опеки.
Второй способ получения защиты распространяется на те случаи, когда преступление совершено, но уголовное дело еще не заведено, угрозы не поступали, а свидетель, потерпевший или даже подозреваемый уже опасается за свою безопасность. Тогда он может обратиться в любое отделение милиции, а уже оттуда запрос будет переадресован в УОГЗ. Спустя несколько дней следователь должен будет вынести постановление о принятии к человеку мер госзащиты, и охрана будет осуществляться.
Однако, несмотря на столь обширные возможности в теории, меры по защите прав участников уголовного процесса применяются на практике лишь к малому числу от общего количества подзащитных. Об этом говорилось в резолюции по итогам слушаний «Система защиты потерпевших и свидетелей в РФ. Проблемы и перспективы», прошедших в Москве по инициативе Общественной палаты и правозащитного движения «Сопротивление» в 2009 году. По мнению участников слушаний, так происходит из-за недостаточной информированности участников судебных процессов о своих правах.
Общественная палата и движение правозащитников снова обсудили эту тему 21 февраля 2011 года. Председатель комиссии ОП РФ по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы Анатолий Кучерена в разговоре с корреспондентом «Актуальных комментариев» отметил, что за прошедшие два года закон не стал соблюдаться тщательнее. «Мы видим, что те проблемы, которые существуют - они остались, - отметил Кучерена, - по-прежнему слабая информационная работа проходит в части того, что те же следователи должны гражданам, которые находятся в группе риска, объяснять, что у них есть право на то, чтобы воспользоваться программой защиты свидетелей и потерпевших». Правозащитник добавил, что также остался нерешенным ряд вопросов, связанных с разобщенностью внутри ведомств, которые непосредственно должны были быть нацелены на работу с программой защиты прав свидетелей.
В резолюции 2011 года уточняется, что основной задачей подразделений и ведомств, которые ответственны за безопасность участников уголовного процесса, имеют неверную изначальную задачу, определяющую их работу. Основной задачей должно стать не стремление раскрыть как можно больше преступлений, а защита жизни, здоровья и имущества участников судопроизводства.
На самом деле, служба государственной защиты уже давно сформирована и работает, но она не может никому навязать свои услуги. А люди, которые могли бы воспользоваться ее услугами, зачастую просто не знают о ее существовании. От этого страдает объективность и беспристрастность судебной системы. Свидетели все чаще меняют свои показания в суде, получая угрозы и боясь мести от тех, против кого они выступают.
Кстати, с января этого года на помощь органам государственной защиты были призваны новейшие технологии, устройства, которые позволяют скрыть личность свидетеля от обвиняемых и их возможных сообщников. Мобильный комплекс защиты свидетеля состоит из двух систем. Одна устанавливается в помещении, где находится свидетель, вторая - в зале судебных заседаний. Во время судебного заседания свидетель сидит в совершенно отдельном помещении, но он слышит и видит, все, что происходит в зале. В сам же зал судебных заседаний передается только речь свидетеля. Причем, голос его изменяется до неузнаваемости, распознать его, даже с помощью спецпрограмм, невозможно, но разборчивость и смысл речи не теряется.
Мы знаем, сколько в обществе людей, которые пострадали в ходе преступлений. Мы знаем, насколько тяжело их душевное и духовное состояние. Мы знаем, насколько серьезно они нуждаются в помощи со стороны священнослужителей, психологов, близких людей, да и общества в целом.
Когда человек оказывается оставлен один на один со своей бедой - это недопустимая для общества ситуация. Поэтому то, что о жертве преступлений стали сегодня говорить как в плане духовной и нравственной, так и в плане законодательной поддержки, это очень хорошо. Радует, что возникает проект закона о защите прав потерпевших. В любых ситуациях, в том числе тогда, когда человек становится жертвой богатых и влиятельных людей, ему должна быть обеспечена защита и поддержка закона. В обществе должна восторжествовать справедливость.
Надо сказать, что ценность справедливости долгое время игнорировалась в нашем обществе. Особенно так было в 1990-е годы, когда считалось, что справедливость - это нечто связанное с определенной политической формацией, а именно коммунистической политической системой. Однако, мы знаем это очень хорошо, что справедливость - это одна из основных христианских ценностей, и вся история христианского мира говорит о том, что справедливое воздаяние и за доброе, и за недоброе дело всегда было одним из основополагающих установок христианского общественного действа. Более того, справедливое обустройство общества всегда поддерживалось церковью. И это представление о справедливости должно быть сегодня отражено и в праве, и в нашем отношении к жертвам преступлений.
Нам нужно общаться с потерпевшими, нужно духовно поддерживать их, разделять их тяготы и тревоги, их скорбь. Нам нужно молиться о них. Люди приходят в храмы, и очень часто на исповеди приходится слышать рассказы о том, как кто-то совершает в отношении них преступление и несправедливость. Надо сказать, что к Святейшему Патриарху обращаются с письмами буквально каждую неделю десятки людей. Это люди, которые считают, что встретили несправедливое обращение со стороны местных органов власти, со стороны работодателей, тех или иных лиц, в частности родственников и соседей. Все обращения обрабатываются и органами власти, и самим Святейшим Патриархом. Иногда это делаю и я. Надо сказать, что люди очень часто обращаются и к представителям церкви, и к священникам храма с просьбой о помощи и о ходатайстве, и мы всегда стараемся помочь, в том числе, через органы власти.
Закону о защите свидетелей - уже шесть лет, и за это время ни разу не было анализа правоприменения этого документа. Впервые мы на базе Общественной палаты РФ, с участием представителей МВД и других силовых ведомств, которые этим законом пользуются, откровенно говорим о том, что происходит. Наши коллеги из милиции говорят о необходимости коррекции регламента, им не удается полноценно работать при тех условиях, которые есть сейчас. То, о чем мы говорим сегодня, – это права жертв преступлений, права социальные, права процессуальные, которых на сегодняшний день меньше, чем прав у обвиняемых. Этот факт сегодня признают все силовые структуры России. И такой перекос не позволяет говорить о состоятельности правосудия, о гуманизации правосудия, потому что отсутствие сострадания у государства и общества к жертвам преступления просто не позволяет выровнять этот фон.
Тот эмоциональный фон, который переживает человек, одному осилить очень тяжело. Потому что это смесь страха, отчаяния, ненависти. Это такая взрывная смесь, которая может изуродовать человека, в том числе и физически. Мы мало говорим об этом, но перенесенный человеком стресс, если ему не оказана помощь, через какое-то время превращается во вполне конкретные физические заболевания. В международной практике существуют целые институты травм, которые этим занимаются, а у нас пока разговор об этом только начинает заходить речь.
В законодательстве Германии, Великобритании, Соединенных Штатов Америки вы увидите, что заявитель - это основная фигура правосудия. Это норма во всем мире. С его заявления начинается работа правоохранительной машины, поэтому он принципиально важен для любой системы правосудия. Кроме нашей. К сожалению, на сегодняшний день государство не предпринимает никаких системных шагов для того, чтобы защитить своих граждан, пострадавших от преступных деяний. Рассчитывать на доверие к правоохранительной системе и государству не приходится. Уже сам Бастрыкин говорил об этом совершенно четко. Самая большая сенсация в его речи на коллегии МВД заключалась в том, что одним из критериев оценки работы Следственного комитета РФ будет не только количество и раскрываемость преступлений, но и, в том числе, будет такой критерий, как работа с гражданами, с заявителями. Не важно, было ли преступление, может быть, конкретное заявление вообще не приведет к возбуждению дела, но отрабатывать эти заявления все равно нужно, помогать, слушать, советовать. Поэтому, на сегодняшний день нам представляется, что тот перекос, который существует в отношениях власти к жертвам преступления, недопустим.
Я приведу простой пример. Если судебные решения не выполняются, это утрирует идею правосудия. На практике у нас на сегодняшний день жертва преступления не может получить ни компенсацию от причиненного ей вреда, ни помощь. Те компенсации, которые государство иногда выплачивает, - это реакция на какие-то массовые события, например теракты. И то, такая реакция происходит не всегда. Жертвы вДомодедово были поддержаны быстро и четко, а вот жертвы «Сапсана» - нет. Почему, если это громкое социальное событие, такое, как «Хромая лошадь», то его поддерживают разово, а если не громкое, то вообще не обращают на него внимание? Чем от этих нашумевших трагедий отличается осиротевшая семья молодого человека, который был единственным кормильцем и был жестоко убит несколькими подонками, после чего его мама-инвалид и жена с грудным ребенком остались без средств к существованию? В этой реальной истории ее жертвы не получили компенсации, потому что у осужденных не нашлось таких денег. Почему за рубежом в таком случае, если уж совсем ничего нет у осужденного, государство выплачивает пенсию потерпевшим самостоятельно, а наша страна с себя такую обязанность сняло? Более того, условно-досрочное освобождение в большинстве стран мира начинается с вопроса - что ты сделал для компенсации причиненного тобой вреда? У нас, благодаря усилиям министерства юстиции, эта норма не обязательна. То есть, для того чтобы получить условно-досрочное освобождение, достаточно просто сказать, что ты раскаялся.
Из 23 миллионов сообщений о преступлении, поступивших в прокуратуру, только 3 миллиона зарегистрированы. Средняя цифра по стране – 10-11 миллионов жертв тяжких преступлений. Понятно, что эти люди, их родственники, их близкие и коллеги, которые наблюдают страдания жертв преступлений, создают тот фон, который не позволяет в России ни изменить систему, ни каким-то образом ее реформировать. Потому что невозможно реформировать правоохранительную систему, если граждане отказываются с ней сотрудничать. Это немыслимо.
Посмотрите, что творится с точки зрения криминального фона в стране! Достаточно открыть любую правовую программу, посмотреть любое ЧП, и что вы там увидите? Вы там увидите историю жертв, которым, как правило, отказывают даже в сочувствии, а не то что в правосудии. Сколько мы будем жить в государстве, в котором происходит такое лицемерное изображение правосудия, вместо реального? У нас есть противники, мы это прекрасно понимаем, потому что гораздо легче строить правовую политику, так как она строится сейчас.
Мы обращаемся к СМИ, к общественности, и очень надеемся не только на духовную, но и на лоббистскую поддержку Патриарха, потому что это, все-таки, весомая личность. Представленный нами закон о потерпевших, конечно, пока лишь каркасный документ. Но к нему будут вноситься и вносятся поправки, и мы совершенно убеждены, что на сегодняшний день поворот в этом направлении произойдет. На этой неделе мы будем направлять два обращения - президенту Медведеву с просьбой проверить, как выполняется его поручения, и премьер-министру Путину, в том числе и как лидеру партии «Единая Россия». Идет предвыборная кампания, и нам представляется вполне разумным на том криминальном фоне, который мы имеем, чтобы эта работа стала одним из предвыборных брендов.
Если говорить о той практике, которая сейчас сложилась, то законы, так или иначе защищающие права потерпевших и свидетелей, у нас, за очень редким исключением, не применяются. То есть, потерпевшему и свидетелям по уголовному процессу приходится скорее самим беспокоится о собственной безопасности, а вовсе не полагаться в этом вопросе на государство. Единственное исключение делается для широко обсуждаемых процессов или если могут существовать какие-то последствия для имиджа государства. Только в этих случаях предпринимаются какие-то меры со стороны государства для защиты потерпевших лиц.
Сейчас, скорее, есть некая декларация о том, что мы должны это делать - защищать участников процесса. А в реальности правоохранительные органы говорят о том, что у них не хватает людей и средств, и ничем помочь они не могут. Поэтому, я не думаю, что изобретение какого-то нового закона может как-то эту ситуацию изменить. У нас, как известно, есть стандартная шутка о том, что в России строгость законов легко компенсируется необязательностью их исполнения. Для участников уголовного процесса нужно просто более четко через СМИ объявлять их права и обязанности. То есть, с одной стороны, им нужно объяснить всю ответственность, которая на них накладывается, а с другой стороны, указать на то, что они сами могут требовать от государства.
Тогда участники уголовного процесса могли бы добиваться через суд обеспечения своих прав, если они могут доказать, что им может угрожать опасность, что они опасаются за свою жизнь и что у них есть какие-то реальные основания для таких опасений. Тогда они могли бы идти в суд и требовать эту безопасность им обеспечить, а в том случае, если она не обеспечена, то как-то компенсировать моральный ущерб. Но это, скорее, касается теории, а как это в реальности происходит - совершенно другой вопрос.
Сегодня, спустя два года после общественных слушаний на эту же тему, мы решили к этому вернуться и посмотреть, как работает закон о защите прав потерпевших и свидетелей, и как работают подзаконные нормативные акты. И мы видим, что те проблемы, которые существуют, - они остались.
Действительно, слабая информационная работа проходит в части того, что те же следователи должны гражданам, которые находятся в группе риска, объяснять, что у них есть право на то, чтобы воспользоваться программой защиты свидетелей и потерпевших. И есть ряд вопросов, связанных с разобщенностью внутри ведомств, которые непосредственно должны были быть нацелены на работу с этой программой защиты прав свидетелей.
Сейчас МВД – основная структура, которая должна соблюдать соответствующие подзаконные нормативные акты, но мы сегодня слышали, что вопросы с предоставлением квартир и ряд других вопросов не решаются. Это нас, безусловно, тревожит. Теперь мы более детально посмотрим, где у нас происходят сбои, по каким министерствам и ведомствам. Потому что, в целом, нельзя сказать, что закон плохой, но необходимо просто обратить внимание на правоприменение и понять, почему у нас происходит такая разобщенность.