Долговая пирамида "Мечел"
История обвала крупной российской горнодобывающей и металлургической компании "Мечел" началась не 13 ноября 2013 года, когда ее акции потеряли почти половину своей рыночной стоимости.
В среду акции "Мечела" потеряли в цене за два часа 41,35%, хотя никаких публичных событий, которые могли это спровоцировать, не было. При этом аналитики и управляющие говорят о том, что обвал могли спровоцировать слухи о возможном дефолте компании по долгам. А в долговую яму "Мечел" непрерывно скатывался еще с 2008 года.
Первые серьезные проблемы начались у компании в 2008 году, когда на совещании "О мерах по развитию черной металлургии и обеспечению металлопродукцией внутреннего рынка" Владимир Путин поднял вопрос о том, что "Мечел" продавала сырье на экспорт по ценам в два раза ниже внутренних. "А маржа где в виде налогов для государства?" - спросил тогдашний премьер, обведя взглядом сидевших в зале предпринимателей. Но главного вопрошаемого на совещании не было - основной владелец компании Игорь Зюзин не пришел, сославшись на болезнь. По слухам, он знал о назревающем недовольстве Путина и решил, что будет лучше избежать публичной порки. Именно на этом мероприятии и родилась фраза Владимира Владимировича про "прислать доктора", которая в дальнейшем стала крылатой.
Помимо пожелания скорее поправляться, премьер-министр пообещал обратить на деятельность компании внимание ФАС, а возможно и следственных органов. Котировки акций "Мечела" в тот же день рухнули на 38%, и тогда вся прогрессивная общественность обвиняла в этом чрезмерно жесткую риторику Путина. Но, как показало время, вне зависимости от того, как оценивать путинскую риторику, объективные проблемы у компании были, и немалые - спустя 5 лет долги компании уже превышают 9 миллиардов долларов, а капитализация компании упала за последние годы в 15 раз.
Своим взглядом на ситуацию с нерациональными заимствованиями и тратами компании с "Актуальными комментариям" поделился независимый трейдер Александр Котов: "Почему акции обрушились именно сейчас, мне трудно сказать, но компания была в плачевном состоянии давно - с 2008 года как минимум. Когда я разговаривал в 2010 году с финансовым директором "Мечела", я спрашивал у него, зачем они строят железную дорогу в Якутии, когда у них очень дорогие заимствования и короткий долг. Просто рано или поздно они не смогли бы перекредитоваться. Но они думали, что после кризиса 2008 года все цены пойдут вверх, они восстановятся и окупят свои вложения. К сожалению, этого не произошло".
Прокладка железнодорожного пути действительно сопровождалась большими трудностями - строительство началось еще до кризиса 2008 года. Во время кризиса финансирование проекта периодически сокращалось, а то и вовсе останавливалось. В результате сроки реализации сдвигались, и она открылась только в начале 2012 года.
Несмотря на масштабность и амбициозность проекта - в процессе строительства был уложен 321 км железнодорожного полотна, это уникальный случай для частной горнодобывающей компании, многие эксперты ставят под сомнение целесообразность такого шага.
Как рассказал "Актуальным комментариям" на условиях анонимности один из менеджеров крупного госбанка, долгое время кредитовавшего "Мечел", "они долго шли, накапливали свои долги. Ставки по долгам увеличивались, и, в конце концов, они пришли к ситуации, когда не могут осуществлять свою деятельность в таких тяжелых для них обстоятельствах. Например, в рамках разработки того же Эльгинского месторождения им помимо железной дороги нужно было строить много другой инфраструктуры. Но своих собственных денег у них практически не было, они это строили на заемные деньги. Надеялись, что их перекредитуют, проект вступит в силу и деньги смогут отдать. Но проект очень долгосрочный. Они попали в классическую ловушку, когда пытались перекредитоваться, долг рос, а людям это не нравилось. Что интересно, они при этом платили очень щедрые дивиденды за привилегированные акции. Это безумная политика руководства. Причем никто им не мешал, никто их не давил, просто сами бездумно вели такую политику. Они сознательно построили пирамиду долга. И эти долги оказывались все более дорогими для них - люди отказывались покупать их облигации."
Как писал в начале 2012 года журнал "Эксперт", в связи с достаточно сложными условиями местности затраты изначально планировались на уровне 1,35 млрд долларов. В 2013 году, согласно планам, планировалось запустить и первую очередь обогатительной фабрики мощностью 9 млн тонн в год, что должно было стоить около 1,1 млрд долларов. При этом "Эксперт" отмечал, что "на текущий момент опасения вызывает весьма большая долговая нагрузка "Мечела": на конец третьего квартала (последняя финансовая отчетность компании) коэффициент NetDebt/EBITDA равнялся 3,45, что превышает комфортный для металлургических компаний уровень 1-2.".
Тот же источник сообщил: "Компании "Мечел" давали кредиты в основном госбанки. ВТБ покупал их облигации год назад, хотя было уже понятно, что у компании все плохо. Просто нашему государственному руководству нравилось то, что деньги вкладывались в реальное производство, за которым было много рабочих мест. И была установка им помогать, чтобы развивалась реальная экономика. Это можно воспринимать как форму поддержки национальной экономики.
Банк кредитовал Мечел, но с какого-то времени они тоже забили тревогу, нашему руководству это не нравилось. Я думаю, можно предвидеть два пути: банкротство (более вероятно) или все-таки кто-то придет и спасет положение, но это вряд ли".
Будут ли эти госбанки в полном объеме спасать "Мечел", пока неясно, однако руководитель "Сбербанка" Герман Греф на встрече с инвесторами в Лондоне уже заявил, что процесс оздоровления задолженности "Мечела" идет нормально, металлургическая компания ведет переговоры с крупнейшим банком страны об удлинении и реструктуризации долга.
Впрочем, что будет дальше с "Мечелом", покажет время. Куда более актуален вопрос, почему государственные банки выделяют столько денег на рискованные и часто неликвидные проекты, при том, что процентные ставки для представителей среднего и малого бизнеса чрезмерно высоки?
"Можно говорить о банках как о структурах, демонстрирующих рациональное поведение, когда они выполняют функции банковского бизнеса, а, скажем, ВТБ или ВЭБ эту функцию не выполняют. Они выполняют функцию аккумулятора государственных ресурсов, то есть то, что на Западе называется федеральной контрактной системой. Ведь изначально была такая позиция, что все государственные деньги по максимуму надо выводить в банки. В кризис 2008 все запасы были розданы банкам, с тем, чтобы они кредитовали население, хотя всем было понятно, что никто кредитовать население и компании не будет, а просто все выведут в валюту и на Запад", рассказывает "Актуальным комментариям" сотрудник Лейденского университета и независимый финансовый аналитик Евгений Карякин. – «Считается, что при текущих рисках бизнес-модель банкам удобнее выстраивать с физическими лицами, потому что с них проще взыскать долги. А если юридическое лицо взяло кредит, то при текущем международном праве оно спокойно может мгновенно вывести деньги за оффшор в любую точку планеты. Финансовая система формировалась в России под воздействием двух мощных факторов: с одной стороны, в 1991 году распалось государственная система, и в то же время это совпало с формированием международного глобального пространства и ослаблением самих государств в мире. До 90-ых годов капиталы не могли свободно перетекать на планете».
«У нас наложилось одно на другое: с одной стороны крайне ослабленный государственный институт, а с другой - полная свобода течения капитала. То есть если банк даст кредит (у нас в государстве, где государственные институты не работают), деньги тут же будут выведены», резюмирует Карякин.
Статью подготовил Иван Афонин специально для "Актуальных комментариев"
