Статья
2827 1 июня 2015 19:02

Мы не празднуем День детей

Анатолий Васильев — директор настоящей Деревни детей. Да-да, такая деревня существует прямо в России. И не одна, их шесть штук по всей стране: в Подмосковье, в Лаврово, в Пушкине, в Кандалакше, во Пскове и в Вологде. На самом деле каждая из них — это приют для детей, по сути — детдом. Но это, во-первых, негосударственный детдом, он почти полностью живет на пожертвования частных лиц; во-вторых — здесь дети живут как в обычной семье: у них есть свой дом, есть мама и иногда даже папа. Дети из таких Детских деревень ходят в обычные школы, играют, шалят, заводят собачек и кошек, убираются по дому, копят карманные деньги на всякие мелочи.

Анатолий – не просто директор, а еще и опекун детей из SOS-Томилино. Он запрещает носить им подарки, дарить одежду, продукты питания и строго-настрого воспрещает жалеть своих подопечных. И даже не собирается устраивать никаких празднеств в честь 1 июня — Дня защиты детей.

— Почему вы не хотите праздновать 1 июня?

— Мы в деревне живем обычной жизнью. Разве дети в обычных семьях отмечают День защиты детей? Нет. Вот и мы не отмечаем это «централизованно». Но если отдельно взятая мама захочет поехать в парк или отвести детей на аттракционы в честь праздника — это ради Бога, это ее право. Семьи в SOS-Томилино делают, что хотят, все живут в своем ритме: кто-то готовится к отъезду в лагеря, кто-то по магазинам бегает с детьми, кто-то идет в театр — все по-разному. Мы не вмешиваемся в их дела административным ресурсом.

— Я вычитала в одной статье про Детские деревни, что на территории Томилино нельзя произносить слова, которые могут вызвать у детей чувство жалости к себе и нельзя приносить подарки. Это правда?

— Да, это мы придумали такой свод правил, потому что увидели, что среди журналистов и гостей деревни бывают очень бесцеремонные люди, которые могут задавать вопросы детям про прошлую жизнь, тем самым негативно влияя на моральное состояние. Мне кажется, в этом больше эгоизма, чем желания помочь. Они хотят быть добренькими сами для себя что ли…

В обычной жизни посторонний человек не приносит гостинцы незнакомым детям; как правило, подарки делают только родственники, родные, близкие люди. А тут какие-то чужие дяденьки и тетеньки, которые в первый раз пришли в детскую деревню, задаривают подарками ни с того ни с сего. Из-за этого у детей формируется иждивенческая позиция — ребенок сразу ощущает, что он не такой, как все, что чем-то обижен. У него тут же формируются рентные установки — он начинает относиться к окружающим людям так, будто они всегда ему что-то должны, всегда старается получить выгоду (материальную или моральную) из своего положения. А эти установки возникают именно на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микро- и макро- окружения. В детских домах это часто бывает, а мы стараемся не допускать этого.

Томилино.jpg

— Расскажите подробнее о проблемах детей, выросших в детдомах. Насколько я знаю, у них очень плохо получается адаптироваться к социуму: они чаще всего не реализовывают себя как родители, не хотят долго и упорно работать и строить карьеру, выбирают позицию жертвы и требуют особого отношения к себе.

— Не все выпускники детдомов ведут себя так, как вы описываете, но такое встречается часто. Из-за того, что у них нет образа семейных отношений, возникают проблемы с созданием и сохранением собственных семей.

Однако в отличие от детей из обычных детских домов выпускники нашей детской деревни оказываются более самодостаточными и успешными в жизни. У нас уже 88 выпускников, и мы видим, как они в жизни устраиваются, как им удается зарабатывать деньги. Никто не сдал своего ребенка в детский дом, что часто бывает среди обычных выпускников детских домов.

— Если ваша система воспитания так хорошо себя зарекомендовала, почему в России так мало sos-деревень? У нас такая огромная страна, у нас так много сирот – даже у вас на сайте написано про 700 тысяч детей!

— Дело в том, что мы не государственное учреждение. Для того, чтобы детских  деревень было больше, необходима политическая воля губернатора региона и, конечно, денежные средства. Те детские деревни, которые есть сейчас, были построены исключительно благодаря полной поддержке местных властей и использованию средств международного фонда Германа Гмайнера. Теперь уже такого нет. 

— Вы упомянули, что существуете при полной поддержке местных властей. Что это за поддержка? У меня есть информация, что государство сейчас обеспечивает только 30% необходимых затрат на жизнедеятельность деревни.

— Поддержка государства нужна, только когда открываются новые деревни. А сейчас Правительство Москвы нам выделяет деньги на частичное содержание детей — это питание, одежда, игрушки, книги, медикаменты. В основном мы живем на средства частных жертвователей: физических лиц, организаций, корпоративных форм поддержки.

У нас действует система, которая была придумана австрийцем Германом Гмайнером — основателем детских деревень. После Второй мировой войны было очень много осиротевших детей и одиноких женщин, и Гмайнер решил обратиться к жителям городка Имст и попросил их сдавать по шиллингу каждый месяц для содержания домиков, в которых будут жить сироты и женщины, взявшие на себя роль их матерей.

В Россию модель функционирования детских деревень привезла Елена Сергеевна Брускова. Сейчас у нас более 500 друзей, которые на постоянной основе жертвуют детям небольшие средства. И это очень полезный механизм, и для жертвователей он понятный — мы постоянно отчитываемся, пишем письмо каждому жертвователю и рассказываем о жизни в детской деревне.

— Детским деревням может помогать любой человек? Какая сумма для вас считается нормальной? Например, 100 рублей в месяц - это же мало.

— В том-то и дело, если человек дает 100 рублей, 200 рублей, но постоянно (ежемесячно или раз в квартал), нам этого вполне достаточно. Из таких денег складываются достаточно приличные суммы. Дело не в размере суммы, а в том, что этот процесс позволяет любому человеку чувствовать себя сопричастным к повседневной жизни детской деревни или конкретных детей. Мы открыты. В отличие от обычных детских домов к нам можно приехать и запросто увидеть, как живут дети и куда направляются средства.

Мы стараемся, чтобы наши дети не чувствовали себя ущербными. Поэтому наша задача – дать средства в семейный бюджет, чтобы мамы и старшие дети могли сами себе все купить. И еще деньги нам нужны на психологов, репетиторов, дополнительных специалистов, которых мы привлекаем. Нам не нужны фрукты, дети не голодают, не нужны игрушки.

— А сколько примерно стоит обеспечение одного ребенка в месяц?

— Где-то 40 тысяч рублей в год. Стоимость содержания ребенка в детской деревне в три раза дешевле, чем в детском доме. Система детских деревень экономична – у нас небольшой штат работников, нам не нужны уборщики, дворники, повара. Дети и мамы сами все делают.

— Всего 40 тысяч в год? Это, наверное, цифра близкая к обычным цифрам в обычной жизни совершенно среднестатистических людей?
— Конечно.

— А в эту цифру входят покупные учебники, школьные тетрадки, одежда? Ведь сейчас во всех школах надо платить за учебники.
— Да, всё вместе.

Томилино дети.jpg

— Давайте закончим наше интервью небольшим блоком вопросов про «Закон Димы Яковлева». Спустя два года после запрета усыновления российских детей иностранцами в России выросла доля граждан, одобряющих эту меру. Вы поддерживаете его или нет?

— У меня двоякое отношение к этому закону. С одной стороны, я его не поддерживаю, так как достаточно большая часть детей-сирот осталась без семьи. Это дети-инвалиды, больные дети, которые могли бы обрести семью в других странах. Потому что я уверен, что ребенку нужна семья, и неважно, в какой стране. А с другой стороны, у меня к этому закону невольно возникло положительное отношение, потому что он явился толчком в развитии проблемы сиротства в России. Государство начало принимать конкретные меры, конкретные шаги в этом направлении. Происходит реформирование существующих детских домов и школ-интернатов. Вышло постановление правительства Российской Федерации № 481 о деятельности организаций для детей-сирот. В этом плане я считаю, что это неплохо.

— В вашей деревне с 2011 года живет мальчик Артем Савельев, который возвращен из США усыновительницей. Расскажите о нем, пожалуйста.

— Да, его вернули из Америки. Усыновительница – женщина, которая около полугода прожила с Артемом и потом его вернула. Специалистам понятно, почему она так поступила: ребенок сложный, она не была готова к сложностям, не хватило терпения, не хватило любви у нее, видимо, брала на эмоциях. В нашей стране тоже есть люди, которые берут чужого ребенка из детского дома, а потом возвращают. Если честно, в последнее время очень возросло количество таких случаев. Это объяснимо: стало больше людей, которые берут детей из детдомов, и стало больше тех, кто не справляется с ними. Тема усыновления – очень сложная тема, и к ней надо готовиться долго.

— Расскажите об Артеме, в какой семье он сейчас живет, как складываются его взаимоотношения с братьями, с сестрами, с sos-мамой? И вообще — как ему так повезло попасть к вам?

— Он из Америки сначала попал в детский дом №19, а потом уже – в детскую деревню, поскольку к нам обратился Павел Алексеевич Астахов с просьбой принять его. Мы очень долго не могли найти ему замещающую семью, но в итоге как раз получилось то, что надо. Он попал в семью Веры Вячеславовны Егоровой – у нас есть мама такая, которая 19 лет работает в детской деревне, очень опытная женщина, она уже 17 детей воспитала, у нее 7 внуков. И Артем не сразу, конечно, но прижился в этой семье, и сейчас ему комфортно очень.

Сам Артем из Владивостока. И, по идее, он должен был бы вернуться во Владивосток, где находится его мать, которая лишена родительских прав, и там же жилье закреплено за ним. Но вот все-таки посчитали необходимым ему помочь в Москве.

— Детей из вашей деревни могут усыновить другие люди?

— Теоретически, конечно, могут, поскольку де-юро мы — детский дом. Дети, которые живут в детской деревне, находятся в банке данных детей-сирот. Но де-факто дети у нас живут семьями, и если посторонние граждане изъявляют желание усыновить или удочерить их, мы им показываем, как они уже sos-маму называют мамой, как относятся к своим братьям и сестрам. В общем-то, многие кандидаты в приемные родители после этого ищут ребенка в обычном детском доме. Но у нас был случай, когда приемные родители ни на что не посмотрели и забрали двух девочек практически силой, поскольку закон на их стороне. Мы вынуждены были отдать.

— Вы не знаете дальнейшую судьбу девочек?

— Мы знаем, что они живут в приемной семье, а дальнейшей судьбы мы не знаем. Уже прошло 1,5 года с того момента, как их забрали. Надеюсь, у них все хорошо.

Беседовала Алина Влади

***

СПРАВКА от АК: 
Детские деревни-SOS – это уникальная альтернатива детским домам, где для детей, потерявших семью, создаются комфортные условия для реабилитации, счастливого детства и адекватной подготовки к взрослой жизни. В России, где более 700 000 детей лишены родной семьи и каждый год более 100 000 детей становятся «социальными» сиротами, эта работа особенно важна (информация с сайта sos-dd.ru

SOS— сокращение от social society или social support и одновременно символическое обозначение острой проблемы, которую решают детские деревни. Сейчас они существуют в 133 странах по всему миру. Деревня в Томилине — первая в России, она открылась в 1996 году. 

Если вы хотите стать другом Детской деревни, вы можете зайти на сайт «Детские деревни SOS в России», указать номер своей карты, сумму пожертвования и оставить все как есть — деньги сами будут списываться ежемесячно.
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".