Эффективный ответ
Политолог, доцент МГИМО Кирилл Коктыш в интервью «Актуальным комментариям» рассказал о перспективах заключения после президентских выборов нового комплексного договора между Россией и Абхазией.
- Сейчас и в России, и в Абхазии много говорят о перспективах заключения с Абхазией после президентских выборов нового комплексного договора между нашими странами. Как Вы считаете, почему идея заключения такого договора возникла именно сейчас?
- Потребность в новом соглашении, похоже, действительно возникла. Она продиктована целым рядом факторов – и внешних, и внутренних.
Прежде всего, после подписания Грузией соглашения об ассоциации с Евросоюзом в июне этого года и заявления США о готовности вступить с Грузией в союзнические отношения даже до присоединения Тбилиси к НАТО, мы получили новую политическую реальность: по реке Ингур пролегла линия военно-политического и, если хотите, цивилизационного раздела в Закавказье. Это – одна из новых линий соприкосновения двух конкурирующих проектов: евроатлантического и менее структурированного евразийского. И в условиях очередной волны эскалации напряженности между Россией и условным Западом эта новая граница приобретает новые измерения – символическое и военное.
В символическом смысле – давление внешней среды на Россию в настоящее время кратно возросло, и она сейчас мобилизует своих союзников, консолидирует пояс безопасности по своим границам. И в этих условиях от ее союзников, несомненно, требуются шаги, которые всему международному сообществу ясно демонстрировали бы их приверженность своим союзническим обязательствам. Антон Кривенюк в одной из своих недавних статей назвал это потребностью в «жесте». Почему такой жест не может носить форму некоей политической декларации – тоже вполне понятно. В международной политике уже давно укоренилась практика симметричных, адекватных, соразмерных ответов. Ограничиваться лишь звонкими словами на фоне разрастания военной инфраструктуры НАТО непосредственно на границе общей зоны безопасности России и Абхазии было бы неверно – необходим более серьезный межгосударственный документ.
Еще более важно практическое, силовое, измерение. Совершенно очевидно, что Крым, события на юго-востоке Украины и катастрофа малайзийского «боинга» стали водоразделом, начавшим новую эпоху, в которой противостояние Штатов и России будет происходить по всем возможным направлениям. При этом Тбилиси намерен подписать со Штатами соглашение о союзных отношениях, и вместе это – уже опасное сочетание факторов. Многонациональное прифронтовое государство, каким является Абхазия, это достаточно уязвимая точка Москвы, на которую Запад будет пытаться давить. Отдельный фактор – Турция со значительной абхазской диаспорой, проявляющей все больше внимания к событиям в Сухуме: не исключено, что на нее тоже будет оказываться давление, чтобы она начала свою игру на абхазском направлении. Для России сценарий ослабления позиций в Абхазии однозначно неприемлем, поскольку сегодня это означало бы фактическое обнуление всего внешнеполитического наследия, начиная с 2008 года. Соответственно, выход для нее один – это укрепление «периметра обороны» и усиление своего экономического присутствия в республике.
Абхазия в укреплении отношений заинтересована не меньше России. Несмотря на заигрывания с турками и европейцами, даже не особо привечавший Россию Анкваб прекрасно понимал, что у Абхазии нет альтернативного гаранта безопасности, инвестора и экономического партнера, кроме Москвы. Выйти из дотационного состояния, добиться более равноправных отношений можно лишь через механизмы интеграции. И запрос к новому президенту – найти формат комплексного договора, дающий возможность расчистить завалы и придать импульс развития отношениям, которые начали было стагнировать. Если судить по высказываниям потенциальных кандидатов на президентское кресло, то готовность работать в этом направлении есть у всех них.
Так что момент для вывода наших отношений на качественно новый уровень как никогда более подходящий.
- Однако в Абхазии есть и те, кто опасается новых соглашений с Россией, опасается, что это приведет к ликвидации суверенитета Абхазии и к размыванию абхазской нации… И оппоненты этой идеи спрашивают: а разве существующей базы соглашений между нашими странами недостаточно?
- Действительно, в абхазском обществе достаточно сильны «охранительные» традиции. Прежде всего, с эмоциональной точки зрения, если вы опасаетесь единственного своего союзника – это достаточно оскорбительно для него… Я не думаю, что абхазы в большинстве своем не любят или боятся Россию – у половины населения российские паспорта, пенсию получают российскую, у элиты в России учатся дети, развивается бизнес. И все это является поводом не для размывания абхазской идентичности, а, напротив, для ее развития и обогащения. Поэтому говорить, что абхазы чувствуют себя слабыми, а угрозу раствориться в России – реальной, значит грешить против очевидной истины.
То же касается и суверенитета. Он был, есть и является данностью, которая носит нерушимый характер именно в силу гарантий России, данных еще президентом Путиным. Среди прочего это означает, что Россия не может поставить вопрос, например, о присоединении Абхазии к Краснодарскому краю: это противоречило бы заявленной и твердо отстаиваемой российской позиции.
Интеграция, таким образом, будет в первую очередь укреплять абхазскую государственность и абхазскую идентичность: ведь она тем прочней, чем выше достигнутый уровень развития.
Что же касается существующей договорной базы, то далеко не лишней будет ее инвентаризация и кодификация: надо разобраться, что работает, а что нет, и почему, в каких областях требуется дополнительное правовое регулирование, а где сотрудничество и так развивается успешно. Наконец, не исключено, что где-то можно выйти и на новый уровень сотрудничества. Результатом такой работы и должен стать проект нового договора.
Кроме того, с существующей договорной базой есть еще один значимый нюанс. Дело в том, что большинство заключенных соглашений являются межведомственными, в этом плане носят узкий характер и не обладают приоритетом над национальными законами двух стран. Это понятным образом осложняет их реализацию.
Таким образом, для того, чтобы зафиксировать переход отношений двух суверенных стран в новое качество, необходим новый договор, который может стать столь же судьбоносным, как и Договор 2008 года. И дополнительный аргумент в пользу этого – сегодняшние внешнеполитические вызовы: новый Договор может стать весьма эффективным ответом.
- У Вас сложилось понимание, что может стать основным содержанием такого договора?
- Новая международная ситуация, достаточно тяжелая, и возросшие военно-политические риски задают свои приоритеты. Мне кажется, что в первую очередь такой договор должен обеспечивать формирование общего для России и Абхазии пространства безопасности и обороны. Об этом много говорят кандидаты в президенты Абхазии, и у них практически нет расхождений в видении этого вопроса.
Механизмы же такой военной интеграции хорошо известны. Со стороны Запада это военная структура Североатлантического альянса, со стороны Евразийского союза – коллективные силы ОДКБ. На первом этапе речь может идти о создании объединенной абхазско-российской группировки, действия которой координировались бы единым органом военного управления.
Сходный механизм необходимо разработать и для спецслужб. Одновременно с этим нужно постепенно «дотягивать» материально-технический уровень абхазских силовиков, их зарплаты, льготы и социальные гарантии до российского уровня – иначе полностью интегрированной структуры не получить.
Необходимо укреплять и усиливать охрану границы с Грузией по Ингуру, равно как и усиливать охрану морской границы. А вот границу с Россией следовало бы сделать максимально открытой. Нет смысла двум ближайшим союзникам иметь на границе два пограничных и два таможенных контроля. Здесь сторонам следовало бы также подумать, возможно, о создании единых пограничных и таможенных структур.
Параллельно следует двигаться в направлении поэтапного упрощения всех видов контроля. Ориентиром в такой работе может стать граница между государствами Шенгенской зоны: перемещаясь из суверенной Франции в суверенную Германию, вы не ощущаете факта пересечения границы. Таким образом, это может превратиться в первый шаг на пути к созданию общего экономического пространства, что может серьезно расширить и упростить взаимную торговлю. Но еще раз хочу подчеркнуть, что в сегодняшних условиях либерализация пограничного и таможенного режима возможна лишь при существенном укреплении «внешнего» периметра границ Абхазии.
Особое внимание в договоре должно уделяться социальным вопросам. Необходимо поэтапно доводить социальные стандарты и пенсии, зарплаты бюджетникам в Абхазии до российского уровня.
Также исключительно важно включить в проект нового договора положения, которые уравнивали бы граждан Абхазии и России в праве на упрощенное получения гражданства. Абхазия признает двойное гражданство с Россией. Мне кажется, что Россия могла бы тоже пойти на его признание – но при условии симметричного распространения абхазского гражданства и на граждан России.
- Опять же, в абхазском обществе высказываются опасения, что подписание нового договора может лишить Абхазию перспектив независимого экономического развития – поскольку, продолжая получать помощь от России, Сухум не будет иметь стимулов для собственного развития.
- Стимулы бывают разные. Если пионера выставить боксировать на ринг с Майклом Тайсоном, то такое поединок вовсе не станет стимулом роста для пионера по той простой причине, что он его не переживет. Оставить развиваться экономику без денег и ресурсов, разумеется, можно. А потом можно удивляться, почему при наличии всех мыслимых стимулов она не развилась.
Развитие Абхазии до 2008 года это в полной мере, кстати, продемонстрировало. Все годы независимости никто не мешал Абхазии выстраивать собственную экономику, развивать сельское хозяйство, модернизировать рекреационную инфраструктуру, привлекать инвестиции. Другое дело, что это не делалось в силу целого ряда причин – от недостатка взаимного доверия до отсутствия целостного проекта развития страны.
А после 2008 года Сухум попал в порочный круг, когда могли строиться заведомо неокупаемые объекты, эксплуатация которых лишь увеличивала давление на бюджет республики и требовала постоянного наращивания помощи со стороны России. Этот подход сегодня необходимо менять, и в том числе – надо менять структуру расходования российской финансовой помощи. Так, сегодня у Абхазии есть завидная возможность переложить на Россию значительную часть финансового бремени по развитию социальной сферы, а самой сосредоточиться на наращивании собственных источников доходов. Но при этом нужно понимать, что речь идет именно о маневре, который должен позволить Абхазии вырасти, развиться, и начать самостоятельно кормить себя, а не об образе жизни, когда российские трансферы становятся основным и единственным источником дохода населения.
И очевидно, что сегодня без российских денег, инвесторов и торговых партнеров Сухуму не обойтись. Это и кредитование малого и среднего бизнеса, и экспорт продукции на российский рынок, и развитие туристической инфраструктуры, и сельское хозяйство, и многое другое. В этом плане новый договор, если он создаст рабочие правила прихода инвестиций, может содержать в себе колоссальный потенциал для экономического рывка, который реально сделать даже в краткосрочной перспективе.
Но для этого абхазской стороне предстоит предпринять немало усилий. Сегодня бизнес на территории Абхазии не защищен, права собственности не гарантированы, что создает почву как для властного произвола, так и для криминала. И эти проблемы надо решать сейчас. Поскольку, если оставлять их нерешенными, надеясь, что все проблемы сами собой как-то будут отпадать, то в один день может встать вопрос – а может ли вообще Абхазия сохранить свою собственную экономику? И будет ли тот уровень жизни, который будет она обеспечивать, приемлемым для большинства ее граждан – которые хотят и сегодня, и завтра смотреть на своих соседей наравне, а не снизу вверх. И, заметим, граждане Абхазии имеют на это полное право.
Лина Вискушенко специально для «Актуальных комментариев»
