Россия не извлекла уроки из революции 1917

политолог, журналистГлеб Павловский

Президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский о том, почему празднование 100-летия революции получилось скомканным.

КПРФ, собственно, не имеет отношения к теме октября, за исключением слова «коммунистическая» в названии партии. КПРФ — партия не марксистская, не социалистическая, это — консервативная, православно-традиционалистская партия. Потому КПРФ не ассоциируется с Октябрьской революцией, несмотря на свои притязания. Они не могли справиться с этой темой, потому что речь идет о возникновении современной страны.

В современной России нет почти ничего, что не восходило бы к 1917 году так или иначе. Собственно говоря, российская государственность в современном понимании, тоже возникла в результате революции семнадцатого года. Ее можно называть февральской, можно октябрьской — это одна и та же революция: она началась в феврале. В октябре приобрела новую форму и радикализировалась. Большой вопрос — когда она вообще закончилась. Историк Михаил Гефтер считал, что русская революция — единственная революция, которая не была остановлена, так как не нашла для себя пути того государства, в котором она могла быть реализована.

Что касается нашего общества, то оно не готово что-либо обсуждать серьезно. Само понятие «дебаты», а особенно «интеллектуальные дебаты» в современной России звучит слегка смешно. От этого нельзя ждать положительных итогов, происходит только замешательство всех, кто в них участвовал, включая высшую власть.

Президент на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» выступил с длинным пассажем, объясняющим вред революций. Но его слушали эксперты из Китая, США, Англии, Франции и других стран, которые в высшей степени успешно перенесли свои революции и благодаря им стали преуспевающими.

Наша проблема в том, что мы не сумели ни использовать революцию, ни извлечь из нее полезный для общества и государства опыт.
В результате 1917 года Россия сегодня остается провинциальной страной в интеллектуальном и культурном отношении. Поэтому в других странах проблему русской революции обсуждают значительно интенсивней и глубже, чем у нас.

Есть мнение, что власть намеренно ушла от дискуссии вокруг революции, чтобы не усугублять раскол в обществе. Я не согласен с этим мнением. В обществе нет раскола по теме революции. Если раскол в обществе и есть, то по теме отношения к власти, а не отношению к революции. Революция для нас понятие из области кино, причем советского. Современное кино о революции выглядит просто потешно.
Власть опасается темы революции не потому, что боится раскола или самой революции, будто говоря о революции, можно ее накликать.
Дело в том, что революция — политический феномен. Власть не может пока уйти от своей привычки к деполитизации всех вопросов. Но деполитизировать революцию — невозможно.