Статья
2458 9 октября 2015 19:27

Урал: зона повышенного интереса оппозиции

На думских выборах 2016 года оппозиция имеет шансы победить в 25 регионах России – к такому выводу пришли эксперты Института развития избирательной системы (ИРИС). Как следует из их доклада, сейчас потенциал протестного голосования наиболее высок в Иркутской и Челябинской областях, за ними следуют Свердловская и Новосибирская области. Ключевыми факторами, влияющими на рост протестных настроений, политологи считают процессы внутриэлитной борьбы.

Иркутская аномалия

По оценке ИРИС, наиболее высокий потенциал протестного голосования наблюдается в Иркутской области – единственном регионе, где в сентябре 2015 года губернаторские выборы выиграл оппозиционный кандидат, депутат от КПРФ Сергей Левченко. 

Причины его победы авторы доклада видят в том, что из-за внутриэлитных противоречий и роста политической конкуренции в традиционно протестном и менее подверженном административному давлению властей Иркутске выросла явка. 

Если в первом туре Левченко уступил своему оппоненту около 13%, то ко второму туру коммунисту удалось мобилизовать протестный электорат и опередить выдвиженца от «Единой России» почти на 15% голосов. Победа кандидата от КПРФ связана с сильными протестными настроениями в регионе, где избиратель голосовал не столько за представителя оппозиции, сколько против «Единой России». 

«В связи с экономическим кризисом и рядом других обстоятельств в стране сформировался достаточно обширный протестный электорат. Причем этот электорат не тождественен с коммунистическим электоратом, но он ищет те политические силы, которые способны достигать успеха на выборах, то есть быть альтернативой действующей власти, и при этом добиваться каких-то результатов, а не получать 3-5% или шуметь где-то на улице. И понятно, что первый претендент на роль такой политической силы – это КПРФ, но не в силу каких-то ее идеологических особенностей», – объясняет «иркутскую аномалию» генеральный директор Института приоритетных региональных проектов Николай Миронов.

Политтехнолог Андрей Колядин отмечает, что Иркутск уже многие десятилетия славится тем, что коммунистической партии удаётся реализовывать свои протестные проекты. «В Брянске, в Усть-Илимске побеждали представители коммунистической партии, и Серебряков в свое время регулярно проигрывал коммунистам на выборах мэра города. Так что это сложившаяся внутренняя система, воспитанная электоратом. Люди реагировали на это положительно – "идет борьба с властью", и приходили на участки, голосовали, делали коммунистам достаточно серьезный процент», – говорит Колядин.

Как отмечает ИРИС, в результате кампании в Иркутской области избирательная система региона стала одной из наиболее прозрачных в стране. «И в ближайшие годы здесь также возможны выборы, практически лишенные административного воздействия, что дает шансы на высокий результат оппозиционным кандидатам», — объясняется в докладе.

Между тем политологи, опрошенные «Актуальные комментариями», отмечают, что в Иркутской области сейчас происходит большой передел, и прогнозируют, что в скором времени внутриэлитная борьба активизируется с новой силой.

Уральский конфликт


Как считают эксперты ИРИС, наибольшие шансы на повторение «иркутской аномалии» сейчас имеет Челябинская область. По их оценке, ситуация в этом регионе во многом идентична той, что была в Иркутской области перед выборами. «Губернатор, не обладающий опытом политической работы и связями на федеральном уровне, вступил в конфликт с бизнес- и политическими элитами региона. Выходец из второго по значению города региона – Магнитогорска, он опирается на бизнес- и политическую элиту именно этого города», – указывается в докладе. С учетом конфликта губернатора с элитами и отсутствия поддержки силовиков, симпатии местных крупных предпринимателей могут оказаться на стороне оппозиции, предупреждают авторы доклада. 

«В Челябинске, действительно, действующие руководители области немного «передавливают» в пользу одной группировки и обделяют вниманием других представителей элитарных кругов. Это и порождает тот конфликт, который сейчас происходит в регионе», – замечает политолог, автор доклада Ростислав Мурзагулов.

Со своей стороны Колядин обращает внимание, что ещё во времена предыдущего челябинского губернатора Михаила Юревича в регионе оформилась система борьбы с властью. «Он со всеми конфликтовал, и на территории данного региона сложилось устойчивое мнение, что через протестную активность, через выход людей на улицу, через работу СМИ, через самые различные шаги по противодействию власти можно добиться нормального, если не выдающегося результата. С политической точки зрения этот агрессивный регион, закаленный в боях с властью», – говорит политтехнолог.

При этом при нынешнем губернаторе Борисе Дубровском ситуация в области еще больше «разболталась», и регион вновь оказался в тройке потенциально проблемных для власти, отмечает политолог Аббас Галлямов. «Есть конфликт силовиков с окружением губернатора, буквально за полгода это произошло», – говорит он. Эксперт указывает также на то, что Дубровский не очень сильно контролирует ситуацию во всех муниципалитетах. Ещё один источник напряжения – то, что в Челябинске традиционно недолюбливают магнитогорцев, добавляет Галлямов.

При Дубровском, по словам Колядина, «в Челябинской области происходит определенное послабление вертикальных, да и горизонтальных, связей, каждая из структур начинает действовать отдельно и самостоятельно». 

Кроме того, на непростую политическую ситуацию в регионе накладываются и экономические проблемы, указывает эксперт. «Это метталургический регион, а металлургия одной из первых почувствовала давление кризиса. Началось это еще в начале десятых годов, а потом ещё были введены санкции, которые ограничили возможности металлургов выходить на рынки сбыта, участвовать в каких-то совместных российско-иностранных проектах, – отмечает Колядин. – Падение уровня жизни, сокращение рабочих мест, опасность увольнений и т.д. – всё это поднимает Челябинскую область на достаточно высокие позиции по протестной активности».

По мнению Колядина, бороться со сложившейся в Челябинске ситуацией можно только одним способом – «ставить на политическое направление очень серьезного актора, который будет договариваться».

Протестная активность в Челябинске даже оказалась в центре внимания блогеров. По их мнению, при желании в Челябинске можно повторить успех Иркутска.

Политтехнологи отмечают, что во многом судьба главы региона зависит от того, кто же «прикрывает» его в федеральном центре. У челябинского губернатора слабые связи с федеральным центром. Как отмечает автор доклада Ростислав Мурзагулов, от Дубровского отказался даже российский бизнесмен, топ-менеджер предприятий топливно-энергетического комплекса и машиностроения Олег Сиенко, который ранее его активно продвигал. 

Что касается нынешнего главы региона, то некоторые собеседники «Актуальных комментариев» не исключают даже, что он может лишиться своего поста ещё до думских выборов. Политологи допускают, что Кремлю придётся в «пожарном порядке» провести ротацию губернаторов, так как Дубровский явно не справляется. 

Свердловская и Новосибирская области

Третье место в рейтинге ИРИС разделяют Свердловская и Новосибирская области, где традиционно высоко протестное голосование. В наукогородах традиционно высоки протестные настроения. Межэлитные конфликты их лишь подогревают. 

Впрочем, по мнению Мурзагулова, это является не столько проблемой, сколько «благом» для этих регионов. «Там достаточно серьезные демократические традиции и там всегда была конкуренция, даже в самые жесткие годы. И это хорошо, поскольку там эта борьба будет достаточно чистой. Она похожа на такую, какая происходит во всем цивилизованном мире», – замечает эксперт.

«Это регионы с очень давними и характерными демократическими традициями, – согласен Галлямов. – Для избирателей там не проблема взять и проголосовать «против» власти, это часть их политической культуры». 

Говоря о свердловской ситуации, эксперт указывает в первую очередь на противостояние города – Екатеринбурга – и области. Кроме того, проблемы есть и губернатора Куйвашева, который, по мнению многих наблюдателей, так и не стал «своим» для региона». 

«В Екатеринбурге есть Ройзман, есть ослабевшая губернаторская власть, и есть мегавлиятельная бизнес-империя, которая на протяжении десятилетий контролирует город, и которая тоже никакого пиетета по отношению к губернатору не испытывает, потому что она их многих повидала. Вот они все между собой враждуют, такой клубок. Это регион со старыми и системными элитными противоречиями», – отмечает Колядин.

Касаясь Новосибирской области, эксперты также указывают на серьёзные внутриэлитные конфликты в регионе. «В Новосибирске мэр против губернатора. Команда мэра меняет старую команду, зачищает, и плюс, они враждуют», – говорит Колядин.

По мнению некоторых наблюдателей, сейчас в регионе фактически сложился вакуум власти. Самой влиятельной здесь остаётся группа бывшего губернатора, олицетворяемая окружением мэра Новосибирска, что создаёт для власти большие риски. 

Впрочем, как отмечается в докладе ИРИС, внутриэлитарные противоречия в Новосибирской и Свердловской областях не столь очевидны, как в Иркутской и Челябинской. Однако «элиты монолитными здесь традиционно не были никогда, именно поэтому избирательная система не воспринимает слишком буквально требования региональных властей, учитывая интересы сразу нескольких политических сил», указывают аналитики.

Москва

На пятом месте в рейтинге ИРИС — Москва, где «сильны демократические традиции» и «невысок уровень административного воздействия». «В то же время явка оппозиционно настроенных избирателей может быть невысока в силу сворачивания «болотного» протестного движения и ряда неудач либеральных политических сил в последние годы. Кроме того, к Москве приковано пристальное внимание федерального руководства, которое оперативно реагирует на любые потенциальные успехи оппозиции», – пишут авторы доклада.

Эксперты отмечают, что Москва – это даже в еще большей степени, чем Новосибирск и Екатеринбург, город с традициями недовольства властями и протестного голосования. «Избиратель там совсем избалован, он хорошо привык жить, и поэтому затягивать пояс ему болезненнее всего, – объясняет Галлямов. – Если в большинстве других регионов действует принцип: «Хорошо не жили, так и начинать нечего», то в Москве как раз хорошо жили». 

Кроме того, на высокие протестные настроения в Москве накладывается также и внутриэлитный конфликт – между Кремлем и командой мэра города Сергея Собянина, замечает Галлямов. 

Наблюдатели указывают, что в последнее время в отношении столичных властей накопилось достаточно большое количество претензий, которые негативно сказываются на имидже мэра. В связи с этим эксперты не исключают, что у Собянина в течение ближайшего года возникнут серьезные проблемы, если ему не удастся выровнять ситуацию хотя бы по нескольким проблемным направлениям.

Впрочем, эксперты сомневаются, что высокий уровень протестного настроя жителей столицы существенно отразится на раскладе политических сил в целом. «Москва очень серьезно зависима от федерального центра, там не будет никакой совсем уж жесткой грязи, однако там властями будет предпринят весь необходимый комплекс мер для того, чтобы высокого уровня протестного голосования не было. То есть замену губернатора в Москве на выборах представить себе можно только во сне», – говорит Мурзагулов. 
 

Риски для власти 

Авторы доклада ИРИС подчёркивают, что в их исследовании речь идет именно о потенциальном протестном голосовании, а не о протестном потенциале как таковом.

А потенциал протестного голосования высок в тех регионах, где сильны внутриэлитные конфликты, отмечают эксперты.

«Если внутриэлитного конфликта нет, то протестный потенциал не выливается в протестное голосование, он выливается просто в снижение явки, поскольку протестный избиратель просто не приходит на участки. Для того, чтобы из протестного потенциала получилось реальное протестное голосование, нужна некая элитная группа, которая оформит этот потенциал в голосование. Но само по себе это не происходит», – объясняет Колядин.

Наиболее остры риски неожиданного прорыва оппозиции в тех субъектах РФ, где относительно новые губернаторы, где есть конфликт «регион-город» или же есть дисбаланс экономического веса и формализованного политического веса элитных групп, отмечает в Facebook директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко.

Колядин же добавляет, что пока протестная активность в ряде регионов вызвана в основном политическими причинами, но если к ним добавятся ещё и экономические, то ситуация грозит стать особо опасной для власти. «Если экономические причины перейдут определенную грань, грань между тяжелой жизнью и невыносимой, тогда будут акции протеста, которые пугают власть своей неуправляемостью. Потому что пригласить представителя коммунистов, ПАРНАСа или еще кого-нибудь и сказать «мы тут придумали, каким образом с тобой договариваться – либо будет так, либо будет вот так» власть может. А когда проводится стихийное мероприятие, договариваться не с кем, – объясняет политолог. – Это ведь несколько тысяч или десятков тысяч людей, которые пока не связаны единой объединяющей идеей. Но если они будут связаны единой идеей, тогда это большой «швах» для власти. Экономические причины протеста, переходящие в политические – это либо смена строя, либо большая кровь».

Материал подготовили: Вадим Погиба, Лина Вискушенко

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".