Статья
1188 21 октября 2008 21:52

До и после Путина

Рассуждения реакционера о генезисе эпохи Путина. Рекомендуем к прочтению оппозиционерам всех мастей: может быть, хоть что-то поймут о России.
Комментарии экспертов

Юрий, что случилось за последние восемь лет с понятиями «лоялист», «охранитель», «реакционер»?

 

Начнем с того, что понятия «лоялист» восемь лет назад вовсе не было – думаю, потому, что нечему, в сущности, было хранить лояльность. То же относится и к понятию «охранитель». Ну а «реакционер» было просто ругательством. Сегодня «лоялист» и «охранитель» – в ряду самых ходовых определений: появилось нечто, что стоит охранять и чему быть лояльным. Ну а «реакционер» – это и сейчас ругательство... Но сейчас этим словом ругается исключительно «прогрессивная общественность», занося в реакционеры любого, кто не так поет. Не считаешь Путина людоедом? Реакционер! Не уверен в благостности Града На Холме? Реакционер! Соглашаешься с какими-то шагами властей? Реакционер! Не веришь в благотворность революций? Аморальный реакционер! Поэтому возникает желание сказать: «Да, я реакционер! Я не верю вам и не верю в вас».

 

Назло бабушке отморожу уши?

 

Нет, скорее логика, по которой гёзы или тори принимали клички как почетные наименования. Хотите обозвать? Пожалуйста – а мы примем эту обзывалку как почетное звание. Так и у меня с реакционером.  Реакционер в моем понимании – это тот, кто прежде всего думает о том, чтобы хуже не сделать. Я уверен, что Россия, пройдя через две великие революции за сто лет, более всего нуждается в реакции. Творческой реакции, если хотите.

 

Творческой?

 

То есть в очень осторожном, консервативном лечении – при неукоснительном удалении с поля всяческих революционеров.  Творческая – то есть согласующаяся с природой и здравым смыслом, чего, по точному замечанию М.Ю. Соколова, напрочь лишена наша прогрессивная общественность.

 

Удалены или сами поразбежались революционеры их нет нигде, кроме московской полубогемной тусовки. Стало ли легче от этого жителям Тамбова?

 

Как ни странно, да. Когда революционеры в Москве устраивали большие разборки, от этого жителям Тамбова было много хуже. Впрочем, то, что в московской политической тусовке революционеры сохранились, ставит скромное благополучие тамбовского (или ростовского, или любого другого) обывателя под угрозу. Проблема в том, что «освободительная элита» (а это тоже элита, как ни крути) занимает по-прежнему ведущее положение в интеллектуальной сфере. А это значит, что она сохраняет почти полную монополию на производство смыслов...

 

Ну, это громко сказано про «интеллектуальную сферу». Во-первых, существуют большие сомнения в ее существовании,  а во-вторых, есть тот же Максим Соколов, Александр Привалов, есть, скажем, среди журналистов Дмитрий Соколов-Митрич, есть Виталий Иванов среди политических публицистов, есть Пятигорский среди ученых, есть Глазычев, скажем, из людей практики, есть Переслегин и т.д. и т.п.  То есть прямо-таки нет монополии коллективной «валерии ильиничны».

 

Так и думал, что это будет сказано. Во-первых, интеллектуальная сфера есть. Вопрос в качестве – но это другой вопрос. Что же касается второго... да, они (точнее сказать, «мы» – извините за нескромность) есть, но это все отдельные авторы.  А там – Среда, Тусовка, Банда. Для «рядового» интеллектуала из провинции (а хоть бы и из столицы) аксиомы – это то, что производится этой самой интеллигентской тусовкой. Монополия – это ведь не обязательно все 100% рынка, это доминирование на нем.

 

Ладно, согласимся, условно говоря, хотя интеллектуал из провинции читает Фуко и Барта, а не Рыклина и Латынину.

 

Да, но у Фуко и Барта ничего не сказано ни про Горбачева, ни про Ельцина, ни про Путина, ни про чеченскую войну, ни про приватизацию… об этом пишут рыклины, латынины и прочие.

 

Большая недоработка французских интеллектуалов.  Бог с ней, с тусовкой, но ведь в провинции по большей части нет никаких оппозиционеров, которые были бы силой…

 

Оппозиции как политической силы не существует уже несколько лет (и в столице, кстати, тоже), но беда в том, что за последние годы и власть, и общество уверовали во всемогущество технологий. А если есть всемогущая технология, то ничего больше не надо, и лоялисты, в сущности, не нужны... В регионах эта позиция особенно хорошо видна. Но это иллюзия, очень вредная, опаснее любой экстремистской оппозиции.

 

А что вместо технологий?

 

Не «вместо», а «вместе». Всему свое место. Технологии хороши, когда они сочетаются с идеологией, со стратегией. Технология – средство, не более (и не менее, впрочем). Самые изощренные технологии имеют ограниченную сферу приложения. Это как в известном афоризме: «Можно долго обманывать всех; можно вечно обманывать немногих – но нельзя всегда обманывать всех». Устойчивость системы не может быть обеспечена без сознательного участия в ее функционировании значительного количества людей.  Речь, разумеется, об элитах – в социологическом смысле этого слова

 

А кого обманывает власть своими технологиями?

 

Обманывает власть, прежде всего, сама себя. Ей кажется, что она все понимает сама, ни в чьих мнениях не нуждается, главное – чтобы никто не вмешивался в процесс. Это самообман. Умный и неравнодушный человек, которого держат за болвана, имеет три варианта поведения. Первый – смириться и плюнуть на всякую политику, в этом случае он перестает быть субъектом общественной жизни и теряет ценность. Второй – разозлиться и уйти в интеллигенты, это совсем плохо (хотя проще всего). Третий – пытаться втолковать, что надо бы слушать не только себя... «ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота»...

 

Предположим, что так. Готовы ли к третьему варианту нынешние охранители и лоялисты? Или опять отдуваться придется Путину и Медведеву?

 

На самом деле, и у Медведева с Путиным, и у «власти» = бюрократии, и у лоялистов-охранителей в обществе готовность не полная:  одни не готовы обратиться к общественной поддержке (не верят они в осознанную поддержку – их этому научил весь прежний опыт), другие не готовы активно предложить такую поддержку (они не верят, что поддержка кому-то «там, наверху» нужна). Но! У лоялистов сегодня есть осознание того, что надо идти тем путем, которым мы движемся, и что рывки в любые стороны ни к чему хорошему не приведут, а у власти есть осознание того, что ей нужна опора в обществе.

 

А куда мы, кстати, движемся?

 

Тут важнее не столько направление (спасибо, «светлых будущих» мы уже наелись), не «куда», а «как». То есть – по пути естественного развития, без попыток в очередной раз взнуздать страну и рвануть в очередное будущее.

 

А как же стратегия-2020, инновации, все дела?

 

Это в основном красивые и правильные лозунги, под которыми подпишется любой психически нормальный человек.  Кто же против того, чтобы через двенадцать лет наша страна была лучше всех?..  Кто может быть против инновационного развития? Но как? Как должен развиваться политический режим? В каком направлении должны развиваться отношения общества и государства? Что такое «модель национальной экономики»?.. Тут вопросов больше, чем ответов, и государство не стремится эти ответы побыстрее находить – что, в общем-то, понятно: внятный ответ (любой внятный ответ) на сложный вопрос всегда несет в себе риск конфликта, а сегодняшняя система опирается на невиданную доселе консолидацию. Зачем же рубить сук, на котором сидишь?..

 

В чем он, этот конфликт?

 

В том, что любое определенное решение обязательно задевает чьи-то интересы – а кому-то приносит существенные бонусы.  Вот между первыми и вторыми обязательно будет конфликт. Поэтому, чтобы сохранить общественную солидарность, нужно искать предельно компромиссные варианты решения. И я как реакционер готов смириться с тем, что мне не нравится как человеку «правых» взглядов. Как бы лично мне ни хотелось, чтобы сначала Путин, а теперь Медведев заняли отчетливо «правые» позиции, я понимаю, что им этого делать нельзя было вчера, нельзя сегодня и нельзя будет завтра. Еще раз повторю: у нас всего восемь лет назад закончилась революция, причем вторая за сто лет; нам как обществу предписан щадящий режим и оздоровительная гимнастика, «то, что Путин прописал».

 

Восемь?

 

Да: переход власти от Ельцина к Путину – это был наш «брюмер».

 

И что же делать охранителям и реакционерам сейчас? Чем наша сегодняшняя позиция отличается от нашей же позиции четыре года назад?

 

Прежде всего, надо понимать, что мы находимся на переломе: происходит реформа, изменение режима, вызванное сменой первого лица. Четыре года назад речь шла о максимальной стабилизации уже сформировавшегося режима. Сегодня – о его переформатировании с минимальными потерями

 

Но ведь Медведев очевидно проводит вполне путинскую политику. И сам Путин никуда не делся.

 

Да, но при всем том характер нашей политической структуры (смотрите Конституцию Российской Федерации – там подробно описано; и не случайно, кстати, Путин решительно отмел все предложения Конституцию нарушить, не из ложной скромности он это сделал, а из политической целесообразности) диктует неизбежную трансформацию. Надо искать ответы на вопросы: что можно и должно изменить сейчас? В какой мере «режим Медведева» (или Медведева-Путина, если угодно) должен блюсти преемственность, а в чем идти на обновление? Причем чтобы не поломать то, что удалось выстроить за последние восемь лет. Так или иначе, мы в полосе перемен – и потому сегодняшний российский лоялист должен думать, как ее пройти с наименьшими потерями. И, разумеется, продолжать с маниакальным упорством талдычить власти, что его не надо держать за молчаливого «согласного», – от осознанного сотрудничества выиграют все.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".