Габриэль Гарсиа Маркес
Джеральд Мартин написал изумительную биографию Габриэля Гарсиа Маркеса . Отличный пример того, как именно должна выглядеть биография литературной иконы целого континента. Она должна быть, во-первых, толстой (624 с.), во-вторых, солидной (черный матерчатый переплет, золотые буквы, дорогая бумага и отдельные вкладки с фотографиями), в-третьих, по возможности рассказывать не только анекдоты из жизни героя, но и передавать то, что за неимением лучшего слова надо назвать «атмосферой».
Писать биографии вообще дело неблагодарное. Постоянно находятся новые факты, кто-то публикует мемуары, наследники шумят и требуют отчислений. Мартину повезло. Его герой не только ещё жив, а это значит (немного черного юмора), что доработанную биографию можно будет продать ещё раз, но и объявил Мартина своим официальным англоязычным биографом, с тем условием, что биограф не заставит Маркеса делать его, Мартина, работу. Тот успешно со своей работой справился, пару раз вызвав гнев Маркеса на излишнею дотошность своего биографа, как, например, в случае парижского романа Маркеса с Тачией Кинтаной, закончившегося трагично: абортом и разрывом.
Мартин, как и всякий порядочный биограф, начинает с предков Маркеса, из которых только один заслуживает внимания, его дедушка, полковник Николас Р. Маркес — одновременно и тот самый полковник, который будет ждать обещанной ему государством пенсии («Полковнику никто не пишет») и тот, который подрабатывает, делая золотых рыбок («Сто лет одиночества»).
Дальше будут детство и юность, кажется, состоящие исключительно из бедности и секса, метания по редакциям и политическим лагерям, странам и женщинам.
Мартин, рассказывая историю Маркеса, прекрасно понимает, с явлением какого масштаба он имеет дело и не дистанцирует его от политики. Для него Маркес не просто латиноамериканский писатель, он — сама Латинская Америка. Возможно, если бы не жанровые ограничения, он бы сказал, что до появления Маркеса, Латинской Америки не существовало. Что Маркес сам придумал её своей литературой. Это, конечно, преувеличение, поскольку Маркес был частью латиноамериканского литературного бума
Также как Маркес идет к своему самому известному (и первому крупному) роману, так и Латинская Америка в книге Мартина идет к тому, чтобы быть готовой принять Маркеса. Они встретятся в конце
Отсюда противоречивость биографии, да и самой натуры Маркеса — следствие его близости к этому миру, тоже беспорядочному и яркому. Близости, которая проявилась ни на расстоянии, когда Маркес голодал в Париже или посещал с визитом Восточную Европу (визит, который поколеблет его веру в СССР, но не в «левую идею»), ни в политике (Маркес, внук члена Либеральной партии Колумбии остается в оппозиции как к местным правительствам, так и к США), а в единении духа всех населяющих его народов, точкой которого станут «Сто лет одиночества», «Любовь вовремя чумы» и «Генерал в своем лабиринте».
Однако, вопреки тому, что Маркес всегда считался магом и мудрецом, которого породила на свет Колумбия, его жизнь не была чужда политическому реализму. Маркес скептически смотрел и на США и на СССР, на пропаганду политиков и даже какое-то время на будущее Кубинской революции. Тем не менее, многие годы проведенные в Мексике сначала как рекламщика и редактора, а потом как сценариста, научили Маркеса правильно подавать свою персону публике. А успех его первых романно был напрямую связан с его связями в литературных и интеллектуальных кругах. Эта бытовая часть его биографии заслуживает не меньшего внимания, чем исследование материала для маркесовых романов и занимает в биографии Мартина важное место.
В общем и целом, это сочетание бытовой дотошности, политической эволюции персонажа и линии, проводимые от событий в жизни Маркеса к его произведениям и делают книгу Мартина таким увлекательным чтением.
Джеральд Мартин, «Габриэль Гарсиа Маркес. Биография», М.: 2011, — 624 с.
