Мюнхенская речь Путина показала, что существование однополярного мира невозможно

политологФедор Лукьянов

Сегодня выступлению Владимира Путина на Мюнхенской конференции исполняется 15 лет. Тогда глава государства раскритиковал внешнюю политику США и планы расширения НАТО, а также размещение в Восточной Европе объектов американской противоракетной обороны. Речь российского лидера вызвала широкий резонанс, а многие западные политики сочли его заявления началом возобновления холодной войны.

Корреспондент «Актуальных комментариев» спросил главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова о том, насколько сегодня актуальны предостережения Путина об угрозах выстраивания однополярного мира.

— Система безопасности претерпевала изменения в основном в направлении ее деградации. Та модель, которая планировалась после холодной войны, и которая действительно была рассчитана на однополярный мир, то есть на полное и эффективное доминирование США и их союзников, начиная с 2000-х годов начала давать сбой и переставать работать так, как задумано. Поэтому в этом смысле предостережения Путина были справедливы, но он говорил об опасностях однополярного мира, а получилось, что с того примерно момента стало очевидно, что однополярный мир не получается. 

Сейчас мы подошли к моменту, именно в последние 2,5 месяца, когда Россия ребром поставила вопрос о европейской безопасности. Здесь речь как раз о том, о чем Путин предупреждал в Мюнхене, а именно, что однополярный мир ничего не даст в плане общей и всеми признанной безопасности, а надо что-то другое, что нужно вырабатывать совместно. 15 лет этим заниматься никто не хотел, но теперь придется. В этом смысле, с временным лагом, мы вернулись к тем призывам, которые тогда огласил Путин, но, конечно, в другой ситуации, когда отмахнуться, как это было в 2007 году, от российских требований уже не получится. 

Вопрос не в принятии требований. Требования, с мой точки зрения, — это инструмент, форма принуждения к разговору. Я думаю, что российские дипломаты и руководство понимают, что в буквальном виде, как сформулированы эти требования, они приняты быть не могут. Они радикальные, и принятие их означало бы политическую капитуляцию Запада, чего в общем-то ожидать не приходится. Но тот факт, что Россия такой формой подачи четко и ясно заявила, что, как раньше не будет точно, — это само по себе возбудило готовность и интерес к разговору. 

Мы видим, что, с одной стороны, очень много информационного шума, опасений и паники, но при этом разговор по существу начался. Пока с западной стороны предлагаются более технические вопросы обсудить (контроль над вооружениям и пр.), Россия как раз настаивает на политической дискуссии. Но я думаю, что и до нее дойдет. Так что говорить надо не о принятии российских требований, а о том, что наконец может начаться разговор о том, как Европа должна быть устроена на новом этапе после того, как устройство, возникшее после холодной войны, себя изжило.