Статья
5169 12 июля 2019 16:10

(Не)свободная политология в России

Реорганизация департамента политической науки ВШЭ и уход нескольких преподавателей активизировали дискуссию об академической свободе в России. Критики случившегося указывают на то, что «Вышка» была последним оплотом свободы, до которого добрался авторитарный режим, а политологам в России больше нечего делать, ведь они не смогут свободно проводить исследования. Какие оценки и мнения есть по этому поводу, и действительно ли с академической свободой в России все так плохо?

Академическая несвобода

Научный сотрудник факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге Маргарита Завадская в своей статье приходит к выводу, что политология в авторитарных странах — это всегда баланс и торг, на который вынужден идти исследователь, чтобы как-то существовать в мире науки.

«Политическая наука существовать в авторитарном режиме может, но с куда большими издержками. Академические политологи вынуждены инвестировать в специфические навыки „продажи“ нормальных исследований, которые включают в себя написание заявок на языке „государства“, тонн бессмысленных документов и т.д.», — заключает Завадская, делая неутешительный вывод: «Еще одним парадоксом модернизационных образовательных проектов стало то, что российская академия воспитала и отправила учиться за рубеж сотни талантливых выпускников. Если бы Россия последовала примеру казахстанской программы „Болашак“, то они бы были обязаны вернуться и „отдать долг“. Последние скандалы в НИУ ВШЭ послали выпускникам четкий сигнал, что возвращаться, пожалуй, не стоит, и что административные навыки в условиях авторитаризма всегда будут предпочтительнее, чем академические».

Еще более жесткую позицию озвучил Борис Грозовский: «Ликвидация в современной России академических свобод — процесс объективный, неумолимый, постепенный и пока неизбежный. Именно поэтому „назначать виновных“ — не самое продуктивное занятие. Это общий тренд. Россия — очень несвободная страна. В несвободной стране не может быть свободных (то есть нормальных) университетов, тем более государственных», — пишет он в The Insider.

При этом статья Грозовского довольно эмоциональная, иногда автор срывается и подменяет понятия академического политолога и политического активиста: «Множество других преподавателей и курсов остаются на своих местах. Было бы совершенно неверно сказать, что департамент разгромлен, „пропал калабуховский дом“. Но ряд „оппозиционных“ политологов из него уходят, их заменяют на дружественных Кремлю», пишет Грозовский. Но проблема в том, что академический политолог не может быть оппозиционным или провластным, тогда нарушается один из главных принципов — объективность.

Заключение у Грозовского также довольно пессимистичное: «Идя на вынужденное сотрудничество с авторитарным режимом, очень важно не переусердствовать, не заставить себя поверить, что режим, раз уж я с ним сотрудничаю, не такой уж и авторитарный. Если вас взяли в заложники и к виску приставили пистолет — найдите возможность, подайте нам знак, мы это запомним, — примерно об этом студент Никита Понарин просил руководителя бакалаврской программы „Политология“ Илью Локшина. Проблема в том, что по условиям игры в авторитарных обществах подать такой сигнал невозможно: раздастся выстрел».

Интересный разбор угроз академическим свободам делает Аспирантка Центрально-Европейского университета в Будапеште Елизавета Потапова. Она не приходит к конкретным выводам по истории вокруг НИУ ВШЭ, но статья вносит ясность в дискуссию об академических свободах вообще.

Неакадемическая несвобода

С критикой позиции Грозовского выступил профессор Чикагского университета и НИУ «Высшая школа экономики» Константин Сонин: «Я не согласен с Борисом в том, что академическая свобода умерла на факультете политологии ВШЭ. Более того, я считаю, что и страхи относительно других вузов заметно преувеличены. Никто не спорит, что уровень политических свобод в России низок — и не просто низок, а низок для стран с соответствующим уровнем экономического развития. И тем не менее основной проблемой общественных наук и наук, связанных с анализом данных, остаётся катастрофически низкий уровень исследований в этих областях. Если бы кто-то в МГУ, МГИМО, СПбГУ, МФТИ, да где угодно, делал бы работу высокого научного уровня и затрагивал бы „политически опасную“ тему, желание иметь сильного учёного должно было бы перевесить страх. Примеры, которые приводит Борис — весь перечень за последние пять лет — крайне неприятны, а примеры из СПбГУ, что 2013, что 2018 так просто позорны, но, тем не менее, это изолированные примеры. Многие — тот же пример Сергея Гуриева (хотя в нём и нет ничего хорошего — это, безусловно, результат несвободы) — не имеют никакого отношения к академическим свободам, правам учёных изучать то, что они хотят и публиковать результаты там, где они считают нужным. Плохо, когда учёным приходится расплачиваться за слова в прессе, но это, строго говоря, не ограничение академической свободы», — пишет Сонин на своей странице в Facebook.

«Ещё раз — плохо, когда учёные подвергаются нападкам или гонениям за их высказывания за пределами университета. Но я бы не стал хоронить ни политологов во ВШЭ — и не только я так думаю: посмотрите, что пишет Сергей Медведев. Да, руководству факультета, департамента, школы придётся приложить серьёзные усилия, чтобы сохранить Александра Кынева и других ведущих учёных — так на то и руководство, чтобы обеспечивать высшее научное и преподавательское качество на факультете. И я бы не стал отпевать академическую свободу в России. Это не такое тепличное растение — конечно, учёным нужен полив и уход. Но они прорастают и через асфальт», — заключает Сонин.

Академический политолог и политический активист

Перечисленные позиции — это лишь малая часть оценок и интерпретаций событий, произошедших с факультетом политологии в ВШЭ. Ключевой проблемой, которая путает все карты, заключается в том, что с самого начала мы не определяем социальные роли, о которых говорим, сваливая их в одно аморфное понятие «политолог», а все проблемы, связанные с ограничением прав, называем посягательством на «свободу» — непонятно чью и какую именно. И для того, чтобы внести определенную ясность в эту историю, необходимо ответить на несколько вопросов:

1. Может ли академический политолог выполнять иные социальные роли? Конечно, может. Академические политологи могут писать не только научные, но и публицистические работы, выступать экспертами в СМИ и так далее. Есть разные оценки относительно того, может ли политолог заниматься политикой, и не повлияет ли это на его исследования. Однако, по моему мнению, совмещение ролей возможно, если соблюдаются границы и одно не мешает другому.

2. Сталкиваются ли академические политологи с цензурой в научных работах? О значимых фактах нам неизвестно. Тот же Александр Кынев не сообщал, что испытывал трудности с публикациями в научных журналах из-за содержания статей. Конечно, есть нюансы с формулировками. Особенно часто их затрагивают во время обсуждения кандидатских диссертаций, но не потому, что государство выступает глобальным цензором, и соискатель не защитит работу, если он будет называть российский режим авторитарным, а по причине того, что в советах ВАК есть «разные люди», которые могут зацепиться за неосторожные формулировку. Эти абстрактные «разные люди» не выполняют какую-то государственную задачу.

3. Сталкиваются ли академические политологи с цензурой во время исполнения других социальных ролей? Да, вполне возможно. Политический режим РФ действительно налагает ограничения на свободу других, неакадемических сфер. Однако здесь есть важный момент. С этими политическими несвободами может столкнуться не «академический политолог», а, например, «колумнист оппозиционного издания», «член политической организации», «оппозиционер». Наука должна быть свободной от ценностей. Строго говоря, академический политолог не может быть критиком или сторонником власти просто потому, что это не входит в его функции. Он должен изучать предмет, а не пытаться изменить мир к лучшему.

4. Может ли академический политолог выполнять свою работу в условиях авторитарного режима? Да, может. Он имеет доступ к знаниям и информации, у него есть необходимый инструментарий. Критики указывают на сокращение финансовых возможностей, что действительно так (после закона об иностранных агентах), но при этом возможности остаются. Например, политологи ВШЭ выигрывают государственные гранты и проводят по-настоящему независимые исследования. Сложнее ли политологу в России найти финансовую поддержку, чем его коллегам за границей? Возможно, но это не специфическая особенность академической сферы, а общая практика, характерная и для других сфер.

5. Есть ли в академической сфере проблемы? Да, можно вспомнить о бюрократизации образовательного процесса, вопросы с лицензиями вузов и множество других тем. С этими проблемами, безусловно, нужно бороться, так как они влияют и на образовательный и на исследовательский процессы, отнимая у ученых много сил и времени. Но влияют ли они на академическую свободу? Скорее, нет.

В российской академической жизни действительно было несколько инцидентов, которые на первый взгляд говорят об угрозе академическим свободам. Но при должном рассмотрении становится очевидно, что речь идет о других правах и свободах граждан. Именно граждан, а не академических исследователей. Здесь позиция Сонина выглядит наиболее взвешенной и конструктивной. Куда более важным остается вопрос качества академических работ, а не реакции власти на эти работу. У академической сферы есть проблемы, с ними можно и нужно бороться, но хоронить науку в России однозначно рано.

Михаил Карягин, политолог

6 апреля 2023 Новости  Апрельская конференция ВШЭ: какие темы волнуют академических политологов Фокус внимания академических политологов сосредоточен на таких темах как электоральные процессы в РФ, иностранное вмешательство в выборы и внедрение больших данных в процесс принятия решений в государственном управлении. Об этом свидетельствует программа XXIV Ясинской (Апрельской) международной научной конференции ВШЭ по проблемам развития экономики и общества. 19 июля 2022 Новость  НИУ ВШЭ стал лучшим российским вузом Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» стал лучшим российским вузом в Шанхайском глобальном рейтинге по предметным областям (GRAS). 30 октября 2019 Новости  Одичали: эксперты о том, почему критика русского языка вызвала столько гнева В сети разгорелся скандал вокруг сообщения профессора Высшей школы экономики Гасана Гусейнова, которое он опубликовал на своей странице в Facebook. Гусейнов раскритиковал «современный русский язык», который используется в разговорной речи, назвав его «убогим и клоачным».
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".