О насилии

В книге словенского философа Славоя Жижека «О насилии» критическая методология автора применяется к «насилию» как политической и медийной теме. Насилие представляется чем-то, что абсолютно непредсказуемо, что возникает в зазорах самых разных систем и что, по-видимому, требуется немедленно устранить. На эту неотложность Жижек отвечает призывом «сесть и подумать».

Логика Жижека строится на том, что само представление о «нормальной», «мирной» жизни, которая по необъяснимым причинам нарушается вспышками неконтролируемого насилия, — это идеологический конструкт, приобретший совершенно особую форму в эпоху позднего капитализма. Именно эта мирная жизнь и является той сферой «объективного насилия», которая составляет контрапункт к «субъективному», то есть видимому и тиражируемому СМИ насилию. Объективное насилие, по сути, совпадает со всем порядком либерально-капиталистического (или иного) господства. Для большинства агентов оно является невидимым, незаметным. В качестве исторического примера «объективного насилия» Жижек указывает на самоописание семьи Лосских, высланных из России на «философском пароходе»: «добрые» и «культурные» люди совершенно не замечали того, что сам стиль их жизни покоился на систематической эксплуатации, на принципиальном исключении огромной массы людей из той культуры, которую они «творили и обогащали» (с. 12).

Современная капиталистическая идеология, по мысли Жижека, отличается акцентом на слове «умный» (smart) — это «умная политика», «умная экономика», «умное управление». Smart — маркер тех, кого автор называет «либеральными коммунистами», странным альянсом высокотехнологичных корпораций (унаследовавших дух 60-х) и альтер-глобалистов, критиков «Империи» и поклонников позитивной игры всеобщего интеллекта, распределенного по комфортабельным офисам и лофтам. «Насилие» здесь определяется не внешним принуждением, а «принуждением к непринудительности», господством безапелляционного императива «проявлять себя», «разделять опыт», «наслаждаться», «развиваться», «быть хип» и т.д. Пролонгация логики «либерального коммунизма» возможна, однако, только в результате раздвоения толерантной «культурной» игры и капиталистического присвоения, обеспечиваемого международной спекуляцией, которая способна в наши дни поставить целые страны на грань вымирания.

Откуда же берется «субъективное», видимое и требующее ответа насилие? В логике Жижека, оно является точным соответствием «объективного мирного насилия», его оборотной стороной. В конечном счете, та «бедность» и «голод», которые гуманитарно озабоченные миллиардеры провозглашают главными врагами цивилизации, поддерживается — за счет мировых институтов — теми самыми корпорациями, во главе которых стоят эти современные благотворители (Билл Гейтс и прочие). Но «субъективное» насилие — не просто «экономическая» реакция обездоленных, но и то, что может дойти до чисто политического ответа на замкнутый мир богатейших людей (мир отдельных островов, замков, закрытых магазинов, салонов и т.п.), до стремления стереть границу, которая изнутри закрытого мира кажется натуральной и вполне оправданной. Иными словами, «субъективное насилие» является тем возвращением «реального», которое невозможно опознать на уровне организационной политики и культурных инициатив.

Позиция Жижека не предполагает «мер по предотвращению насилия и катастроф» — все подобные меры уже вписаны в поддержание «объективного насилия». Единственная надежда в этой перспективе — на устранение базовой логики социального воспроизводства за счет вспышки «божественного» насилия, стирающего основополагающую систему несправедливости. Носителями такого «божественного» насилия выступают те, кто смогут свою обездоленность представить в качестве универсального фактора.