Партийная механика
Судя по косвенным признакам, наступившие «десятые» гораздо больше будут отличаться от «нулевых», чем последние от девяностых (этому будет способствовать как международный контекст, так и внутрироссийский). Именно поэтому партии, которые возникли в девяностые и успешно адаптировались к «нулевым» без смены руководства (КПРФ, ЛДПР, в гораздо меньшей степени – «Яблоко»), сейчас стоят перед необходимостью кардинального обновления. Причем это касается не столько смены поколений в партиях, сколько идеологических и организационных изменений. Скорее всего, доминирующим социально-политическим трендом «десятых» будет запрос на справедливость в широком смысле этого слова, в отличие от «нулевых», когда ключевой потребностью общества были безопасность и постоянный рост материального благосостояния. Партиям необходимо будет ответить на этот запрос (каждой в своей идеологической нише со своими стилистическими особенностями), иначе они просто сойдут с политической арены.
Власть в текущей ситуации пытается действовать на двух основных направлениях. Первое – это ребрендинг ЕР, результаты которого станут ясны по итогам осенней региональной кампании. Второе направление – это массовое создание спойлеров. Уже к началу июня стало ясно, что законопроект об облегчении создания партий будет действовать весьма избирательно. Режим максимального благоприятствования получили проекты, создаваемые по инициативе или при поддержке Кремля. Скорее всего, до первой декады июля, когда должны быть созданы партии, претендующие на участие в осенних выборах, будут зарегистрированы лишь они. Тем самым власть надеется пресечь неприятную для нее тенденцию протестного голосования за оппозицию, которая обозначилась в декабре. В итоге избиратель будет вынужден выбирать между многочисленными новыми партиями, апеллирующими к социальным и профессиональным группам (Партия пенсионеров, Народная партия и т.п.).
В силу вышеуказанного обстоятельства (доминирование запроса на справедливость) именно левый фланг продолжит оставаться наиболее перспективным полем для любой политической силы (это не значит, что, например, «новые» либералы не смогут сформулировать собственную конкурентоспособную модель). Пока на нем традиционно доминирует КПРФ, которая делит левый электорат с ЕР. Коммунисты наряду с «Единой Россией» остаются единственными «настоящими» партиями в России, то есть теми, которые в массовом порядке ведут работу не только на федеральном, но и на региональном и местном уровне. ЕР это делает в силу того, что в ней сосредоточено большинство бюрократии всех уровней власти, а коммунисты – в силу первичных ячеек, доставшихся еще от КПСС.
Однако перспективы КПРФ, несмотря на улучшение полученного на последних парламентских выборах результата, омрачаются тем, что ее руководство все больше напоминает геронтократию. Например, лидеру партии Геннадию Зюганову в этом месяце исполняется 68 лет. В принципе в партии существовали более молодые поколения, которые могли органично сменить «стариков», но в свое время «зюгановцы» их «зачистили» под предлогом борьбы с «троцкизмом и другим левым уклонизмом». На тот момент (вторая половина «нулевых») это был выигрышный шаг, так как власть играла на раскол КПРФ, используя назревающий конфликт поколений. Однако в текущей ситуации вчерашняя победа может обернуться завтрашним проигрышем.
«Справедливая Россия», которая планировалась в качестве конкурента и даже сменщика КПРФ, не оправдала возложенных на нее надежд. После того, как ее лидер Сергей Миронов провали президентскую кампанию, откровенно ее «слив», в партии усилился внутренний кризис. В итоге все чаще звучит вопрос об ограничении полномочий политика, который хотя и формально не является председателем партии, но контролирует в ней важнейшие рычаги.
Павел САЛИН, Центр политической конъюнктуры
