Политология, политическая наука и нейросети: Алексей Чеснаков о будущем профессии

Нейросети в скором времени смогут заменить многих политологов, а сама профессия серьезно изменится, считает руководитель научного совета Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков. В эксклюзивном интервью для Telegram-канала «Полилог. Экспертиза» он рассказал о том, как отличается преподавание политологии в разных вузах, что является набором компетенций для каждого направления, а также о влиянии нейросетей на профессию.

Политология и политическая наука не тождественны. По словам эксперта, политическая наука отличается наличием собственного научного аппарата, а политология, как сфера анализа политических явлений, не соответствует узкому предмету политической науки, которая за последние годы уступила смежным дисциплинам, так как формировалась позже. Политическая наука оказалась заложницей процессов, которые происходили с распадом СССР, с холодной войной, с тем, что было в конце 90-х годов — на первую полосу выдвигались исследования, связанные с политическими режимами и транзитологией, в то время как поведение конкретных индивидов в политике стало предметом изучения совершенно других дисциплин», — отметил эксперт. По его словам, это «проблема для политологии, так как политика — это довольно широкая сфера». «Если мы будем развивать политологию как широкую отрасль знания о политических процессах, то и сама политическая наука будет развиваться», — отметил политолог.

Преподавание политологии в ряде вузов сильно зависит от сложившихся в этих вузах школах. «Школа политологии и дисциплины, которые преподаются, допустим, в МГИМО, сильно отличаются от МГУ, где политологи вышли из философского факультета и где отмечается повышенное внимание к политической философии. А в МГИМО качество преподавания зависит от международных отношений», — сказал политолог. Он также указал на то, что сейчас появилось много новых феноменов, например, иноагенты. «Стали ли они предметом исследования политологов? Не просто как предмет обсуждения на телевидении, а специалистов, которые изучают законодательную базу? Глубокого качественного анализа этих новых проблем нет», — подчеркнул эксперт.

Необходимо определить, что является набором компетенций для каждого направления. Также, по словам Чеснакова, следует пересмотреть, сколько специалистов нужно в конкретной сфере. «Проблема в том, что количество не переходит в качество, а для этого необходима профессиональная дискуссия. В вузах в основном преподается западноориентированная наука, начиная с „Государства“ Платона, и не берется восточная мысль — индийская, китайская. Давать восточную мысль людям, которые уже обучены западноориентированно — это ошибка. У китайцев, например, принципиально иной подход к социальным отношениям», — сказал Чеснаков.

Затруднения в кооперации с западными специалистами, которые сейчас возникли, негативно скажутся на следующем поколении российских политологов. «Отрезание от качественной литературы, которую нам предлагает Запад, — это негативный процесс, который негативно скажется на следующем поколении экспертов. Нужно понять, как была устроена советская политологическая школа. Западные подходы востребованы сейчас и были востребованы в СССР. Когда СССР распался, огромное количество литературы для научных библиотек стало открытым, их можно было купить, хотя это была устаревшая литература, но можно было быстро ознакомиться с качественными исследованиями, хотя в марксистских учебниках писали, что эти подходы неправильные, буржуазные. Если мы не будем своевременно получать переводы западной литературы, это плохо скажется на качестве нашей науки», — отметил политолог.

Нейросети одновременно несут угрозу и помогают. «Мы все равно придем к тому, чтобы часть практических компетенций выполнялась роботами — например, мониторинг. Роботы не могут предложить уникальных данных или методов для исследований. Написать сценарий избирательной кампании машине будет сложно, но написать текст за журналистов — вполне себе. Роботы убьют профессию только в том случае, если мы не будем это анализировать. Плюс машины в том, что она игнорирует личные профессиональные ограничения и предпочтения. Например, машина не сможет проанализировать доминирование подчинения, это сможет сделать только человек, обладающий достаточными компетенциями. На Западе, например, машины уже взяли на себя определенные функции. И если мы будем говорить, что Запад нам не друг, то окажемся на периферии», — заключил Чеснаков.