Постоянный совет Россия-ЕС
В Люксембурге состоялось заседание постоянного совета партнёрства Россия-ЕС. В заседании принял участие министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Со стороны ЕС в заседании принимали участие верховный представитель Евросоюза по внешней и оборонной политике Хавьер Солана, министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг и член еврокомиссии Бенита Ферреро-Вальднер.
Стороны обсудили подготовку и повестку дня предстоящего саммита РФ-ЕС, который пройдёт в конце мая в Хабаровске, а также актуальные вопросы российско-европейских взаимоотношений, в том числе в области энергетики и по вопросам модернизации системы европейской безопасности.
Министр иностранных дел председательствующей в ЕС Чехии Карел Шварценберг заверил, что пакет энергетических предложений России будет обсуждаться на предстоящем саммите в Хабаровске. Кроме того, глава российского МИД Сергей Лавров выразил надежду, что проект ЕС "Восточное партнёрство", в который, в частности, входят Украина и Белоруссия, не станет инструментом для антироссийской политики или создания новых "зон влияния".
Участники переговоров также обсудили актуальную международную проблематику, в том числе по конфликтам в Приднестровье, регионе Закавказья, а также общую международную тематику, включая проблему ядерного разоружения и ситуацию в Афганистане.
Россия и ЕС сегодня не движутся в направлении друг от друга. Вопрос о том, насколько по основному соглашению будут или не будут возникать бюрократические препятствия существует, но в целом, в сравнении с прошлой осенью, с периодом эскалации напряжённости в отношениях России и Запада и, в том числе, Евросоюза, ситуация конечно же, помягче. Определённой интригой, а может быть – препятствием для заключения такого соглашения может стать или позиция отдельных малых стран Евросоюза (хотя у России здесь не было острых конфликтов). И второе – это разногласия вокруг энергетической хартии. Как известно, Россия выступила с новыми инициативами в энергетической сфере, в регулировании энергетического рынка. Не секрет, что пока они встретили довольно прохладную реакцию партнёров России, но эта прохладная реакция пока не трансформировалась в тезисы о «российской угрозе» и о «российском газовом оружии», что для России позитивно.
Поэтому, пройдя два гиперспада в отношениях с Евросоюзом – в августе-сентябре после «грузинской войны» и в январе во время «газовой войны» с Украиной, сегодня такой эскалации нет. Более того, показательно, что в конце марта так и не началась третья «газовая война» России и Украины, куда предполагалось вовлечь Евросоюз. Это показывает, что в общем отсутствует двустороннее желание воспользоваться поводом, чтобы снова навострить копья друг против друга.
Я не считаю энергетическую тему локомотивом в диалоге с ЕС. Я считаю эту тема довольно спорной, по которой в ближайшее время консенсуса не будет. Поэтому вынос её на первый план означал бы, что либо стороны не торопятся переходить к более общим рамочным вещам, либо что будет своеобразный размен: по энергетике не договорились, а вот по соглашению – договорились.
Я полагаю то, что Европе так и так нужно будет налаживать какой-то диалог с Россией. Дело в том, что среди подписавших европейский договор к энергетической хартии практически нет ни одной нефтедобывающей страны. Если бы там была Россия, у них, по всей видимости, был бы какой-то вариант. Сейчас такого варианта нет. Весьма возможно, что если бы ЕС принял российские предложения и дополнения с тем, чтобы Россия ратифицировала хартию в измененном виде – в этом случае, наверное, ЕС поступил бы более гибко, чем если бы он настаивал на её принятии прямо так, в лобовую.
По всей видимости, в ЕС сейчас понимают, что 2012 год не за горами, и трубопровод Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО) мы, скорее всего, доведём до конца, в Китай. Тогда у нас появится альтернативный рынок, а вот у Европы альтернативных поставщиков я что-то не вижу. По крайней мере, в обозримой перспективе. И перейти на возобновляемые источники энергии тоже пока не удаётся. До 2020 года по прогнозам мы всё-таки будем использовать нефть и газ.
Поэтому то, что Европа пытается найти какие-то пути, достичь того, чтобы протолкнуть свои идеи, хотя бы и пойдя на уступки – это тоже важный вариант. Наша позиция здесь очень важна в том плане, что вряд ли нынешнее правительство будет чего-то сдавать, но и нам придётся в чём-то уступить. Но если мы пойдём на тотальные уступки, то тогда зачем тогда мы создаём ВСТО? Как-то не очень вписывается.
С другой стороны, здесь есть ещё одна вещь. Если говорить о том, что Европа опирается на «заокеанских ребят», на администрацию Обамы, то она пока ни с чем не определилась. Вот сто дней прошли, а, честно говоря, там чёткий внешнеполитический курс (какой был, например, у Буша) не прорисовался. Правда, все ожидают, что к осени, когда выйдет стратегия национальной безопасности, вопрос, куда пойдёт Обама, будет решён. Но, по крайней мере, пока есть период неопределённости по меньшей мере на 3-4 месяца.
Что касается «Восточного партнёрства», то на мой взгляд, создавая этот проект европейцы пытаются вести игру. Различные проекты – это фишки в игре. Есть определённый риск, который может поставить то, что можно поставить на размен. Что они ещё другое могут предложить, кроме ? Есть такое понятие «геополитическая контрактация» - сужение территории для действий возможного противника. В случае успеха их проекта это будет спорная территория, которую они могут попытаться разменять на наши уступки.
