Путин. Версия 2.0
От «прямой линии» кандидата в президенты прежде всего ожидали презентации его предвыборной программы в широком смысле этого слова. То есть презентации той платформы, опираясь на которую, Владимир Путин намерен не только избраться, но и легитимизировать свое шестилетнее правление. Чуть ранее его пресс-секретарь Дмитрий Песков дал понять, что власть намерена предложить новый образ политика, заявив, что необходимо «второе издание» Путина. Демонстрация этого «издания» и состоялась во время «прямой линии».
Тематика, на которую премьер общался с народом, несколько отличалась от звучавшей ранее во время «прямых линий». Предыдущие мероприятия носили ярко выраженный социально-экономический характер – во время них Путин активно раздавал авансы различным социальным группам, составляющим «путинское большинство», гарантируя им повышение уровня жизни. И хотя аналогичная проблематика звучала и на минувшей неделе, существенная часть вопросов касалась «чистой» политики.
Тем самым власть продемонстрировала, что она готова вести диалог не только с так называемым «пассивным большинством» (которое, на самом деле, больше напоминает монолог), но и «активным меньшинством». Если в «нулевые» годы оно было меньшинством абсолютным, мнение которого можно было игнорировать, и было представлено в основном записными оппозиционерами, то митинг на Болотной площади изменил социальный портрет «протестанта». На мероприятии присутствовали представители среднего класса, который наиболее развит в мегаполисах и который еще полгода-год назад был весьма аполитичен. Соответственно, власть вынуждена реагировать на такой сдвиг в сознании части жителей крупных городов.
Однако власть стоит перед фундаментальной проблемой, которую она пока при всем желании не может решить. Дело в том, что парадигма общения с «путинским большинством», и «недовольным меньшинством» заметно различается. Если первое спокойно относится к «вертикальному» способу коммуникации, то второе приемлет диалог на равных (или хотя бы его имитацию), к чему Путин, по-видимому, психологически не готов.
При этом также следует учитывать, что власть не намерена идти на поводу у «меньшинства» в ущерб интересам «большинства». Весьма показателен эпизод с сотрудником Уралвагонзавода, который представился начальником сборочного цеха. Он заявил, что «простые мужики» готовы приехать в Москву и «разобраться» с протестующими, если полиция не в состоянии это сделать. Тем самым власть дала понять, что не до конца доверяет правоохранительным органам, и готова в случае чего опереться на некие «народные дружины». Путин хотя и уклонился от прямого ответа на прозвучавшее предложение, но дал понять, что в целом не возражает против подобного развития событий. Данная ситуация весьма показательна еще и потому, что отражает обострившиеся противоречия между двумя крупными социальными группами, которые условно можно назвать «партией интернета» и «партией телевизора».
Кроме того, Путин был вынужден говорить на темы, неприятные ему не только как политику, но и человеку. В частности, прозвучал вопрос об освистывании его в «Олимпийском». Ранее власть либо отрицала подобный факт, либо выдвигала весьма фантастические причины освистывания, чем еще больше усугубляла ситуацию. Премьер был вынужден признать, что, возможно, свист был адресован ему и носил негативный характер («лицо не понравилось»). Также любопытно, что изначально он дал понять, что его «такая ерунда» не особенно заботит, но в итоге посвятил вопросу пять минут, подтвердив обратное.
Павел САЛИН, Центр политической конъюнктуры
