Совет Россия-НАТО
В Брюсселе состоится первое после перерыва в 2008 году официальное заседание совета Россия-НАТО. Оно пройдёт на уровне послов государств-участников совета. На прошедших зимой 2009 года переговорах было принято решение о возобновлении отношений России с Североатлантическим альянсом, прерванные в связи с реакцией НАТО на действия России в Южной Осетии и Грузии в августе 2008 года.
В настоящее время, несмотря на прогресс по линии взаимодействия по линии помощи контингенту НАТО в Афганистане, отношения между Россией и НАТО вновь осложняются в связи с намерением альянса провести военные учения в Грузии в мае 2009 года. Как заявил постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин, российская сторона направила официальное письмо с просьбой о переносе или отмене военных учений, однако до настоящего момента не получила ответа. По словам Рогозина, данный вопрос, как и в целом ситуация с военными учениями в Грузии, будет обсуждаться на предстоящем заседании совета.
Мне кажется, что основным аспектом развития отношений Россия-НАТО станет двустороннее политическое взаимодействие, которое не будет привязано к полноценному восстановлению военного сотрудничества. По большому счёту, как такового военного сотрудничества между Россией и НАТО за всё время развития отношений после окончания «холодной войны» так и не произошло. Партнёрство оказалось мягко-негативным и сдержанным. Декларируя стремление к сближению, стороны не стремились при этом форсировать события, которые могли бы перевести диалог из декларативной в предметную форму.
Следует учесть тот факт, что НАТО не только не были отменены учения в Грузии, но, более того, продолжается активно работа комиссий НАТО-Грузия и НАТО-Украина - и эта работа не завершится, эти комиссии продолжат своё существование. Более того, нельзя исключать, что на основании решений этих комиссий будут достигнуты предметные договорённости относительно поэтапного привлечения этих стран в состав НАТО. Мне кажется, что реальностью двустороннего диалога между Россией и НАТО останется диалог в формате политических консультаций с минимумом предметного содержания.
Это, наверное, находит отражение и в той роли, которую Рогозин играет как постоянный представитель России при НАТО. То есть, политический диалог во-многом будет подменять предметное наполнение, прежде всего, в вопросах военно-политического сотрудничества. Но даже если военно-политическое сотрудничество и сможет вернуться к тому периоду, который сложился после 2001 года (знаменитый отрезок времени после того, как в Риме было подписано новое соглашение, создана комиссия Россия-НАТО, но и тогда этот диалог во многом также ограничился такими вещами, как совместная разработка вопросов относительно спасения на море и борьбы с природными катаклизмами), это не приведёт к фундаментальным изменениям. Даже развитие и инициирование военно-политического диалога, где действительно будут привлекаться военные, а не только дипломаты, не сулит России больших дивидендов и серьёзного практического содержания.
Также нужно учитывать, что важную роль в выстраивании линии НАТО, как это ни странно, может сыграть новый постоянный представитель США при НАТО. Именно от его пакета инициатив и от того комплекса предложений, который он привезёт в Брюссель – а этот комплекс предложений во многом будет построен на активизации усилий США по расширению политической активности – будет зависеть то, в состоянии ли он компенсировать отсутствие военного и военно-политического диалога между Россией и блоком. Почему? Потому что НАТО всё больше, как в понимании Вашингтона, так и европейских стран, скатывается к статусу политической организации, в которой единственным гарантом безопасности в рамках её сферы ответственности выступают Соединённые Штаты. Данное обстоятельство нивелирует собственно военный сегмент, и, на мой взгляд, позволит России (конечно, в сдержанной форме) общаться с НАТО, но при этом соблюдать определённый баланс и паритет в силах, без резких движений как в сторону сближения, так и в сторону охлаждения. На мой взгляд, таково содержание текущего взаимодействия и ближайших перспектив взаимодействия между Москвой и Брюсселем.
