Чем дальше от российских границ, тем меньше фактор России в выборах

политологГлеб Кузнецов

Кандидат в президенты Аргентины Хавьер Малей говорил о том, что «в мире есть зло, и оно персонифицировано» — в Китае, в России, в Иране. Поэтому Аргентине — «прекрасной демократической стране» — входить с такими странами в блоки вроде БРИКС якобы нельзя, и нужно сотрудничать со странами Запада. 

Но этот тезис не был даже в десятке основных тезисов аргентинский избирательной кампании, поэтому нет смысла говорить о том, что Малей выступал против России, а аргентинцы якобы увидели этот коварный замысел и проголосовали против него, хотя опросы перед выборами давали ему лидерство.

Скорее аргентинцы просто испугались крайнего радикализма как в политике, так и в экономических предложениях, и в общественной жизни. Потому что, если кандидат разговаривает с покойниками посредством медиумов, то ждать от него можно весьма широкого и зачастую пугающего спектра вещей.

В других латиноамериканских странах ситуация похожая. Никто за Россию не выступает, но придерживается лояльных России взглядов и политики. Говорят о том, что вооруженный конфликт — это плохо, он должен быть прекращен, чтобы человечество могло двигаться дальше, к светлому будущему. Бороться с бедностью, «выравнивать неравенства» и так далее. 

Ключевым вопросом латиноамериканской политики, как и, впрочем, европейской политики — реальной, а не медийной, является кризис стоимости жизни. Цены на российские товары, которые в гораздо большем объеме стали поступать в Латинскую Америку благодаря переориентации России на другие рынки из-за ухода с европейских, способствует крайне лояльной позиции — например, у президента Бразилии да Силвы в отношении к России такая позиция связана не с тем, что он какой-то там русофил, а с большими объёмами российского дизеля и удобрений, без которых его рейтинг был бы существенно ниже.

В этом отношении вспомните недавнюю инициативу наших нефтегазовых властей об ограничении экспорта дизеля на мировой рынок. С точки зрения внешней политики эта инициатива абсолютно вредительская, потому что, лишившись дизеля, те люди, которых мы считаем нашими союзниками, немедленно начнут слушать другую сторону.

Россия — это не повод и не причина, а один из факторов критики мейнстрима как в Латинской Америке, так и в Европе со стороны антисистемных партий и движений — это с одной стороны. А с другой стороны, это повод для мейнстрима обвинять эти антисистемные партии и движения в работе против национальной повестки дня, против своих стран.

Та же депутат Бундестага Сара Вагенкнехт, которая объявила о создании объединения под названием «Союз Сары Вагенкнехт — За разум и справедливость», выступает не за Россию, а за то, чтобы стоимость жизни для немецкого домохозяйства радикально снизилась. И, естественно, она говорит, что если вернуть на немецкий рынок те товары, которые туда поступали — прежде всего это касается энергетического сектора — то стоимость жизни не может не снизиться. Вот в чем смысл пророссийской системы. Это очень рациональная, очень понятная, прямая логика: меньше преград для экономики — больше пользы для всех участников. 

В этом отношении премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, новый премьер-министр Словакии Роберт Фицо, президент Бразилии да Силва, президент Аргентины Серхио Масса, избранный 22 октября, занимают примерно одну и ту же позицию. Сюда же можно присоединить наших африканских и азиатских партнеров. Опять же, если вспомнить политику того же Таиланда по отношению к конфликту и к России, мы увидим то же самое.

В этой связи я бы призвал не драматизировать российский фактор на выборах в других странах. Надо понимать, откуда берется эта позиция, которую мы весьма комплиментарно для себя называем пророссийской. Во-вторых, надо понимать, от чего она зависит, и продолжать ее развивать.

Корень пророссийского настроя страновых элит как среди традиционных российских партнеров, так и среди стран Запада заключается в том, что благодаря открытым рынкам люди смогут жить лучше, страны могут зарабатывать больше, кризис стоимости жизни будет легче переживаться, неравенство перестанет расти.

В России видят не светоч консервативного будущего, как бы нам этого ни хотелось, а поставщика традиционных российских товаров, снижение доступа к которым очень плохо влияет на социальное самочувствие домохозяйств по всему миру.