Эпидемия митингов

Фактически, эти два митинга на Болотной площади и на Поклонной горе (мы сейчас не будем обсуждать митинги Новодворской и Жириновского) и есть стенка на стенку, только в идеологическом смысле.

Митинг на Болотной фактически направлен против режима в целом. Требования оппозиционеров нацелены на то, чтобы сначала демонтировать режим, а потом радикально изменить всю политическую систему.

Для тех, кто пришел на Поклонную гору, действующий режим и существующая политическая система – залог стабильности. Они выступают за то, что та предсказуемая жизнь, которую они сегодня имеют, сохранилась. Я бы сказал, что они выступают одновременно за свободу и порядок.

Люди, выходящие на Болотную площадь, утверждают, что хотят свободы, но нужно четко понимать, какой и для кого. Потому что, собственно, в политике всегда нужно заявлять конкретный интерес, а за абстрактными лозунгами видеть цели. Оппозиция на Болотной хотела бы иметь власть. Она утверждает, что если она не у власти, то в стране нет свободы.

С другой стороны, если говорить о людях, которые хотят порядка и выходят на Поклонную, также нужно упомянуть некое обстоятельство. В этих людях есть иногда излишняя агрессивность по отношению к тем, кто собирается на Болотной площади. Может, иногда это и оправдано, но мне кажется, что такая агрессивность эмоционально несколько излишня. Это ведь тоже некая крайность.

Люди, которые выходят и публично выражают свои взгляды, пусть и не схожие с твоими, - это совершенно нормально. Это - условие порядка. Порядок - это не кладбище, не мертвечина, когда все спокойно, и никто голоса не подает. Порядок - это тогда, когда каждый имеет право выразить свою точку зрения в рамках закона.

Так что пока есть ощущение некой психологической, ментальной, идеологической баррикады. Это некий заочный спор. Если сделать фильм об этих двух митингах, и контрапунктом пустить фразы, лозунги и выкрикивания, то становится очевидно, что это - враги. Даже лексика на Поклонной (что «враг у ворот») говорит о том, что есть такое заочное столкновение.

Я, правда, не уверен, что если бы люди сошлись лицом к лицу, то они действительно начали бы какую-то там потасовку или драку. Но накал страстей очевиден.

Как к этому относиться? На мой взгляд, митинги – это такое временное явление, которое обусловлено тем, что закон о регистрации новых политических партий еще не вступил в силу. Как только начнется регистрация партий «обиженных», что их кандидаты не участвуют в президентских выборах, то станет очевидно, что они, как были маргиналами, так ими и останутся. А такие походы, шествия и митинги в пользу непонятно какой свободы, автоматически, на мой взгляд, прекратятся. Когда люди увидят, что за ораторами, глашатаями и главарями с Болотной площади стоит один-два процента избирателей, то они перестанут ходить на эти митинги. Причем, их электорат очень различен. Те же националисты никогда не будут голосовать за либералов. Левый фронт Удальцова никогда не будет голосовать за либералов и так далее. То есть понятно, что Болотная площадь растечется по ручейкам политических партий. И когда это произойдет, то не будет никакого смысла собираться на Болотной площади даже этим 35 тысячам, которые сегодня там были.

В лучшем случае, полагаю, будут собираться митинги тысяч по десять в поддержку кого-нибудь, кто сегодня является частью Болотной площади. Ну и хорошо.

Повторюсь, как только лидеры Болотной площади получат свободу в том виде, в котором они ее хотят (свободные выборы и участие партий во всех этих выборах), так все и увидят, кто есть кто. Так что демократия – это лучший способ доказать, кто, на самом деле, чего стоит.

Митинговая активность никогда в России ни к чему хорошему не приводила. Сейчас главное для нас, чтобы эти митинги не переросли во что-то радикальное и нехорошее.

На мой взгляд, нынешний период митинговой активности связан с неким подражанием разным «цветным революциям». Наши политики, которые были когда-то отстранены от власти (тот же Немцов), по-моему глубокому убеждению, думают не столько о демократии, сколько о политическом реванше. Они ждали своего часа, и он наступил.

С чем это связано? С тем, что у молодой России с ее богатой и самодостотаточной молодежью, успешным средним классом появилось желание себя проявить. И требование честных парламентских выборов было только поводом. Прошедшие выборы были не менее честными, чем все предшествующие, в том числе и выборы Ельцина в президента.

Но именно минувшие парламентские выборы стали толчком для митингов. На самом деле, просто новое поколение хочет заявить о себе. Оно не очень политически образовано. Обратите внимание, у них нет лозунгов, нет программы действий. Все беды современной России у них концентрируются с именем Путина и партии власти. На это наложилась и усталость от власти, недовольство, что все решается без участия молодых, опасения перед грядущим экономическим кризисом. В результате получился феномен массовых манифестаций на Болотной и проспекте Сахарова.

Эти митинги оппозиции отражают психологию определенной части образованной, молодой России и среднего класса. Нужно ли с этим считаться? Нужно!

Нужно понимать, что политическая система, которая сложилась в 1993 году (после расстрела парламента, после маленькой гражданской войны, из которой выросла президентская республика), все-таки уже не соответствует и уровню обществу, и тем настроениям, которые в нем витают.

При этом, если мы посмотрим на ситуацию с точки зрения интересов России, то нынешний протест против Путина и власти – это протест против интересов собственной страны.

Дело не в том, что Путин олицетворяет будущее в России (на мой взгляд, впереди - его последний президентский срок). Но протест фактически разворачивается против поступательного изменения страны. Протестующие не понимают, что полукриминальный бизнес создан не при Путине, что он был вынужден вводить ручное управление страной, которая без этого могла запросто развалиться. К тому же, всегда есть опасность, что молодые люди, не очень осознающие, в какой стране они живут, и не очень понимающие, что в России может быть хуже, чем сейчас, могут стать разменной монетой в какой-то большой политической игре.

Мне кажется, что молодежь начинает это осознавать. Думаю, что себя они уже будут вести более осторожно. Потому что, если прослушать с позиции здравого смысла все последние речи того же Навального, то становится понятно, что это - чистейшая провокация и криминал.

Я не исключаю того, что в «Единой России» есть люди, которые воровали и используют свою власть исключительно для наживы. Но обвинять в коррупции ученых, спортсменов, цвет интеллигенции - это уже слишком.

Меня поражает, почему с тем же Навальным никто не судится. Почему он пользуется такой популярностью? Создается впечатление, что наше российское общество не стало умнее и ответственней. И это настораживает.

Я бы на месте власти действовал бы только в рамках закона, не играл бы в эти игры. Позиция «Вот если они проводят митинг, то и нам нужна поддержка», на мой взгляд, неправильна. Ведь сам тот факт, что все наши парламентские партии, которые критиковали выборы, не сдали мандаты,  а принимают активной участие в Думе, говорит о том, что Дума легитимна. А это означает, что и Дума, и другие институты государства должны действовать по закону.

Трагедия России состоит в том, что как только власть начинает теряться, как только она проявляет слабость (причем, слабость на пустом месте), тогда возникает ощущение полномасштабного психоза.

И этот психоз от людей на Болотной площади может передаться на настоящую, провинциальную Россию, которая, хоть и бедна, но работает и поддерживает стабильность страны. Очень опасно, чтобы настроения Болотной площади передались в регионы. Власть должна с этим считаться. И поэтому нужно относиться к протестам объективно, знать и понимать все те причины, которые толкают молодых людей идти на площадь.

Но с другой стороны, повторяю, власти ни в коем случае не должны проявлять слабость и становиться на путь игры в революцию.

На мой взгляд, не нужно никаких митингов в поддержку власти. Поехал Путин в Кемерово, встретился с шестью тысячами рабочих - такой путь намного убедительнее. А вот митинги в поддержку – уже лишнее. Они больше раздражают, чем убеждают.

Такое впечатление, что разные шарлатаны-политологи внушили Путину, что он - национальный лидер на все времена, что он - для всех. А ведь сейчас – другая ситуация.

Да, он должен пользоваться поддержкой молодежи и среднего класса. Но надо понимать, что в данной ситуации, когда остался всего лишь месяц до президентских выборов, в первую очередь нужно работать со своим электоратом, с теми, кто его поддерживал, а не тратить силы на противостояние тем, кто критикует.

Действительно, мы сейчас наблюдаем стремительно нарастающую поляризацию общества, и эта поляризация является некой неизбежной платой за возвращение к нормальной политически активной жизни.

Когда общество возвращается из, в некотором смысле, анабиоза к активной политической жизни, то оно, естественно, первоначально делает это в лихорадочных формах. И эти лихорадочные формы означают, в достаточно высокой степени, и поляризацию.

Оба митинга – на Поклонной горе и Болотной площади - оказались почти в два раза больше, чем я ожидал, скажу вам честно. Я ожидал, что в условиях мороза и некоего падения интереса антипутинской публики к такого рода мероприятиям, поскольку у «болотных» лидеров нет четкой стратегии, активность должна несколько упасть. Но нет, этого не произошло.

Также я полагал, что собрать такое большое количество людей в Москве ни на один из митингов не удастся. В других городах – вполне еще можно, а вот в Москве не удастся.

Но нет, удалось. Это свидетельство серьезной поляризации в Москве. Но, необходимо сказать, не в целом в России. Важнейшей характеристикой этого митинга было то, что в остальных городах антипутинские митинги прошли в таком маргинализованном виде, и много сторонников там не собирается. А в Москве - это большой эргономичный, динамичный митинг.

Одновременно, наряду с гражданским противостоянием, мы видим огромный уровень гражданской ответственности участников митингов и демонстраций как со стороны сторонников Путина, так и со стороны противников Путина. И у нас виден очень высокий уровень гражданского самосознания со стороны городских властей и со стороны правоохранительных структур. Практически никаких инцидентов, все прошло спокойно.

Россия эти митингами демонстрирует, что она - современная, цивилизованная демократическая страна с развитым гражданским обществом. Идея о том, что в России нет гражданского общества – это просто клевета. Сама ситуация с митингами показывает, что в России гражданское общество вполне развито. Митингующие проявляют свою позицию в исключительно ответственных, цивилизованных и законных формах.

После выборов митинговая активность на какой-то период обязательно усилится, а потом затихнет. Вряд ли мы еще будем наблюдать сценарий декабря 2011 года.

Публичная активность в такую погоду, конечно, говорит о возросшем политическом сознании, и вообще о росте пассионарности российского общества.

Безусловно, те кто пришел на Болотную площадь, – это достаточно большое число недовольных и несогласных, с которыми, конечно же, нужно считаться. Но налицо начало дробления оппозиции.

Оппозиция сегодня была не единой. Она была разделена на так называемые колонны –националистическую, либеральную, левую, общегражданскую... Это свидетельствует о том, что вскоре (я думаю, уже после 4 марта) мы вновь будем иметь дело с большим количеством оппозиционных мероприятий, которые будут собирать, дай Бог, двести-пятьсот человек, как это произошло сегодня на проспекте Сахарова, где на Валерию Новодворскую и Константина Борового пришли посмотреть всего лишь двести человек.

И мероприятие Борового-Новодворской - показательно. Несмотря на то, что они пытались использовать бренд проспекта Сахарова, им все равно не удалось собрать какую-то значимую аудиторию. Даже по приколу на них пришло посмотреть максимум двести человек. У Жириновского, который также проводил свой митинг, получилось в пять раз больше.

Несмотря на митинговую активность, в настоящее время желание у митингующих радикализоваться и применить насилие отсутствует. И это хорошо.

Но вообще, тенденция к радикализации политики - налицо. Потому что на этой неделе, например, в Москве были сожжены два офиса «Единой России». К тому же, некоторые лидеры оппозиции призывают к повторению то ли ливийского, то ли египетского, то ли сирийского сценариев. То есть, их риторика - разжигательная.

Оппозиционеры разжигают толпу, что в какой-то мере может провоцировать насилие. И, конечно, здесь самое важное, как поведет себя полиция. Пока что полиция крайне корректна, и я считаю, что именно она и позволяет не допустить эскалацию насилия.

Не было никакого митинга за власть. Если вы послушаете, что говорили люди на митинге на Поклонной горе, то понятно, что они не были за власть, а были против, как они это называют, «оранжевого» сценария развития ситуации. И прямо заявляли о том, что они не вполне поддерживают Путина. Это - во-первых.

Во-вторых. Никакой стенки на стенку быть не может, потому что на митинг на Поклонной горе многие люди приходили не совсем по доброй воле, а подневольно. Их привозили туда на автобусах по разнарядке с предприятий. Следовательно, у этих нет никакого личного мотива с тем, чтобы вступать в конфликт с митингом на Болотной площади, который является их сознательным выбором. Это - принципиальная разница, которая имеет существенный характер.

К сожалению, вся активность в поддержку властей и Путина носит подневольный характер. К сожалению, у премьер-министра практически отсутствует сознательный свободный актив. И это – огромная политическая проблема той политической системы, которая была создана. У нее отсутствует самостоятельный, самодостаточный актив, который готов осуществлять политические действия, не будучи мотивированным административно или материально.

Это показывает, что система находится в состоянии кризиса. В этом смысле, митинг на Поклонной горе - в сущности, имитационный. Он - не настоящий.

Приведет ли эта митинговая активность к чему-то? Во-первых, уже привело. Если мы посмотрим на ту риторику, которой пользуется Владимир Путин во время своей избирательной кампании, то понятно, что если бы не было никаких митингов в последнее время, то он бы и двух третей того, что сейчас говорит, не произнес бы.

Не говорил бы Путин ни о среднем классе, ни об экономике, ни о гражданских свободах, ни о многом другом. Поэтому, результат митингами уже достигнут. И очень приличный результат, который еще два года назад никто даже представить себе не мог.

Это касается и обновления процедуры выборов губернаторов, и либерализации законодательства о создании политических партий. Этого, если бы не было бы митинговой активности, не произошло бы. Поэтому, результат серьезный.

И кроме того, я считаю, на этих митингах будет создаваться тот актив, который во время выборов 4 марта составит костяк наблюдателей, которые будут контролировать, чтобы выборы были свободными, честными и проводились согласно законодательству. А потом эти люди составят костяк будущих политических партий. Это все - часть одного политического процесса, и если смотреть на него как на процесс в целом, он носит достаточно позитивный и важный характер.

Что касается митинговой активности в общем, то ее природа очевидна. А какие у общества есть еще инструменты, кроме митингов? В ситуации, когда нет доверия избирательной системе, когда критика в средствах массовой информации не приводит ни к каким решениям, когда власть и государство отмахиваются от любой критики и не считают нужным на нее никак реагировать, у людей остается только одна форма протеста – выходить на улицу и заявлять о своей позиции.

Есть еще другие формы, но они находятся за рамками закона. Слава Богу, их у нас сейчас нет.

Сейчас все хотят о себе заявить. И не всегда это получается успешно. На том же митинге Борового и Новодворской, по-моему, вообще народа не было. Это издевательство над сотрудниками правоохранительных органов, которые рамки ставили, и т.д. Я бы за такие митинги, откровенно говоря, счет бы выставлял гражданам, которые их проводят. Насколько я понимаю, заявка была на совсем другую цифру людей, а пришло во многие разы меньше, и это – безобразие. То есть, у людей, которые проводят митинги, должна быть определенная форма ответственности.

А что касается того, почему выходят, то у нас - большое общество, есть разные мнения, и люди хотят их выразить. Те, кто вышел на Болотную площадь, в этот раз шли разными колоннами, так как придерживаются совершенно разных политических позиций. Но объединяет их то, что они выступают за честные выборы. И это - нормально.

Почему должен быть лишь один профсоюз или лишь одна «Единая Россия»? Или один митинг – за власть, а другой такой – против? У нас людей в стране – 140 миллионов, и у них такое количество мнений, что нынешняя политическая система просто не в состоянии удовлетворить своим предложением то, что требуют граждане.

Дальнейшая митинговая активность зависит от того, как пройдут выборы. Если выборы будут развиваться под фальсификациями и нарушениями, то эта активность будет развиваться по восходящей линии. А если выборы пройдут честно, то, думаю, митинговая активность будет приобретать институциональные формы. Начнется процесс создания политических партий и объединений, которые дальше будут принимать участие в региональных и федеральных выборах.

Митинговая активность обусловлена политической ситуацией. У нас сейчас идет предвыборный процесс, и вообще движуха. И раз есть оппозиционное действие, то есть  и контрдействие.

Получилось у наших «оппонентов болотных» собирать большие толпы народа, и они подумали, что поймали Бога за хвост. Они обнаглели, на самом деле, и впали в эйфорию, которая опасна даже не для нас, а, в большей степени, для них. Потому что эти люди, представляющие абсолютное маргинальное меньшинство, решили, что они могут диктовать России и  российской власти условия. И это очень вредно для их здоровья.

И то, что сегодня произошло, когда на митинг против них (не за Путина, а именно против них) вышло гораздо больше людей, чем сами оппозиционеры способны собрать, мне кажется, должно их привести в чувство.

Мы не хотим ничего плохого, мы хотим, чтобы они находились в какой-то связи с реальностью. Самый гуманный, самый корректный, самый интеллигентный способ привести их в чувство - это вывести на улицу больше людей, чем они. Это не так сложно, как показала практика.

Каждый сам может выбирать, в каком митинге участвовать и выходить ли на митинг вообще. Мы живем в свободной стране. Но вот это состояние шизофрении, когда нашим оппонентам кажется, что они захватили улицы, и что они диктуют власти и всей стране условия, когда у нас объявляются сходу политические реформы, чтобы удовлетворить несуразные требования - это безобразие, думаю, прекратится.

Не будет никакой стенки на стенку. Эти люди на Болотной площади - не стенки. Вы послушайте, что они сами про себя говорят, что говорят их боевики и радикалы, начиная от Лимонова и заканчивая Немцовым. Они собирают народ, пока это было безнаказанно, прикольно, модно и интересно. Как только это перестает быть прикольно, модно и интересно, все закончится.
 
Я боюсь другого. Что сейчас, когда они больше не заботятся о том, чтобы оберегать от рисков свою толпу и пытаться увеличивать ее численность (потому что понятно, что численность увеличивать дальше уже не удастся), они начнут заниматься провокациями. Потому что их толпа и их организационное ядро – это разные люди. Они совсем не связаны друг с другом. У них - разные задачи. У них очень разная субъектность, и одни просто будут использовать других.

Людей и сейчас использовали, но использовали достаточно вегетариански. Я боюсь, что дальше вегетарианство закончится, что начнут провоцироваться жертвы. Потому что сейчас лидерам оппозиции терять нечего. Им было что терять, когда они рассчитывали наращивать численность.

Сейчас митинговая активность, скорее всего, будет снижаться, а вот после выборов – это уже вопрос тактики и стратегии.

Еще раз говорю, если мы выводим на улицы втрое больше людей, чем они, то они перестанут собираться. Не сразу, постепенно, но перестанут.

Если говорить о митингах и демонстрациях как о форме проявления политической активности, то ничего нового и необычного мы сейчас у нас не наблюдаем. Такова практика всех стран.

В Европе и Америке постоянно проходят митинги по любому поводу. Пикетирование, митинги и демонстрации традиционно используются в качестве политического инструмента. И у нас они сейчас также входят в моду.

Оппозиция говорит, что «за нами народ», обосновывая это тем, что на митинги выходят люди. Их противники тоже, видимо, решили вывести людей на свои митинги, чтобы показать, что за оппозицией - не весь народ, а только его часть. Так что, когда оппозиция пытается говорить от имени всего народа - это, мягко говоря, большое преувеличение.

Есть ли другой способ у митингующей оппозиции донести свою позицию? В этом смысле, один из главных инструментов должны быть выборы. Собственно, митинги произошли потому, что часть общества и оппозиции считает, что выборы были нечестными. Раз выборы нечестны, то начинается какая-то уличная протестная активность. Собственно говоря, это и есть два основных традиционных политических инструмента - выборы и такое прямое действие через улицу. Так было всегда, так сейчас происходит во многих странах. Причем, так будет происходить еще долго.

Опасность такой митинговой активности - в том, что подобные акции могут вылиться в какие-то насильственные действия. Это зависит от того, насколько далеко готовы пойти организаторы оппозиционных митингов, насколько они вообще чувствуют ответственность за то, что они делают.

Я не могу отвечать за то, что у организаторов митингов в голове. Думаю, что одни - вполне вменяемые, другие - абсолютно невменяемые. И вопрос - в том, кто из них пересилит в критический момент. Но в любом случае, я думаю, если не дай Бог это перерастет в какие-то насильственные действия, то кончится это плохо в первую очередь для самой оппозиции. Ну, и для страны в целом ничего хорошего от этого не будет.

Очень многие в нашей стране понимают, что такое «оранжевая» революция. И поверьте мне, что за эти сорок дней, прошедших с первого митинга, произошли огромные общественные изменения.

Есть гигантский запрос на то, что мы делаем. Я не знаю пока, кто именно к нему присоседится, но если кто-то попытается им манипулировать, я не дам этого сделать. Я знаю твердо, что запрос огромен.

Общество сейчас поляризуется. Появляются разнонаправленные экстазы. Одни экстазы направлены в одну сторону, а другие – в другую. Есть огромный запрос на антиоранжевый митинг. И, поверьте мне, он усилится.

Идея антиоранжевого митинга заключается в том, чтобы остановить «оранжевую» революцию.

Осуществляется ли сейчас «оранжевая» революция? Да.

Каковы основные черты «оранжевой» революции? Это выход за рамки закона. Это походы в американские посольства, это потрясающее социальное высокомерие.

Почему это поддерживает средний класс? Дело в недовольстве среднего класса происходящим в стране, и я его полностью разделяю. Вопрос заключается не в этом недовольстве, а в том, куда направляется собранная энергия. Справедливая энергия идет не в ту сторону.

И потом, есть же какая-то эстетика лиц! Нельзя ли все-таки даже для «оранжевой» революции подыскать какой-то новый дизайн? Почему эта энергия должна объединяться с такими вождями? И куда это приведет нас, наши семьи, страну, которую мы любим?

Массовый митинг на Поклонной горе - это не какая-то пустяковая акция, а серьезная демонстрация поддержки Путину, направленная, безусловно, против «оранжевой» революции.

Кто, на самом деле, был на Поклонной? Есть такой тезис, что людей туда согнали, что они не по своей воле туда пришли. Так вот, могу сказать, побывав там, что на Поклонную гору пришли нормальные, здравые, подчас веселые люди. Многие - с некоторым оттенком деловитости. Они пришли абсолютно сознательно поддержать текущую, нынешнюю власть. Поддержали и все пошли по своим делам. Я не заметил ни малейшей ажитации, ни злобы типа «Пригнали тут нас эти гады, и мы тут должны еще за них какие-то плакаты нести».

Между прочим, плакаты были занятные, а подчас и остроумные. Были плакаты за Путина, были против Путина. На одном были изображены Путин и Немцов и было написано «Ваше время прошло», на другом - «Порву за Путина». И этого человека не побили камнями, и он себе шел довольно спокойно и весело, двигаясь со своим плакатом. Хотя, большинство, конечно, было против «оранжевой революции» и безусловно «за Путина».

Ощущения подневольности и рабства, которое должно было бы в этой толпе присутствовать по мысли наших демократов-прогрессистов, креативного нашего класса, - ни черта там не было. Да, может быть, публика на Болотной площади, извиняюсь за старорежимное выражение, была почище. Но на Поклонной горе были нормальные люди. Разные были люди, и в шубах были, представьте себе.

Однако, был такой маленький нюанс. Мне кажется, что на Болотной, что на Поклонной те люди, которые выступали на сцене, не всегда точно понимали, что и кого они, собственно, представляют. Скорее, они представляли сами себя. Истеричный тон Кургиняна, например, совершено не вязался с настроениями людей. Люди же пришли, и их было много. Тем самым, мы выразили все, что хотели выразить.

Мое глубочайшее мнение – в том, что если власть не будет делать дурацких ошибок, и если будут выполнены все обещания по честным выборам, то разговоры о нелегитимности будут сведены к минимуму. Если это произойдет, то, при любом итоге выборов, митинговая активность в разы снизится.

Митинговая активность напрямую зависит от общей социально-политической и экономической ситуации в стране. Это правило распространяется практически на все страны. Митинги – своеобразная лакмусовая бумажка состояния страны и общества. Поскольку я думаю, что ситуация в целом будет становиться более драматичной, уличная активность будет не идти на спад, а, наоборот, повышаться.

Если же говорить о конкретной ситуации 4 февраля, когда пройдет сразу несколько и не только оппозиционных митингов, то это - свидетельство активности властей. Получается, что на оппозиционный митинг, который обещает быть крупным, власти пытаются ответить какой-то своей встречной активностью, чтобы создать некое ощущение, что ничего такого особенного не происходит.

Картина получается следующая: есть люди, которые выступают за и против ситуации в стране. Это ли не свидетельство демократии? Пускай гуляют по улицам и дышат морозным воздухом.

Но, другой стороны, эта встречная активность власти частично провоцирует уже активность более мелких групп. Получается, что вроде как все в этот день хотят себя показать. Если уж это такой важный день, то каждая группа, которая может вывести какое-то количество сторонников, пытается продемонстрировать, что она вообще существует. Иначе про нее вообще забудут или будут думать, что ее уже не существует. Поэтому, от активности оппозиции и власти уже начинается цепная реакция.

В целом, я думаю, что уличная активность будет нарастать даже независимо от выборов. К тому же, как вы догадываетесь, погода рано или поздно улучшится и станет более благоприятной для уличной активности.

Строго говоря, в России происходит простое возвращение к нормальным условиям публичной политической жизни.

В публичной политической жизни в обществе (даже не обязательно демократическом, а с каким-то реальным соревнованием общественных сил), противостояние не может не выходить на улицу. Причем это даже не вопрос стабильности или нестабильности. Просто если нет общественной активности на улицах, то это значит, что в обществе нет публичной политической или социально политической жизни. Что, собственно, было характерно для России 2000-х годов.

Сейчас у нас идет всплеск митинговой активности потому, что происходит постепенное разрушение системы управляемой демократии. И происходит он не по политическим причинам, а по вполне социально-культурным. Просто кризис мировой экономики означает нежизнеспособность существующей социально-политической модели в России.

На самом деле, Россия – страна периферийного капитализма. И, естественно, наша страна очень зависима от мировых экономических процессов. И эти процессы сейчас делают невозможным сохранение существующей модели. Естественно, это отражается на политике и публичной сфере.

Наша специфика - в том, что возвращение публичной жизни не только совпало с кризисом социально-политической системы, но и напрямую связано с этим кризисом. Но даже если бы этого кризиса не было, то, как я уже говорил, уличная активность – это норма для страны, в которой есть какая-то политическая жизнь.

Вполне вероятно, что митинговая активность рано или поздно может вылиться в какие-то более серьезные и радикальные формы. Но, на мой взгляд, в этом тоже нет ничего аномального. Это - естественная часть общественной жизни.

В других странах все происходит гораздо радикальнее. Россия - одна из тихих, спокойных, безобидных и пассивных стран, где население позволяет над собой издеваться в то время, как в других странах население не очень хорошо к этому относится. Что касается возможных столкновений, то они возможны, как и в других странах.

Если вы хотите, чтобы у вас в стране была жизнь, то будут и митинги, и какие-то столкновения. Это неизбежно и стопроцентно гарантировано.

Митинги на Поклонной горе и на Болотной площади не свидетельствуют о поляризации общества.

Митинг в Парке Победы был, на мой взгляд, тяжелым и административным. Многих привозили автобусами, многих уговаривали туда ехать настоятельно. То есть, это был митинг с большим подключением административного ресурса, насколько я понимаю. И серьезных возражений против этого нет.

А шествие по Якиманке, а потом и митинг на Болотной площади проходили без административного ресурса и без денег. Туда просто пришли люди, чтобы выразить свое отношение к происходящему. Поэтому я думаю, что двумя равными силами эти протвоборствующие лагеря назвать нельзя.

На Болотной мы наблюдали определенное давление значительной и серьезной, продвинутой части гражданского общества на власть. А власть, которая не хочет, чтобы на нее давили, с помощью политтехнологий пытается этому что-то противопоставить. Тем не менее, сама власть понимает, где - настоящий митинг, а где - ею организованный.

В стране сейчас многое не в порядке, поэтому митинговая активность и нарастает. И такое нарастание - позитивный фактор, потому что давление на власть происходит в законных, конституционных рамках. И власть должна на это реагировать.

Никаких тенденций к ослаблению этой активности граждан нет. Сегодня, в мороз было столько народу, что ясно - тенденции к ослаблению нет. И если власть не будет обращать на эту активность внимания (или будет делать вид, что не обращает), то активность митингующих будет лишь усиливаться.