ХАМАС в Москве. Заметка о психополитике

философАркадий Недель

Муса Абу Марзук, член Политбюро ХАМАС, с несколькими своими единомышленниками прибыл в Москву для переговоров по заложникам, как сообщается в официальных СМИ. Мария Захарова на вопрос о том, что им понадобилось в столице РФ, сухо прокомментировала этот факт, пообещав поделиться дополнительной информацией, когда она появится. 

Очевидно, что визит руководящих хамасовцев вызвал немало толков, а у многих — недоумение, поскольку факт такого прибытия идет вразрез обычной практики российских властей не вести никаких переговоров с террористами. Однако, в отличие от многих стран, ХАМАС в России до сих пор не признан «террористической организацией», что формально позволяет такие переговоры проводить. Не до конца, правда, понятно, с кем именно ХАМАС провел переговоры и какие именно вопросы обсуждались, за исключением возможного освобождения заложников, среди которых есть и россияне. 

Такой визит — не первый, но первый в самый разгар военных действия между Израилем и группировкой. В 2006-м, сразу после прихода ХАМАС к власти в секторе Газа, хамасовская делегация прибыла в Москву. Тогда с их стороны это была попытка самолегитимации — пусть кто-то, а учитывая политический вес России на тот момент и ее положение в ООН, этот «кто-то» входил в политическую элиту мира, — признает новую власть в части Палестины легитимной и переговороспособной. У России в 2006-м были свои мотивы: не загонять ХАМАС в угол и дать движению шанс показать свою политическую волю к установлению мира, как и создать институты власти, которые бы обеспечили какую-то нормальную жизнь в секторе. Россия тогда, казалось, занимала чуть ли уникальное положение регулятора политического процесса — даже более, чем США — между непримиримыми акторами — с одной стороны, Ираном, Сирией, ХАМАС, с другой — Израилем. 

Тогда на эту же роль претендовала Турция во главе с Эрдоганом, которого при всем желании нельзя было назвать «нейтральным» арбитром (сегодня Эрдоган открыто поддерживает ХАМАС), учитывая ставшие позже очевидными планы Турции в той или иной форме воссоздать новую Османскую империю, или «новый Туран», а проще говоря, стать верховным политическим правителем региона, в чем она, как минимум с тех пор, конкурирует с Ираном. 28 октября 2023 года Эрдоган собрал полтора миллиона человек на митинге в Стамбуле (на взлетно-посадочной полосе), заявив, что если Запад хочет войны с полумесяцем (читай — со всем арабским миром), то он его получит. У Эрдогана для этого жесткого антиизраильского выпада есть свои причины, в следующем году в Турции муниципальные выборы, и Эрдоган во главе своей партии хочет отвоевать те турецкие города, в которых его не поддерживают. Однако только этими внутренними причинами смена эрдогановского вектора не объясняется. Турецкий лидер, чей нынешний срок, судя по всему, последний, меняет масштаб, открыто заявляя о своем лидерстве в мусульманском мире. Турция — больше не страна в регионе, а империя в процессе сборки, бросающая вызов западному миру, в первую очередь идеологически. 

Ни тогда, когда возникла идея «Россия как посредник» между ХАМАС, «Хезболла» и остальным миром, ни сегодня тем более этот план не принес никаких значимых результатов, если не считать возможности в 2007 году, во время гражданской войны в Палестине, развязанной ХАМАС, эвакуировать российских граждан. Что существенно с гуманитарной точки зрения, но близко к нулю — с политической. 

Нынешний визит хамасовцев в Москву, предположительно, имеет целью далеко не только обсуждение судьбы заложников, тем более, а это важно понимать, на переговоры с российским МИДом приехали политики, и в них не участвует военное крыло ХАМАС. Наивно думать, что эти прибывшие «голуби» группировки, находящиеся даже не в самом секторе, имеют какое-то значительное влияние на боевиков в Газе. ХАМАС, используя выражение французских философов Делёза и Гваттари, в свои 1970-е больших друзей палестинцев, — это ризомная структура, похожая на корневище дерева, части которой отнюдь не находятся в непосредственном подчинении друг у друга. «Гражданский ХАМАС и военный» вполне самостоятельно принимают решения и, есть основания полагать, не всегда спешат ставить о них в известность своих коллег. Сегодня, после атаки 7 октября, в корневище все перемешалось, и логично допустить, что приезд Абу Марзука в Москву никак не согласован с главами террористических подразделений в Газе. 

В каждом визите участвуют две стороны, следовательно, есть два интереса — приезжающих и принимающих. Цель Абу Марзука — заручиться поддержкой Москвы на случай, когда с боевиками в Газе будет покончено, использовать шанс и попробовать возглавить послевоенную Газу без военного крыла. Проще говоря, попытаться в мировом общественном мнении поделить ХАМАС на «хороших и плохих парней». В Москву прибыли «хорошие парни», которым можно доверить рулить сектором после войны, а этот вопрос, естественно, встанет первым после зачистки территории. Израиль, что крайне маловероятно, захочет оккупировать Газу или тем более присоединить ее к себе.

Цели Москвы, как представляется, более сложные. Вкратце: попытаться еще раз выступить арбитром в конфликте, сохранив отношения сразу со всеми игроками. Не дать полностью уничтожить ХАМАС, так как с новыми — и сейчас не понятно какими — властями надо будет налаживать отношения с нуля, сохранить отношения с Ираном, а, возможно, и перевести их на следующий уровень. Если, гипотетически, у России возникнут крепкие контакты с «хорошими хамасовскими парнями» после войны, то любой разговор с Ираном в будущем станет еще более успешным. Риски во всей этой игре — сброс отношений с Израилем, с которым они были прекрасными до самого начала СВО. 

Многим аналитикам кажется, что это небольшая цена в нынешней ситуации. Это большая ошибка. Во-первых, там живет огромное количество россиян, которые, если все же не идти по плану генерала Гурулева, предложившего уничтожить «всю эту гниль», самим фактом своего нахождения заграницей, а тем более его наиболее креативная часть, увеличивают границы «русского мира». 

Во-вторых, как ни парадоксально, в геополитических (и экзистенциальных) терминах у Израиля и России много общего. Израиль возник и находится в окружении стран, многие из которых, засыпая или в своих грёзах, видят его горящим в Джаханнаме, аду, место, описанное в Коране (11:119), где и люди, и джины, да и все те, кто «не уверовал нашим знамениям», вдыхают огонь. Границы Израиля уже многие десятилетия находятся под вопросительным знаком джихада, который почти никто не собирается изменить на точку. Россия, после коллапса СССР, оказалась, если не в том же, то в похожем положении. Причины самой СВО, расширение НАТО на Восток вопреки всем обещаниям, во многом кроются в такой «израильской» ситуации. 

В-третьих, именно у Израиля огромный опыт борьбы с исламским терроризмом, опыт, по сути, бесценный, обращение к которому важно для страны, чья немалая часть территорий принадлежит исламу. 

В-четвертых, Израиль и Россию роднит, как ни странно, психологическое противостояние миру. При всей внешней позитивной риторике и благосклонности (в мирные времена), Израиль и Россия, с психополитической точки зрения, остаются странами-одиночками, на которые смотрят и всегда будут смотреть как на своего-чужого. 

Ни Израиль, созданный почти ex nihilo после этнической катастрофы евреев в Европе, не имеющей аналогов в истории, ни современная Россия, едва выбравшаяся (да и то не полностью) из своего монструозного эксперимента в ХХ веке и заплатившая десятками миллионов жизней, парадоксально или нет, являются странами, чей недавний психополитический опыт не позволяет им до конца вписаться в мировой (западный) дизайн.

Израиль был и остается страной, которая «не должна была возникнуть», страна-черный лебедь, своим возникновением опрокинувшая естественный расклад на Ближнем Востоке и как бы перезапустившая библейскую историю. Если правы те физики, которые считают время, состоящие, как торт «Наполеон», из многих слоев, то Израиль перемешал эти слои в определенной точке пространства: время западное и время ислама. Россия, вынырнувшая из коммунистического периода полуразрушенной страной, потерявшей к началу 1990-х не только некогда авангардные технологии, но и все казавшиеся незыблемыми психополитические основания, на которых она держалась, сегодня снова вернулась к необходимости их поисков, самоидентификации и конфликту с западным миром. 

Подчеркну: этот конфликт гораздо более серьезный, чем какие-то там санкции или недружелюбная риторика с обеих сторон. Как и в случае с Израилем, глубинно не вписанным ни в один — ни в западный, ни в восточный — дизайн, Россия, несмотря на ее размеры и вечное желание стать «как Запад», остается страной-одиночкой. 

Равно как Запад на психополитическом уровне не признает Израиль своим, так же точно своей, правда, по иным причинам, он никогда не признает Россию. Израиль — потому, что христианская или даже секуляризированная Европа, пусть и в других терминах, всегда воспринимает еврея как свое прошлое; еврей для Запада — знак вины. Россию — потому, что ее нельзя подчинить разумности Закона, главенствующему на всей территории западной ойкумены. Россия — страна, где разум служит для постоянного пересмотра собственных культурных и политических оснований, страна врожденного скептицизма. Стремление же Запада — удержать разум в перманентном status quo, никогда не ставя под сомнение истинности своих основных положений.

Как бы то ни было, не только политической, но и огромной человеческой ошибкой будет из-за варварских актов ХАМАС потерять добрые отношения между Россией и Израилем — странами, у которых значительно больше похожего общего, чем это кажется многим, и чья психополитическая общность не вызывает сомнений.