НАТО между саммитами: организационный лес за украинскими деревьями

политологАлександр Коньков

Состоявшийся 11-12 июля саммит НАТО оставил двоякое ощущение. С одной стороны, участники старательно не демонстрировали каких-либо колебаний в рядах и продолжают выражать убеждённость в разрешимости украинского конфликта в соответствии с заявляемыми Западом приоритетами (нанесение поражения России). С другой — явная размытость озвученных по итогам встречи решений подчёркивает некоторую рассеянность и, своего рода, дистанцируемость альянса, как будто озадаченного завышенными ожиданиями киевских властей и стремящегося сохранять опции для последующих решений. Иными словами, НАТО едина как никогда в противостоянии России, но всё же не желает бежать впереди паровоза и принимать на себя ответственность за Украину и её проблемы.
Между тем, саммит в Вильнюсе оказался, пожалуй, чуть ли не последней возможностью для НАТО в полном составе и на высшем уровне заниматься сугубо украинской повесткой и, соответственно, принять действительно значимые решения, способные оказать влияние на дальнейшую судьбу конфликта. Таким образом, для наиболее «ястребиной» части альянса собрание обернулось саммитом упущенных возможностей, и вот почему.

Предвыборная суета

Следующую встречу было предложено провести в Вашингтоне и посвятить 75-летнему юбилею НАТО, которая была образована как раз в столице США 4 апреля 1949 года. Сам Североатлантический договор, давший название организации и подписанный тогда 12 государствами, иногда также именуют Вашингтонским, в чём, видимо, и будет символизм грядущего саммита. Несмотря на пока неопределённость с датами проведения и, тем более, с повесткой встречи, сама привязка к круглой дате, да и к месту (максимально далеко от театра военных действий) предвосхищает уязвимость следующего саммита с точки зрения совершения каких-либо резких движений и в целом внимания к «вненатовским» вопросам, способным хоть как-то поставить под сомнение единство альянса в дни празднования трёх четвертей века организации.

Весна 2024 года (если не весь следующий год) — весьма пограничный период с точки зрения внутриполитических (в первую очередь, выборных) процессов во многих ключевых государствах мира, включая и основных игроков украинского кризиса, и членов НАТО, что естественным образом замедляет способность к принятию серьёзных международных обязательств. Если в России уже в марте состоятся президентские выборы, и общество станет максимально консолидированным перед лицом любых внешних нападок, то в остальных странах электоральная динамика будет только нарастать, и, с учётом и так усиливающейся дискуссионности дальнейшего вовлечения в украинский конфликт, действующие власти навряд ли будут готовы рисковать своим предвыборным положением и, например, запускать процедуру включения Украины в НАТО.

В самих США, где планируют принимать следующий саммит, в преддверии ноябрьских выборов президента весна и начало лета станут основным периодом праймериз, когда Байдена будут критиковать все, кому не лень, и для него весьма излишни окажутся раздражители, имеющие близкую к нулевой значимость для среднестатистического американского избирателя, но при этом весьма затратные. В данном контексте Белый дом, вероятно, постарается организовать сугубо «фестивальный» саммит НАТО, отмечающий накопленные достижения альянса под эгидой США и максимально сглаживающий любые возможные противоречия. В начале июня также запланированы выборы в Европейский парламент, ближе к концу года — всеобщие выборы в Великобритании, что добавит электоральной нервозности и неамериканской «половине» НАТО. 

Наконец, сама Украина также входит в период плановой кампании по выборам президента весной 2024 года. Несмотря на сохраняющуюся высокую неопределённость с их проведением, фактор НАТО мог бы оказаться весьма «прибыльным» для киевских властей в предстоящей кампании, однако чрезмерно «дорогим» для самих членов альянса, что вновь не позволяет оценивать приглашение Украины в организацию в качестве сколько-нибудь вероятного события.

Стратегическая текучка

Более насущным с точки зрения будущего организации стоит считать назначение нового генсека НАТО, которое как раз может оказаться весьма востребованным новостным поводом для юбилейного саммита. Йенса Столтенберга пытались сменить уже, как минимум, дважды: на прошлой неделе он во второй раз получил продление на один год — косвенный признак потребности в дополнительном времени для отбора кандидатур. До этого также дважды его срок продлевался на два года. С точки зрения процедур, срок полномочий генсека НАТО — четыре года, и дальше он может пролонгироваться при общем согласии государств-членов; при этом число и продолжительность этих пролонгаций никак не регламентируется. Дольше норвежца Столтенберга, разменивающего десятый год полномочий, генеральным секретарём был лишь голландец Йозеф Лунц (1971-1984), но это, скорее, пример исключения: больше 5-6 лет на этом посту, как правило, не задерживаются.

Другим стратегически значимым вопросом, который может получить развитие в ходе саммита в Вашингтоне, является фактор Китая и, как следствие, легитимация экспансии НАТО за пределы своего традиционного Северо-Атлантического ареала. Перспективы открытия офиса альянса в Японии оказались скомканы избыточной проукраинской риторикой, однако в будущем такое решение, после снятия единичных сомнений со стороны, в первую очередь, Франции, может также иметь весьма символическое значение в контексте юбилейного саммита. То же самое может касаться и пока всё ещё остающихся весьма туманными перспектив членства Швеции.

Наконец, ситуация «на земле» украинского конфликта также не может не сыграть своей роли. После окончательного осознания избыточной завышенности ожиданий, в свою очередь, разделявшихся уже в самих западных столицах относительно украинского «контрнаступления», в преддверии юбилейных торжеств и всё тех же электоральных рисков общим местом будет последовательное вытеснение из общественного сознания какой-либо рефлексии по поводу недостигнутых результатов и растраченных ресурсов. В этих условиях, если украинский вопрос к тому времени не получит закономерного разрешения, его так или иначе придётся отложить в чуть более долгий ящик — как минимум, до формирования на Западе понятной конфигурации власти в ключевых центрах принятия решений. Впрочем, при любых раскладах статус Украины в НАТО всё равно становится чемоданом без ручки — никакой пользы от её участия члены организации точно не ощутят.