Неделя безопасного Рунета

Еще ни одной стране не удалось справиться с проблемами в Интернете только усилиями силовиков или только общественности. Как показывает мировая практика, одно в отрыве от другого не получается.

Когда мы начали проект, мы сосредоточились на двух важных для нас составляющих – на обучении граждан безопасности в Интернете и на том, как сделать его безопасным для своих детей. Я лично не верю, что только запретительными мерами можно добиться успеха. Если человек знает о том, какая угроза может существовать для его ребенка, для его семьи, то он в состоянии эту угрозу предупредить.

Второй момент – это профессиональная работа правоохранительной системы.  ОПРФ работала вместе с Госдумой в прошлом году по поправкам в законодательство, которые касались ужесточения наказаний за преступления против детей. Поправки шли с трудом – мы наблюдали невидимое, но очень плотное противодействие, и я думаю, что это не последний бой, а только начало этой работы.

Мы сосредоточились не только на создании законов, но и на теме  правоприменения. Когда мы только начинали эту работу, мы неоднократно приглашали представителей МВД и прокураторы, понимая, что эту работу надо делать вместе. Но механизмов для выявления и наказания интернет-преступников очень немного. Если говорить о том, сколько дошло таких дел до суда – то практически они не дошли.

Поэтому мы имеем только устойчивое количество скандалов, когда это связано с экстремистской деятельностью в Интернете. И мы практически не имеем успешных судебных историй, связанных с пресечением Интернет-порнографии, использования детей в этой истории, потому с помощью наших пока слабоватых законов и правоприменительных практик пока не удается ухватить этот вид преступности, чтобы довести ее до ответственности.

Поэтому те технологии, которые мы предлагаем совместно с нашими коллегами из РАЦИТа и других организаций, касаются обучающих программ, в том числе как сообщить о преступлении в Интернете. Мы проехали практически всю страну с лекциями о том, как расследовать преступления против детей – я говорю об уголовных преступлениях; на подходе к лету мы выпустим первое методическое пособие по этому поводу.

Один из пунктов, который касается Интернет-преступлений или использования Интернета с целью вовлечения детей в преступную деятельность, там безусловно будет.

На сегодняшний день деятельность ОПРФ вместе с общественными организациями будет продолжаться; в основном она должна быть направлена на вовлечение общества в решение проблемы,  на помощь нашим правоохранительным органам, в том числе помощь методическую, потому что на сегодняшний день они оказались не готовы к этой ситуации.

В настоящее время представлена модель закона, который мог бы унифицировать  подходы к урегулированию проблем в Интернете в странах СНГ. Надо сказать, что это вызвало очень большой интерес наших коллег парламентариев постсоветских стран, для которых эта проблема также стоит очень остро. Беспокойство вызывает вовлечение посредством Интернета детей и подростков к занятию проституцией, наличие угрозы для детей со стороны педофилов, торговля детьми.

Это  уголовнонаказуемые деяния, но для правоприменительной практики орудие преступления – а в данном случае орудием является Интернет, если оно не закреплено в законодательстве, в терминах, то правоприменительную практику оно затрудняет. Если говорить о законодательном обеспечении безопасности Интернета для детей, то это одна из самых сложных наших проблем – отсутствие в уголовном законодательстве понятий и терминов, связанных с сетью Интернет. Мы только недавно добились введения самого термина «сайт» в некоторые наши законотворческие инициативы.

Несколько законов находятся на рассмотрении в Государственной Думе. Первый – закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию.  Он создает нормативную базу,  направленную на обеспечение защиты детей от материалов, наносящих вред их здоровью и нравственному и духовному развитию. Создает ограничения в распространении материалов, которые пропагандируют жестокость, наркоманию и прочие подобные явления.

Хотелось бы сделать маленькую оговорку – когда мы создаем и участвуем в создании проектов подобных законов в реальной нашей с вами жизни, часто получается, что нерв закона главным образом направляют на СМИ.  Этот крен с грифом «не пущать» по российскому обыкновению часто затмевает ту суть, которую необходимо закреплять именно законодательно.

Именно – конкретная защита детей от посягательств педофилов, от вовлечения в проституцию, от торговли детьми для сексуальных утех. Часто это оборачивается даже вкусовыми обобщениями.  Свежий пример: по Первому каналу прошел фильм «Школа», нравится кому-то, не нравится, плохой или хороший, но это многими моими коллегами воспринимается как главная угроза духовному, нравственному развитию человека. На определенную категорию это может производить такое впечатление, но мы говорим о конкретных уголовно наказуемых деяниях, как посягательство на реальную, в том числе, сексуальную безопасность детей.

Что касается тенденции, которую мы наблюдаем у некоторых коллег в Государственной Думе, свести это к определенным запретам на художественные произведения, которые так или иначе могут влиять на духовное или нравственное воспитание детей – это, как нам представляется, другая тема и смешение их, на наш взгляд, недопустимо, потому что, что называется, с «водой выливаем и ребенка».

Комиссия Общественной палаты посредством СМИ в течение последних 2 лет неоднократно возвращалась к теме Интернета, поднимала этот вопрос, собирала очень широкий круг представителей как общественности, так и Интернет-сообщества, руководителей СМИ. Мы приглашали тех людей, кто занимается вопросами законодательных инициатив в отношении Интернета.

Мы убедились, что в абсолютно жёсткой позиции одной группы интернет-сообщества о том, что Интернет – это «святая корова» и никто не смеет своими руками залезать в то, что кем-то когда-то было создано. И они живут в этом интернет-пространстве. Существует другая позиция людей, которые считают, что Интернет при всей своей полезности, важности и уникальности является штукой пострашнее любой атомной бомбы, которая может в любой момент уничтожить наше внутреннее «я», внутреннее состояние человека и низвести его до определённого скотского состояния.

Мы в комиссии исходим из принципа, что на сегодняшний день Интернет – это всё-таки не СМИ, а средство массовой коммуникации. Более того, если говорить о цифрах (до 50 миллионов кликов или пользователей, которые сегодня существуют в России), то только 10%-12% из этих миллионов людей используют интернет как СМИ. То есть, по сути дела, на уровне 5 миллионов человек используют интернет как СМИ. Остальные используют его или как коммуникацию, или как систему, где они могут что-то узнать (имеется в виду, где купить кастрюлю с таким покрытием или где купить автомобиль с такой ценой). Используют сеть для игр, для вхождения в разные службы знакомств и т.п.

Более того, сегодня большинство СМИ (возьмём самые крупные: «АиФ», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец») имеют тиражи, которые равны количеству тех интернет-пользователей в России, которые используют интернет как СМИ. Сегодня телевидение обладает совершенно уникальными возможностями и имеет большую аудиторию. Говорить о том, что Интернет не входит в нашу жизнь, было бы преступлением, но не говорить о том, что Интернет должен оставаться в первобытно-общинном строе, когда всё возможно, и не существует, по сути дела, никаких ограничений, тоже страшно и опасно.

Мы исследовали проблему. Сегодня на европейском континенте Россия осталась единственной страной, которая никоим образом законодательно не участвует в Интернет-пространстве. По сути дела, мы единственные. Все страны Европы сегодня так или иначе (или на законодательном, или на правительственном уровне) вводят определённые принципы работы в интернете.

Я тут же предвижу вопрос, что Общественная палата ратует за введение неких ограничений в Интернете.  - Никогда. Я последователь бесцензурного существования. Но это не значит, что закон о СМИ не должен существовать. Это один из лучших наших законов, которые мы защищаем, чтобы он существовал. Мы, представители всех СМИ, неоднократно выступали в защиту нашего закона о средствах массовой информации. Мы хотим, чтобы у нас был закон, мы желаем его и не даём никому в него вмешиваться. Почему же интернет-сообщество категорически не воспринимает слово «закон», так или иначе коснувшееся нашего интернета и тех вопросов, которые и составляют безопасность Интернета для нашего общества?

Посмотрите, сегодня не осталось практически ни одного СМИ, которое бы оставило или «Живой журнал», или свободную возможность общения с читательской аудиторией через комментарии, чтобы обсуждать темы после статьей. Это невозможно: мат-перемат, унижение человеческого достоинства, унижение людей из-за национальности. Это просто ублюдки, которые мешают думать и существовать нормальному человеческому сообществу.

Мне кажется, что вопросы саморегулирования в Интернете должны стоять на первом месте, если -сообщество не хочет, чтобы кто-то вмешался в их деятельность. Но и вопросы законодательства должны присутствовать. На заседании комиссии мы полностью поддержали то, что и Государственной Думе, и прежде всего внутри Интернет-сообщества, тем людям, которые занимаются интернетом профессионально, необходимо разрабатывать систему законодательных инициатив, которые должны рано или поздно появиться.

К сожалению, вред и угроза, которые приносятся населению страны с помощью интернета, существует. И в СМИ уже были примеры, когда через Интернет осуществлялись террористические акты. Я уже не говорю про вопросы, связанные с детской угрозой.

Демократическое сообщество не может жить без законов, которые оно принимает. Демократия – это прежде всего выполнение тех законов, которые мы с вами инициируем через тех людей, которых мы избрали.

Я за то, чтобы медийные интернет-структуры обязательно добровольно регистрировались. Считаю, что это необходимо. Это в определённой степени дисциплинирует и журналистов, и тех, кто работает с этими сайтами. Это отнюдь не цензура. Пишите всё что угодно, но человеческим языком.