Новое пришествие Грефа?
Герман Греф, уйдя из правительства почти десять лет назад на работу в Сбербанк, продолжает оставаться активным политическим игроком. Свидетельством тому – его проект реформирования работы правительственного аппарата. Греф, являясь старым членом путинской команды, одним из инициаторов и авторов реформ начального периода правления нынешнего президента, сохраняет свое влияние, достаточное для того, чтобы с его проектами знакомился президент и выносил по ним свой вердикт.
При этом он представляет тип аппаратного игрока, не связанного с какой-либо политической партией. Его значение определяется отношениями с президентом, доверием последнего, а также полученными связями и авторитетом в бизнес-сообществе и бюрократических структурах. Поэтому перевод его инициативы по реформе правительства в публичную плоскость мало согласован с планами других игроков на политическом поле, что может вызвать ряд последствий, нежелательных как для самого Грефа, так и для всей административной и политической вертикали.
Во-первых, инициирование изменения структуры и принципов работы правительства извне не может не привести к тому, что ослабляются позиции действующего главы кабинета, а именно Дмитрия Медведева. Одно дело – страны с реальной многопартийной демократией, в России же, с ее централистскими традициями, подобный ход событий – свидетельство слабости и неавторитетности правительства.
Во-вторых, в РФ не работает принцип разделения теоретиков и практиков. Тот, кто планирует реформы и изменения, должен обладать всей полнотой власти и ответственности, и самолично доводить их до логического завершения. В противном случае планы либо будут заброшены, либо превращены в свою полную противоположность. Печальный опыт административной реформы Дмитрия Козака 2004 года об этом свидетельствует. Стоило ему через полгода после начала изменений в работе правительства покинуть его, как в скором времени суть реформы выхолостили и от нее мало что осталось.
В-третьих, по планам Грефа при формальном председательстве президента и премьера, реальную повседневную работу должен вести один из вице-премьеров. Но введение такого человека неизбежно породит споры о зонах ответственности и усугубит внутриаппаратные интриги. Подобный чиновник должен пользоваться безусловной поддержкой сверху, и надежно прикрыт политически. Одновременно данная фигура должна обладать собственным политическим весом и значением, чтобы быть авторитетной для остальных членов правительства. Пока такого человека не просматривается.
В-четвертых, накануне избирательной кампании Греф перехватывает инициативу у «Единой России», которой было бы уместно выступать с подобного рода инициативами и вносить их в свою предвыборную программу. «Партия власти» остается «не при делах» в важнейшем политическом вопросе, что не может не поставить ее в глупое положение.
В-пятых, на реформу правительства нет общественного запроса и нет реальной воли верхов. Предложение президента о «проектном офисе», прозвучавшее в конце прошлого года, пока не получило по этой самой причине никакого развития. Тот же Центр стратегических разработок, где начинал Греф, имел самую печальную судьбу за невостребованностью после первых лет работы.
В-шестых, в современной российской политической и государственной конструкции, когда государство держится на авторитете одного человека, при нынешнем уровне коррупции, при отсутствии гражданского общества, при избирательном исполнении законов, при формальности процедуры выборов и ничтожной роли партий, при отсутствии конфуцианской ли, англосаксонской ли, протестантской ли, какой угодно еще профессиональной этики чиновников, подобные реформы априори обречены на провал и в целом бесполезны.
Заниматься созданием критериев KPI в многонациональном и очень протяженном государстве, в нынешнем его виде, где в его рамках объединены Чечня и Москва, Дальний Восток и Калининград – значит заниматься прожектерством и маниловщиной. Россия – не Сингапур и не Малайзия. Оглушительный провал пенсионной реформы – яркое тому свидетельство. Ее также многомудро обосновывали, со ссылками на лучший мировой опыт, проводили разъяснительные кампании, а кончилось все пшиком, и ее отменой де-факто.
Поэтому, в-седьмых, нет никакой гарантии, что, поигравшись этой игрушкой, правительство не забросит ее, или что при смене, допустим, премьера, приоритет будет отдан другим направлениям. Достаточно вспомнить, как часто меняются правила выборов – и губернаторов, и Думы. Долгосрочной политики в России в нынешнем виде нет и быть не может. Решаются только тактические задачи.
Поэтому, резюмируя, можно сказать, что в период избирательного цикла 2016-2018 никто всерьез заниматься реформой а ля Греф не станет. Ее либо заблокируют, либо будут говорить о ней чисто формально. Вряд ли кто-то решится ставить под угрозу стабильность работы госаппарата, порождать ненужные политические проблемы.
Максим Артемьев специально для «Актуальных комментариев»
Другие статьи автора
____________
Читайте также: