Парадоксы интерпретаций

Одной из ключевых проблем для понимания политики всегда являлся волюнтаризм интерпретаций, следующий почти за любым заметным политическим заявлением. Подобным волюнтаризмом грешат многие эксперты-политологи. Призванные разъяснять подлинный смысл сказанного, они на практике чаще его скрывают или же выдают за него свои собственные мнения. Что бы ни говорили государственные деятели, политики и даже рядовые эксперты-оппоненты, некоторые горе-обществоведы тут же переиначивает сказанное по своим лекалам, иногда приспосабливая под удобную себе интерпретацию даже прямо противоположное по смыслу.

На  прошлой неделе произошло такое фирменное переворачивание высказывания Дмитрия Медведева. Выступая на конференции в Ярославле, российский президент заявил: «государства должны знать друг о друге как можно больше и вправе критически оценивать не только внешнюю, но и внутреннюю политику друг друга, может быть, и указывать на недостатки этой политики, если она может привести к проблемам международного масштаба или игнорирует общепринятые этические нормы, принципы гуманизма».

Тут же отметились некоторые особо сведущие «эксперты-политологи» заявившие, что Медведев на этот раз уже окончательно провозгласил об отказе от доктрины суверенной демократии. Подобные мнения, конечно, вряд ли можно запретить: в конце концов, каждый делает выводы исходя из множества причин, начиная от уровня собственной компетентности и заканчивая сопутствующим настроением. Такие скоропалительные оценки вряд ли стоит принимать всерьез, хотя выявлять ошибки интерпретаторов придется, во избежание последующих недоразумений.

Во-первых, Медведев никогда не говорил об отказе от доктрины суверенной демократии, поскольку никогда ее и не провозглашал. Медведев в Ярославле сказал только то, что сказал. Конкретно и по существу. Снабдив упомянутое высказывание прямой отсылкой к негативному опыту одной страны, проводившей свою эмиссионную политику в ущерб другим суверенным странам, которые в свое время договорились об использовании ее валюты в качестве резервной. Таким образом, мировой финансовый кризис не в последнюю очередь стал результатом внутренней политики одной суверенной демократии.

Во-вторых, если уже демонстрировать умение читать между строк, то сказано там как раз о развитии суверенитета. Медведев говорит о «критических оценках внутренней политики друг друга», но отнюдь не приглашает критиковать российскую внутреннюю политику. Недостатка в такого рода критике явно не наблюдается. Речь идет о праве России как суверенной страны критиковать внутреннюю политику других суверенных стран, если она оказывает влияния на общемировую ситуацию, или на будущее других суверенных стран и России в том числе. Кстати, Медведев еще раз подчеркнул важность и работоспособность теории и практики суверенитета, когда отметил, что на защиту граждан в условиях кризиса в первую очередь встали именно суверенные государства, а не глобальные структуры.

Нельзя  не видеть в словах Медведева прямую логическую линию. Если внутри другого государства рождается проблема для нашего будущего, то мы должны говорить об этом и оценивать уровень этой угрозы, поскольку это касается и нашего суверенитета. Суверенитет – это ведь не только право самостоятельно решать свои собственные внутренние дела, но и не допущение того, чтобы внутренняя политика другого лишала тебя такой возможности в будущем. Если уж мы живем в сообществе суверенных демократий, то и вести себя должны как суверенная демократия.

Кстати, недаром на конференции появился и господин Проди, который был одним из авторов переноса термина суверенная демократия в актуальный европейский политический лексикон.

Хотелось бы напомнить, как некоторые из экспертов, сегодня вещающие об отказе от доктрины суверенной демократии, сразу после появления этого термина заговорили об архаичности понятия суверенитет. Правда после того, как и Медведев и Обама стали говорить о важности суверенитета, они тут же примолкли. Скорее всего, так будет и на этот раз.

Кстати, политические доктрины существуют даже тогда, когда их не провозглашают, им не клянутся в верности и их не цитируют на каждом шагу. Главное, чтобы они работали.