Цифровая экономика, или новое «экономическое чудо»: взгляд Китая

Великий китайский файрвол, или «Золотой щит» в России. Если вы увлекаетесь технологиями, то, вероятно, слышали о том, что Россия якобы копирует китайские подходы в технологической сфере. Китай ассоциируется с неким закрытым и замкнутым на себе обособленным сегментом глобальной сети. Однако китайские передовые подходы и разработки в сфере цифровой экономики могут оказаться довольно полезны и для России.

Покупки в Интернете, онлайн-кинотеатры, заказ такси через приложения — все это стало в той или иной степени неотъемлемой частью нашей жизни. Формирование цифровой экономики — закономерный этап стремительного внедрения компьютерных технологий в экономическую сферу.

По ряду причин, цифровизация экономики выгодна не только сторонам спроса и предложения, но и государству. В России, например, цифровая трансформация — одна из национальных целей развития до 2030 года. 

В этом контексте ориентация на страны, успешно внедряющие соответствующие технологии в экономику, — важная практика. Традиционно таковыми считаются США и страны Европы (Дания, Швеция). Впрочем, в разрезе динамики развития — очевидным «выбросом» является Китай. Темп цифровизации китайской экономики самый высокий не только в регионе, но и в мире. 

Как оценивают новое «экономическое чудо» сами китайские эксперты? На основе опубликованных за период с 2020 по 2023 докладов представителей Chinese Academy of Social Sciences (CASS) можно выделить несколько «инсайтов» и определить пространство для критики. 

Повсеместное влияние

Цифровую экономику не следует воспринимать как обособленное явление, существующее параллельно традиционному экономическому укладу. Наоборот, это феномен, трансформирующий привычную систему. 

Согласно оценкам экспертов, цифровизация основательно повлияла на налогообложение, механизм формирования процентных ставок, финансирование малых и средних предприятий, и даже на «зеленое развитие» и подъем сельского хозяйства.

Впрочем, утверждение о прямой причинно-следственной связи в этом отношении — это некоторая степень упрощения. Если ознакомиться с отчетом, на который опирается материал CASS, более детально, становится понятно, что перечисленные изменения в экономике спровоцированы не цифровизацией, а действиями государства, направленными на создание стимулов для цифровой трансформации. Например, система налогообложения меняется под влиянием введения пониженных налогов для предприятий, инициирующих предоставление услуг и товаров в новом цифровом формате. 

В этом контексте властям следует учитывать не только потенциальный эффект цифровизации как абстрактного процесса, но и влияние принимаемых ими решений в этой области на рынок в целом.

• Данные — новый фактор производства
  
  Основной элемент, необходимый для функционирования экономики в цифровом пространстве, — это данные. Их можно считать не менее важным фактором производства, чем классические капитал, труд, землю и предпринимательство. 
  
  Эксперты CASS в этом отношении отмечают такие преимущества данных, как низкая стоимость и высокая скорость масштабирования, универсальность, отсутствие конкурентности. 
  
  С одной стороны, с тем фактом, что данные становятся важным элементом производственного процесса, сложно спорить. Любой онлайн-магазин потеряет весь свой потенциал без баз данных о своих клиентах и товарах. 
  
  С другой стороны, аргументы о преимуществах данных как отдельном факторе производства оставляют поле для критики. Например, едва ли можно представить существование данных отдельно от оборудования для их хранения — например, без датацентров. В этом контексте встает вопрос о том, стоит ли данные четко разграничивать от капитала. По этой же причине теряют основание аргументы относительно низкой стоимости и высокой скорости масштабируемости.
  
  Более того, спорно утверждение о том, что для данных характерно отсутствие конкурентности. Сбор данных — это трудоемкий процесс, а следовательно, доступ к ним в большинстве случаев ограничен, что повышает уровень конкуренции за этот продукт на рынке. 
  
  

• Рост потребления
  
  В качестве одного из потенциальных последствий развития цифровой экономики в Китае эксперты CASS отмечают рост потребления.
  
  Для Китая — это хорошая перспектива. Во-первых, пандемия COVID-19 ударила по уровню потребления в стране. Во-вторых, в силу демографических показателей, утверждают эксперты CASS, именно сторона спроса в китайской экономике ответственна за ограничения, которые в данный момент существуют для экономического роста. Цифровизация делает доступ к товарам более удобным, уменьшает разрыв в потреблении между разными регионами и, более того, создает новые рабочие места, что также способствует росту покупательной способности. 
  
  Следует, впрочем, учитывать тот факт, что увеличение уровня потребления — это практика, полезная лишь в ситуативном отношении. В странах с проблемой чрезмерного потребления, например, цифровая экономика может только ударить по существующему порядку. Позиционирование этого эффекта цифровой экономики в положительном свете экспертами CASS обусловлено преимущественно социально-экономическими условиями, в которых существует Китай.
  
  

• Что осталось за кадром 
  
  Особенность китайской экспертной оценки — фокус на цифровой экономике в том виде, в котором её формирует государство. Власть поддерживает трансфер бизнеса в онлайн-пространство, создает для этого дополнительные стимулы. Тем не менее в некотором смысле «цифровая экономика» и «государство» являются взаимоисключающими понятиями.
  
  В частности, это касается того факта, что одна из основных причин формирования цифровой экономики — это развитие технологии «блокчейн». Осуществление транзакций на площадках, основанных на «блокчейне», априори находится вне зоны государственного контроля. Даже в условиях работы с соответствующими технологиями, власть теряет доступ к информации о деятельности граждан, контроль над которой являлся бы одной из главных причин государственного участия в цифровой трансформации.
  
  В случае Китая, например, применяются строгие ограничения на использование криптовалюты, но в то же время — государство инициирует использование «блокчейна» в некоторых отраслях. Вопросы относительно эффективности и условий применения соответствующих технологий, в силу их внутренней парадоксальности, и представляют наибольший интерес в контексте изучения цифровой экономики в ближайшие годы. 

Китайский опыт и российские практики

В 2018 году, в России была запущена национальная программа «Цифровая экономика», нацеленная на улучшение качества жизни граждан и развитие бизнеса. Программа включает в себя спектр мероприятий: от внедрения систем онлайн-коммуникации в образование до грантов на развитие отечественных IT-разработок.

Если рассматривать применимость китайских наработок в российской политике, следует обратить внимание на данные как ключевой элемент производства. В Китае рынок хранения данных имеет высокие показатели развития, в 2020 году его объем составлял более $1 млрд, что даёт стране преимущество в цифровой сфере. Для России показатели на данный момент неопределенные — в 2022 году было зафиксировано двукратное падение продаж систем хранилищ данных. Однако российские власти предпринимают определенные шаги, нацеленные на развитие государственных баз данных, а также ужесточение регламентов работы с частными данными. 

Что касается роста потребления, можно предположить, что это не станет проблемой в контексте развития российской программы «Цифровая экономика». Несмотря на недвусмысленное название программы, онлайн-коммерция не находится в её приоритете. В большей степени власть уделяет внимание развитию прикладных IT-разработок и каналов предоставления государственных услуг. 

Отношения российских органов власти с «блокчейном» до сих пор слабо определены. Однако российские власти ведут планомерную работу по регулированию данного инструмента.

Комментарии техноскептиков, считающих, что Россия копирует деструктивные практики Китая в области ИКТ, не находят подтверждение на практике. Полное копирование китайского опыта в сфере цифровизации невозможно в силу слишком больших отличий в технологической инфраструктуре и информационном бэкграунде двух стран. Тем не менее обзор показывает, что часть передовых китайских практик могут быть апробированы и в России.

Павел Иванов, аналитик Центра политической конъюнктуры