Ушел Предстоятель

Патриарх — человек, который сумел в очень непростые годы становления новой России органично, искусно, тактично построить один из ключевых институтов русской цивилизации, культуры — православную церковь, с которой, собственно, связана вся история и первоначало России как государства. Он сумел встроить её в современный российский демократический контекст.

У РПЦ была практика существования в качестве официальной, как в имперский период. У РПЦ была практика и опыт существования в качестве гонимой в большую часть советского периода. Но практики и опыта сосуществования с государством, провозгласившим в качестве своего принципиального лозунга «власть народа», не было, и мне кажется, что основная заслуга патриарха заключается именно в этом. Он сумел таким образом скорректировать и церковь, и верующих в этой новой ситуации, что РПЦ заняла достойное, конструктивное место в целом в системе современной России. И тактичное отношение к возможности участия церкви в политике, согласие с тем, что у нас не должно быть политических партий на религиозной основе — здесь, мне кажется, тоже стоит отметить заслугу покойного патриарха.

И, вместе с тем, активное продвижение своей концепции социальной политики, что, безусловно, оказывает положительное влияние в целом на движение России в сторону акцентированной президентом 7-ой статьи Конституции («Россия — есть социальное государство»), и очень тактичное отношение к спорному вопросу о преподавании основ православия в школе — мне кажется, всё это несомненная заслуга патриарха, и это фундамент для дальнейшего активного и конструктивного сотрудничества общества, церкви и государства в России. Поэтому, конечно, очень жаль.

С другой стороны, когда смерть быстрая и не мучительная, есть хоть какая-то отрада. В общем, ушёл из жизни большой человек, один из тех, кто создал современную Россию. Хочется надеяться, что церковь эту утрату переживёт и выдвинет на пост патриарха достойного человека.

Ничего печального в самой по себе смерти для христианина нет и быть не может, потому что христиане верят во всеобщее воскресение и бессмертие души. Вопрос всегда не в этом. Можно сказать, что на святейшего патриарха пришлась великая эпоха в жизни церкви. Именно с ним связано массовое обращение людей к вере в конце 80-х, начале 90-х годов. Но так получилось, что именно его избрание в своё время было связано тогда с трагедией жуткого церковного раскола с Украиной, когда Филарет, который надеялся быть патриархом, ушёл в раскол и создал свою отдельную украинскую церковь. На святейшего патриарха Алексея пришлись эти тяжелейшие события 91-93 годов. В 93 он неудачно пытался выполнить посредническую миссию, примиряя Верховный совет и президента Ельцина. То есть самая драматичная эпоха и в жизни страны, и в жизни церкви пришлась именно на его время, и он во многом стал её символом. Тем более, что в то же время был Иоанн Павел II — фигура вполне себе выдающаяся и далеко за рамками церковных тем. В этом смысле приходилось (прошу понять меня правильно) «держать удар», потому что нужно было отвечать на самые разнообразные вызовы — и церковные, и светские. Именно при нём кардинально обновилась церковь в том смысле, что пришло целое поколение новых священнослужителей, открылись церковные университеты, новые семинарии.

В общем, из полуживого, придушенного советской системой института церковь превратилась в один из столпов нашей жизни — то, на чём держится цельность, целостность русского мира. Социология говорит, что церковь находится на втором месте в списке институтов, которым доверяет большинство населения, причём имея в виду сюда в том числе и верующее большинство...

Я неслучайно сказал о том, что мы перешли от эпохи расколов (украинский раскол в 90-м году) и закончили эпохой воссоединения и объединения, когда произошло объединение с зарубежной церковью. Это путь надо было пройти, конечно.

Мы понесли очень большую потерю. Я говорю в целом обо всей стране, а не только о людях верующих, православных. Святейший патриарх был человеком, который застал, с одной стороны, очень благодатный период, когда церковь получила возможность развиваться. С другой стороны, на него выпало самое тяжелое, то есть восстановление церкви из семидесятилетних руин, борьба с различного рода антихристианскими тенденциями, противостояние всем неизбежным сложностям, которые возникают при переходе на новую ступень развития. И в этом отношении он оказался человеком уникальным, потому что страну очень сильно трясло и в 91-ом, и в 93-ем, и в 98-ом и т.д., то есть были потрясения политического, экономического характера, но церковь осталась единой, церковь сохранила себя, церковь никогда не отступала с избранного пути.

Я помню, когда Дмитрий Медведев ещё в должности вице-премьера приезжал на Селигер (это было год назад), ему был задан вопрос о церкви, и он сказал примерно (я точно не могу воспроизвести), что если бы церковь в то время не продолжала оставаться на своих позициях, то, наверное, нам бы сейчас было очень скверно. То есть в том, что мы в 90-е годы удержались, во многом есть заслуга церкви и святейшего патриарха. Поэтому мне кажется, что это действительно очень большая потеря человека, который видел всё, который видел и ужасы советского времени и порадовался тому, что всё это кончилось, и одновременно столкнулся с возрождением церкви, её новым позиционированием, и ему удалось не сойти с правильно пути. Вы знаете, что по всем рейтингам личность и авторитет святейшего патриарха был обычно на втором месте после президента.

Воссоединение церквей — это событие, за новую церковную историю не имеющее аналогов. Если мы внимательно посмотрим, ни один раскол не был уврачёван за последние много лет, то есть в основном они либо просто продолжались, либо становилось всё хуже. И здесь — две части некогда единой церкви, которые относились друг к другу сложно, то есть отношения были чрезвычайно напряжёнными. Их удалось воссоединить, фактически вся паства стала единой и теперь в любой православный храм можно заходить. Русская иммиграция, которая в силу разных обстоятельств никогда не сможет с нами воссоединиться на Родине, оказалась воссоединена духовно. Это, конечно, уникальное явление. И если бы не авторитет и личные усилия святейшего патриарха, это было бы невозможным. Это событие, не имеющие прецедентов, и поэтому, конечно, это целиком и полностью его заслуга так же, как и последние события на Украине, которая и с помощью церкви в том числе пытается всё больше и больше показать свою независимость. Недавние празднования тысячелетия крещения Руси, которые стоили святейшему, по-моему, довольно много здоровья и потребовали огромного количества усилий, вопреки всем раскольническим, антироссийским тенденциям показали Западу и России, что огромное количество украинцев находятся в орбите русской православной церкви, не хотят откалываться, сопротивляются этому процессу. Это, конечно, тоже всё держалось исключительно на нём.

В истории Церкви наступает новая эпоха. Уход Патриарха, избранного 18 лет назад, означает, прежде всего, смену поколений, которой так давно ждали. Сейчас Церковью управляет группа пастырей примерно одного возраста и одной исторической судьбы. Они начали делать карьеру еще при советской власти, им сейчас за 70. Речь идет, прежде всего, о митрополите Киевском Владимире и митрополите Санкт-Петербургском Владимире – эти иерархи являются столпами нынешней Церкви. Когда эти люди уйдут, неизбежно встанет вопрос о единстве самой Церкви, которое держалось на единстве этого поколения иерархов. Нельзя исключать, что независимости теперь попросит Украинская церковь, что сложнее пойдет объединение с РПЦЗ. Церковь ожидают новые вызовы. Поколение молодых, которое идет на смену – это поколение самого влиятельного нынешнего иерарха, главы ОВЦС митрополита Кирилла. Именно они теперь будут определять политику Церкви. Одно, мне думается, останется неизменным точно: тесная связь РПЦ и государства, которая во многом была заслугой именно Алексия.