Адъютант его превосходительства

«С 1 августа 2013, я каждый день вспоминаю, как подростком употреблял слово „изгнание“, когда оказывался выключенным из сети. Полетел Вай-Фай? Я в изгнании. Телефон плохо ловит? Меня изгнали. Тот „я“, который так считал, теперь кажется мне таким молодым. Так далеко...

...Когда у меня спрашивают, какова моя сегодняшняя жизнь, я чаще всего отвечаю, что она очень похожа на вашу, в том, что я много времени провожу за компьютером — читаю, пишу, взаимодействую с миром...»

***

В прошлый четверг во Франции скромно и ненавязчиво, как семейное событие в узком кругу, вышла книга Эдварда Сноудена, оригинальное название которой «Permanent Record» перевели на французский заголовком «Живая память» («Mémoires vives» буквально «Живые воспоминания»).

Премьера прошла в строго камерном порядке, без труб и барабанов, без громких анонсов и многобуквенных рецензий на широких газетных разворотах.

Только несколько сухо кратких заметок величиной в пару параграфов осведомили общественность о главных составляющих этого события. Как то:

— напомнили, кто такой Эдвард Сноуден, бывший сотрудник Агенства Национальной Безопасности США, чем он знаменит, почему в 2013 году просил политического убежища во Франции и ещё в 19 странах, а получил в России, где пребывает до сих пор.

— сообщили, что по случаю этого литературного события, Эдвард Сноуден обратился к французским властям с просьбой предоставить ему политическое убежище (срок его пребывания в России заканчивается в 2020 году);

— подтвердили, что в убежище Эдварду Сноудену снова было отказано, поскольку, как выразился министр иностранных дел Ле Дриан, с момента «изгнания» г-на Сноудена, «не произошло никаких политических или юридических изменений», а значит нет никаких причин менять и первоначальное решение французского правительства по этому вопросу.

Вышедшая в солидном издании с хорошей репутацией книга Э. Сноудена в её французском варианте несколько удивляет неожиданном количеством опечаток, и заставляет подозревать издателей либо в экономии на корректуре, либо в непонятной спешке, с которой эта корректура осуществлялась. Очень может быть, что некоторую нервозность издатели проявили в связи с судебным иском, поданным на автора его когда-то родной страной. Но очень может быть и что все новые «поколения ЕГЭ», что во Франции, что в России отныне выпускают одинаково профессиональных корректоров...

Больше я ничего вам об этой книге не расскажу, потому что цель данного текста вовсе не литературное рецензирование, а самая банальная и грубая констатация грустного факта: «sic transit gloria mundi» — «слава мира» в эпоху информационного перенасыщения не просто «проходит», а стирается одним щелчком.

Устные традиции и рукописи, которые горят кажутся более живучими, по крайней мере, в памяти людской.

Широкая публика в её самом глобальном понимании успела забыть имя Сноудена, поскольку, однажды отгремев конфузливым скандалом, этот человек регулярной и настойчивой раскрутке в информационном поле явно не подлежал.

Мнения непременно разойдутся, если начать дискуссию о причинах такого поспешного забытья. Виной ли тому сама суть им содеянного: для одних он останется героем и «человеком, рискнувшим всем, чтобы обличить глобальную слежку» (эта формулировка фигурирует на обложке). Другие упорно продолжат считать его предателем, несмотря на цели и обстоятельства.

Содержание и достоинства его книжного объяснения честнее всего предоставить на личный суд каждого читателя. А вот самый, на мой взгляд, интересный момент всей этой истории стоит отметить уже сейчас.

Миру оказалась не нужна неприятная правда, оглашённая Эдвардом Сноуденом, с риском для собственной жизни, ради свободы всех.

То ли потому, что мир и без доказательств Сноудена что-то подозревал, усмиряя собственные конспирологические потуги здравым смыслом. То ли оттого, что здравый смысл, даже приправленный конспирологическими потугами всегда быстро заставляет примиряться с действительностью, которую никто не может изменить.

А куда денешься, говорит здравый смысл, всё равно следили, следят и будут следить. Если не Америка, то Россия. Если не они обе — то Китай. Не Китай, так зелёные человечки. Не они, так Дед Мороз. Всё равно, весь мир всегда окажется под колпаком у какого-нибудь очередного Мюллера, с которым ничего не поделаешь, сколько о нём ни рассказывай, сколько его ни доказывай.

А уж Сноуден расскажет миру о том, что мир под колпаком, или не Сноуден, Ассанж, или не Ассанж покажет миру, кто и как его надувaет — один хрен. Все поохают, покипят возмущением и уныло разойдутся по своим делам.

«Министры спишутся, выразят сожаление» ©

Против лома нет приёма, даже если вслух на государственном уровне об этом никто не скажет. Поманифестируют особо крепкие и яркие сторонники. Пошумят соцсети, рассылая петиции. Погремят цепями своих личных маленьких цензур неcколько идейных журналистов.

И только, когда уже все опять разбредутся по своим заботам, какая-нибудь беглая сводка новостей осведомит самых внимательных о финализации всей истории. Например: Россия продлила срок пребывания этого непонятного и неудобного человека, потому что все остальные опять отказались связываться с «его превосходительством», адъютантом которого он когда-то честно служил, пока некий внутренний, ещё не обозначенный точной терминологией голос, не задал ему такой же точно внезапный вопрос, каким огорошил в старом известном фильме один честный мальчик другого адъютанта: «Пал Андреич, вы шпион?»

И до скончания времён сторонники и противники всех идейных «адъютантов» всех вселенских «превосходительств» будут ломать копья и мозги, рассуждая и убеждая, что же они всё-таки такое сделали — подвиг или предательство? И что и кому, в результате, содеянное ими принесло?

Если вы считаете, что человечество должно знать правду о самом себе, чем бы эта правда кому-то ни аукнулась, а кому-то ни откликнулась, вы пожелаете долгой жизни и творческих успехов оповестившему вас посыльному.

Если вы сторонник принципа, что не вся правда и не всем хороша, вы воздержитесь от благодарности и добрых пожеланий.

В любом случае, мне кажется, стоит выбрать сочувствие. Возможно, никто ещё толком не знает, каким образом подаренная этим человеком информация может оказаться важной в дальнейшем сосуществовании всех сторон.

И в любом случае, его намерения были достойны, а его сегодняшняя ситуация глубоко трагична.

В своей книге, он рассказывает, когда впервые попытался «взломать» систему: в свой шестой день рождения, чтобы избежать обычной ранней отправки в кровать себя, шестилетнего, он перевёл стрелки всех часов в доме, не забыв даже саботировать электронику микроволновки и кухонной плиты, с которой пришлось повозиться.

Никто ничего не заметил и все веселились от души. По его собственному признанию, он чувствовал себя «хозяином времени» и счастливо праздновал с семьёй в гостиной, пока не уснул там же, на полу. Это был самый долгий день его жизни, день солнечного противостояния 21 июня.

Когда он проснулся, аккуратно положенный на место в собственную постель, все часы в доме снова показывали «правильное время» — в соответствии с тем, что было указано на наручных часах его отца...

Вся с тех пор происшедшая история, удивительным образом повторяет этот нелепый и трогательный эпизод.

Эдвард Сноуден, взявший на себя риск снова попытаться «взломать систему» новых «превосходительств», проснулся шесть лет спустя, обнаружив, что все часы в мире, как ни в чём ни бывало, продолжают показывать строго назначенное им время.

Мир не изменился. А сам он остался в нём виновным в попытке саботажа систем его превосходительства. И многие из тех, кого он пытался предупредить и «освободить», сегодня задают ему тот самый классический вопрос: «Пал Андреич, вы шпион?»

В остальном его жизнь сегодня очень похожа на вашу: он много времени проводит за компьютером, читает, пишет, взаимодействует с миром.

И ещё пытается объяснить: «Как ты думаешь, Юра ?..Если б это было всё так просто...»

Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист, главный редактор литературного альманаха «Глаголъ», Франция.  

*Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.