Статья
1190 20 декабря 2014 17:40

Ближний Восток: конец «весеннего» обострения

2014-й год окончательно подвел черту под наследием «арабской весны», которая должна была стать переломным моментом в истории Большого Ближнего Востока (далее – ББВ), но вместо этого лишь усугубила давно назревавшие проблемы и конфликты. 

Идеи и лозунги, лежавшие в основе протестов четырехлетней давности, утратили остроту и актуальность, а вместо них на повестку дня для жителей региона вышли банальные вопросы выживания в изменившихся условиях. 

Уличные акции и восстания, некогда с энтузиазмом поддержанные Вашингтоном и Брюсселем, действительно, способствовали некоторой демократизации арабского мира, но вместе с тем подтолкнули его в сторону хаотизации и выхода на поверхность самых деструктивных и аморальных сил. 

Крах режимов, порожденных панарабистским движением 1950-1970-х годов, сформировал вакуум власти и создал почву для перегруппировки ключевых региональных акторов, погрузившихся в состояние полноценной междоусобной «холодной войны». 

Собственно, именно сейчас, по мере растущего признания участниками этих процессов необходимости выстраивания нового баланса сил, определяются контуры правил, по которым им предстоит в ближайшие годы разыгрывать сложнейшие геополитические комбинации, невозможные без участия так и не выдавленной (вопреки желаниям отдельных государств и лидеров) с Ближнего Востока России. Создание предпосылок для усиления роли Москвы в перипетиях «поствесенней» политики и является одним из важнейших, но не единственных итогов уходящего года, заслуживающих подробного разбора. О каждом из них стоит упомянуть отдельно.

Демократический откат

Демократизация ББВ являлась одним из приоритетов американской политики со времен администрация Билла Клинтона и, в большей степени, Джорджа Буша-младшего. Сотни НКО, получавших финансирование и моральную поддержку из Вашингтона, были заняты взращиванием обновленной, ориентированной на западные ценности региональной элиты. Именно ее представители стояли у истоков многих протестных выступлений «арабской весны», координируя как сами уличные акции, так и последующие информационные кампании. 

Однако успех ближневосточных революций показал, что именно либеральное крыло местного истеблишмента наименее готово к решению комплексных проблем, вызванных скоропостижной сменой власти, да и их популярность у широких масс оказалась на крайне невысоком уровне. С относительным успехом провести демократические реформы смогло лишь новое руководство Туниса – и без того самой вестернизированной и светской страны Северной Африки. Но и там ценой перемен стали многочисленные вспышки насилия, чреда политических кризисов и непростой период доминирования в парламенте и кабинете министров умеренно исламистской партии Ан-Нахда. В Египте, несмотря на заявления президента ас-Сиси о том, что «революция продолжается», правительство по факту вернулось к политике репрессий против своих оппонентов, впрочем, благосклонно принятых населением после турбулентного годичного правления «Братьев-мусульман». 

Что касается Ливии и Йемена, также прошедших через «весенние» преобразования, то там попытки либерализации и вовсе потерпели полный крах, закончившись практически полным распадом государственности. И если изначально администрация Обамы отстаивала свои прежние идеи и даже пикировалась с Саудовской Аравией по вопросу неприятия отстранения от власти в Каире Мухаммеда Мурси, то в этом году Вашингтон, похоже, окончательно смирился с невозможностью воплощения на практике прежних романтических чаяний. Восстановив относительно конструктивные отношения с Египтом, США пошли дальше, и сделали ставку в ливийской гражданской войне на другого апологета силовой линии —  генерала Хафтара, отказывающегося присягать действующему правительству и одновременно ведущего ожесточенную борьбу с субсидируемыми Катаром исламистами. Вопреки ранее существовавшим планам, Соединенные Штаты так и не пошли на кардинальное усиление, в частности, за счет оружейных поставок, сирийской оппозиции. Вместо этого, убедившись в бесперспективности Национальной коалиции и Свободной сирийской армии, американские ведомства начали тайно взаимодействовать с режимом Асада в борьбе с ИГИЛ, в целом признав невозможность отстранения президента Сирии в краткосрочной перспективе. 

Во многом, способствовав полной разбалансировке ББВ, Белый дом, многие представители которого (например, Сьюзан Райс, Саманта Пауэр, Бен Родс и Тони Блинкен) усилили за счет «арабской весны» собственные аппаратные позиции, вернулся к идее частичного самоустранения из региона и переориентации военно-политической машины на АТР. Сам Ближний Восток, согласно этой стратегии, должен быть в большей степени вверен региональным акторам, в первую очередь, Саудовской Аравии и Турции, а также Катару, долгое время претендовавшему на особую роль. Не возражает окружение Обамы и против дипломатической активизации Ирана, который, вопреки возражениям монархий Персидского залива, имеет неплохие шансы на выход из изоляции. В результате, Вашингтон значительно осложняет и положение своего ключевого союзника – Израиля, который параллельно сталкивается с растущим давлением Европейского союза, постепенно меняющего отношение к независимости Палестины и даже исключившего из списка террористических организаций движение ХАМАС. Тель-Авив, долгое время добивавшийся нанесения ударов по Ирану и смены режима в Сирии, с нескрываемой тревогой наблюдает за тем, как заявленная демократизация ББВ уступает место радикализации, а США все чаще предпочитают наблюдать за происходящими событиями с безопасного расстояния. 

Усмирение Катара

Катар многие эксперты на заре «весны» предпочитали называть «карликом с амбициями гиганта», и всем своим поведением эта небольшая страна подтверждала верность данной формулировки. Доха давно планировала выйти из тени Саудовской Аравии и ОАЭ, оказывающих наибольшее идеологическое и экономическое влияние на расстановку сил в регионе, и трансформировала гигантские доходы от продажи природного газа и нефти в многомиллионные инвестиции в ближневосточные политические игры. Катарский режим еще до революций активно поддерживал различные партии и движения, которым предстояло выйти в ходе протестов 2011 года на передний план, а телеканал «Аль-Джазира» стал их рупором и сформировал имидж новых североафриканских лидеров, существенно склонив в их пользу западное общественное мнение. Немалую роль Катар, как известно, сыграл и военных действиях против Муаммара Каддафи, поддержав их даже за счет полусекретных спецопераций. Однако стремление к превращению в сверхдержаву локального масштаба привело к тому, что в Дохе не рассчитали эффект от своих действий, и в 2014 году их планам во многом суждено было натолкнуться на сопротивление. 

Во-первых, противостояние саудитам в борьбе за контроль над египетским правительством завершилось безоговорочным поражением – режим «Братьев-мусульман» пал, их инфраструктура подвергнута полному разгрому, а Вашингтон, после колебаний, отказался идти на полноценную конфронтацию с Эр-Риядом, согласившись с произошедшей сменой власти. В итоге, на декабрьском саммите Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива сам Катар был вынужден декларативно отказаться от дальнейшей помощи «братьям». В Ливии поддерживаемой и вооружаемое Дохой движение «Ливийский рассвет», взявшее под контроль Триполи, так и не было признано международным сообществом. Наоборот, ориентирующееся на КСА и США легитимное правительство и группировка генерала Хафтара развернули результативное наступление на позиции «рассвета», значительно сократив зону его влияния. 

Наконец, пришлось Катару оправдываться и за не слишком очерченную позицию по отношению к ИГИЛ – тот факт, что финансирование радикалов изначально  могло проходить через Доху, вызвал серьезную обеспокоенность Вашингтона и Лондона. К осени катарский эмир Аль Тани оказался на грани изоляции, и был вынужден на упомянутом саммите ССАГПЗ согласиться с созданием единого военного командования данной организации со штабом в Эр-Рияде. Похоже, на этом одиозное государство-идеолог «арабской весны» будет вынуждено приостановить свое движение к вожделенному региональному лидерству.

Иранское дипломатическое контрнаступление

Одной из причин событий 2011 года было острое желание монархий Персидского залива ограничить растущее – вопреки санкциям и внешнему давлению – влияние Тегерана на ситуации на ББВ. Стремительно избавляясь от статуса изгоя, Иран в тот момент явно намеревался превратиться в крупного политического игрока, в том числе, и выйдя за рамки традиционного «шиитского мира». Правительство Ахмадинежада активно поддерживало движение ХАМАС, укрепляло свои позиции во взаимодействии с Ираком, Пакистаном и Афганистаном, в открытую регулярно бросало вызов Тель-Авиву. 

Неудивительно, что именно по исторически враждебной Исламской республике КСА и ее союзники нанесли наиболее существенные удары: если дестабилизировать изнутри сам иранский режим было непросто, то расшатать ситуацию в стане его ближайшего союзника – Сирии, удалось достаточно быстро. Однако разрушение традиционной связки Тегеран-Дамаск-Хезболла, которое являлось приоритетной целью Эр-Рияда, и созданной с его подачи разномастной коалиции Катара, Турции, США и ЕС, не было доведено до конца, в том числе, благодаря российской дипломатии, в критический момент остановившей бомбардировки Сирии. Следом за этим драматическим поворотом произошел и еще один перелом – с новой силой возобновились переговоры по ядерной программе Ирана, которые, несмотря на возникшие проблемы и трудности, подарили этой стране шанс на радикальную смену позиционирования. 

Что важно, в Вашингтоне сегодня понимают: не доведя начатый процесс до конца, Запад рискует лишиться шансов на восстановление диалога с Тегераном на годы вперед, как это произошло в начале 2000-х годов, с появлением знаменитой концепции «оси зла». Возникшая летом необходимость сотрудничества в деле борьбы с ИГИЛ еще больше усилила тенденцию по деизоляции Ирана. В случае снятия санкционного режима, Исламская республика получит дополнительные рычаги экономического влияния, которые в разы усилят ее и без того впечатляющие геополитические позиции. В дезинтегрирующемся Ираке именно проиранские силы в лице правительства и Демократической партии Курдистана представляют собой наиболее успешных оппонентов исламистов. Восстанавливает свое влияние Тегеран и в зоне палестино-израильского конфликта: ХАМАС, с началом «весны», переориентировавшийся на Катар, приступил к стремительной реанимации добрых отношений с прежними покровителями. 

Но одним из наиболее существенных рычагов иранской политики все же остается шиитское сообщество Аравийского полуострова, способное изнутри дестабилизировать Бахрейн и, в какой-то мере, КСА, и находящееся на пороге взятия власти в Йемене. Пойдя в свое время ва-банк и поставив задачу по окружению Ирана, монархии не добились успеха, а наоборот способствовали тому, что модернизированный и адаптировавшийся к новым вызовам тегеранский режим с негласного благословения Запада значительно усиливается и без лишних потерь проходит через навязанный ему этап конфронтации.

Новый шанс для России

Для России год полноценного отмирания иллюзий «арабской весны» обозначил появление целого ряда стратегических шансов, которыми нельзя не воспользоваться. В первую очередь, возникновение общей угрозы в лице ИГИЛ не только отвело на второй план вопрос смены сирийского режима, но и позволило начать восстановление доверительного (в известной мере) диалога с Саудовской Аравией и другими ближневосточными игроками. Поэтапная минимизация роли Катара – возможно, самого деструктивного из местных акторов, также играет российской дипломатии на руку – благодаря им, в том числе, оживились отношения с режимом ас-Сиси, стилистически куда более близким РФ, чем продохийское правительство «Братьев-мусульман. 

Параллельно, особые отношения с палестинскими лидерами позволяют Москве повлиять и на новые попытки палестино-израильского урегулирования, причем, действовать на этом направлении можно в частичной связке с Тегераном. Наконец, остались позади многие из обусловленных войной в Сирии проблем в диалоге с Турцией – обозначенный энергетический альянс может перерасти и в более тесный союз, действующий без оглядки на противоречивую и часто непоследовательную позицию ЕС. 

События 2014 года продемонстрировали, что США и их европейские партнеры все меньше справляются с ношей коллективного ближневосточного арбитра, и именно поэтому перед другими заявляющими о себе силами появляются дополнительные возможности по закреплению в этой фрагментирующейся и неустанно меняющейся части мира. 

Обновленная внешняя политика России позволяет говорить о том, что страна в силах навязать серьезную конкуренцию и Вашингтону, и Брюсселю в борьбе за отстаивание своих интересов – более благоприятные условия для соответствующего «наступательного» подхода сейчас сложно представить.

Антон Гришанов

16 января 2024 Новости  Перспективы урегулирования ближневосточного конфликта: роль стран Персидского залива Страны Персидского залива не могут предложить инициативы по урегулированию ближневосточного конфликта, несмотря на декларируемую готовность, отмечают научные сотрудники западных аналитических центров. По оценкам экспертов, ни одно из государств этого региона не готово рисковать своими собственными национальными интересами. 4 февраля 2022 Новости
Перекресток конкуренции: соперничество России, Китая и США на Ближнем Востоке
 Перекресток конкуренции: соперничество России, Китая и США на Ближнем Востоке Стратегическое соперничество США с Китаем и Россией в основном сосредоточено на усилиях в Азии и Европе, однако это соперничество будет происходить и в других регионах, в том числе на Ближнем Востоке. Группа научных сотрудников вашингтонского аналитического центра Rand Corporation опубликовала доклад, в котором подробно описаны политические, экономические и военные интересы Китая и России на Ближнем Востоке.
24 декабря 2021 Новости
Пандемия, демократия, Ближний Восток: аналитические центры о главных событиях 2021 года
 Пандемия, демократия, Ближний Восток: аналитические центры о главных событиях 2021 года Уходящий 2021-й запомнится миру появлением новых штаммов, борьбой с изменением климата, энергетическим и миграционными кризисами. Кроме того, в этом году США вывели войска из Афганистана, прошли выборы в Германии, а также произошел сбой в цепочках поставок по всему миру. 
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".