Магия книги

Читать книжную критику Германа Гессе приятно. Приятно в силу причин, которые обыватель приятными не назовет никак.

Во-первых, Гессе сноб. Как сегодня критик «высокой» литературы кривит носик при виде Донцовой или Глуховского, так и Гессе пятьдесят лет назад кривил нос от популярной литературы. Ну, с той только разницей, что в его случае бывало, что литература была популярной ещё за пятьдесят лет до самого Гессе. Это, к слову, снобизм настолько высокого качества, что сегодня его можно принять за хипстерский китч, а во время самого Гессе — за признак высокой культуры. Снобизм автора «Степного волка» заразен как венерическое заболевание и потому, отмечать пресловутую высокую культурность автора в особой, едва не религиозной степени принято в кругах его поклонников, тоже от избытка литературной толерантности не страдающих. Возможность бросать обвинения в имитаторстве почитателям немецкого классика способна доставить несколько приятных минут.

Во-вторых, Гессе — автор очаровательных, очень коротких рецензий. Комментарии Гессе на книги иногда настолько минималистичны и туманны, что иногда и не понятно, а читал ли автор вообще книгу, о которой пишет. Это важное know how, которым владеет каждый критик, считающий себя таковым. А также писатель, считающий себя критиком. Возможность подумать, что Гессе мог книгу и не читать и порадоваться гессевому хитроумию, способна доставить ещё несколько приятных минут. Впрочем, халтурность текстов Гессе в какой-то степени оправдывает то, что свою литературную критику он публиковать не хотел.

И, наконец, в-третьих. Гессе, как это ни странно, тонкий ценитель русской классической литературы. Западные литераторы со вкусом часто становятся ценителями российской классической литературы и это, надо признать, немного настораживает. Издевки, которым подверг Нассим Талеб в «Черном лебеде» равновеликого Гессе француза Марселя Пруста заставляют подумать о том, что действительное влияние русских авторов на западную культуру, да и влияние самих проводников этого влияния, сильно преувеличено. Если закрыть на это глаза, то удовольствие от отзывов на Пушкина или Достоевского можно получить почти набоковское. В том смысле, что эти комментарии сильно напоминают комментарии Владимира Набокова. Впрочем, вероятно тут тоже не обходится без некоторого, снобизма. Стиль такой, что поделаешь?

Касательно самих замечаний Гессе о судьбе книги, то в них ничего революционного нет. Ни тебе «антибиблиотеки», ни «единого текста». Просто рассуждение о том, что плохие книги уйдут, а хорошие, пусть и безвестные, останутся. Возможно, классический вопрос-парадокс «видели ли Вы когда-нибудь неизданный бестселлер?» Гессе никто не задавал.

Герман Гессе, «Магия книги», М.: Лимбус Пресс, 2010 — 336 с.