Статья
1040 8 января 2010 0:01

На 2010 год возлагают надежды

Эксперты ожидают в наступившем году прорывных изменений.  Будут востребованы банки знаний,  программы по стимулированию научных исследований. В то же время среда не слишком восприимчива к новым идеям и чаще бывает, что люди не готовы читать и принимать нечто большее, чем привычный набор современных СМИ.

«Мне кажется, что в 2010 году будут поиски проектов, которые могут дать какой-то резкий прорыв, ощутимый людьми. Букридер со всей школьной программой внутри – это ощутимо. Национальный цифровой музей кино – это ощутимо. Люди будут искать такие вещи», - считает главный редактор интернет-издания «Частный корреспондент» Иван Засурский.

Кроме того, по мнению эксперта, лейтмотивом следующего года будет поиск людей, которые не воруют, которые способны быть администраторами всевозможных программ по раздаче денег. «Выкуп прав за авторские произведения советского и постсоветского периода, курирование исследований… Ведь всем нужны люди с авторитетом, которые не воруют, которым это просто неинтересно. Мне кажется, это главный лейтмотив следующего года – что власть будет искать таких союзников, потому что иначе ничего не получится», - заявил Иван Засурский.

Возникает вопрос, на кого делать ставку, кто может быть лидером, генератором нужных обществу идей, возможно, это слой особенных людей - настоящих интеллектуалов? 

Свою оценку интеллектуальной среды в России дает главный редактор сайта «Актуальные комментарии» Михаил Бударагин. Он называет громким событием сетевое голосование, закрывшее уходящий год, а именно - выборы «самого влиятельного интеллектуала России» читателями портала Openspace.

«Претензий к выборам (и к результатам, разумеется) было много, но, во-первых, ни одни выборы без возмущенных реплик с места не обходятся, а во-вторых, на фоне знаменитого «Имени России», откуда организаторы с трудом убрали Иосифа Сталина, борьба за «влиятельных интеллектуалов» получилась едва ли не образцом fair play. Количество кандидатур каждый мог расширить произвольно, накрутки были не просто аннулированы, но и предъявлены публике, а сомнения в победителях стоит отнести к разряду «дайте мне другой глобус». Глобусов, кстати, много, жаль только, что альтернативных версий списка «влиятельных интеллектуалов» мы так и не увидели», - отмечает эксперт.

По его мнению, среда в России столь монолитна, что исключает массовое признание (новых) идей и течений. На всем пространстве страны – от Калининграда до Владивостока – люди заняты одними и теми же проблемами, смотрят одни и те же телеканалы, сидят в одних и тех же «Одноклассниках» («Вконтакте», какие-то социальные сети mail.ru etc). «Народ и партия, как водится, едины, предмет для спора отсутствует как класс, все желающие могут писать романы или тусоваться в Сети, где места хватит всем. В монолитной среде всеобщей частной жизни не рождаются большие идеи, так что интеллектуалам с их сложносочиненными предложениями приходится  выискивать сумасшедших, которые вообще способны прочесть десять страниц текста без картинок и описаний еды, секса и убийств», - считает Михаил Бударагин.

 

Комментарии экспертов

Громким сетевым голосованием, закрывшим уходящий год, стали выборы «самого влиятельного интеллектуала России» читателями портала Openspace. Претензий к выборам (и к результатам, разумеется) было много, но, во-первых, ни одни выборы без возмущенных реплик с места не обходятся, а во-вторых, на фоне знаменитого «Имени России», откуда организаторы с трудом убрали Иосифа Сталина, борьба за «влиятельных интеллектуалов» получилась едва ли не образцом fair play. Количество кандидатур каждый мог расширить произвольно (см. «пользовательский список»), накрутки были не просто аннулированы, но и предъявлены публике, а сомнения в победителях стоит отнести к разряду «дайте мне другой глобус». Глобусов, кстати, много, жаль только, что альтернативных версий списка «влиятельных интеллектуалов» мы так и не увидели.

«Первую десятку» Openspace, открывающуюся Виктором Пелевиным, замыкает Эдуард Лимонов, и из этого народного выбора можно сделать два – одинаково грустных – вывода.
Во-первых, никаких интеллектуалов в России не существует: этот термин у нас обозначает «лидеров мнений», умеющих складывать слова в предложения. Пелевин и Лимонов в данном случае выступают аналогом Аллы Пугачевой, с той только разницей, что от «примадонны» никто не ждет откровений о судьбах Родины или строении небесных сфер. Люди «оттуда», из реальности Пугачевой (писатель Веллер, например, или телеведущий Малахов) их то и дело произносят, эти откровения, но разве что смеха ради, кто ж в них поверит. И Пелевину, и Лимонову, и всем остальным победителям голосования –  верят.  Но интеллектуалы тут совсем не причем.
 
Интеллектуал – это, прежде всего, институт (не обязательно высшее учебное заведение, это может быть любая общественная или политическая институция, имеющая хоть какое-то влияние) и школа (не обязательно научная, но чаще всего – интеллектуальная, имеющая своих сторонников, оппонентов, медийные и оффлайновые площадки etc), и в этом смысле все победители голосования Openspace, кроме Сергея Капицы, зависли в воздухе. Ни за кем из них нет «крепкого», как говорили советские женщины, «тыла», они – интеллектуалы-одиночки, каждый из которых живет в собственной традиции (у Константина Крылова, например, эта традиция – русский национализм, а у Леонида Парфенова – им же придуманная журналистика, как бы кто к ней ни относился, снискавшая массу поклонников и подражателей).
 
На этом фоне особенно показателен провал вузов и современного научного сообщества – в рейтинге нет представителей МГУ, МГИМО, МИФИ, которые, мягко говоря, и существуют-то только затем, чтобы задавать интеллектуальные стандарты, – и крайнее недоверие общества к российским think tanks – ни ФЭП, ни ИНОП, ни ИНСОР, ни другие «фабрики мысли» (кроме ИНС с Крыловым) влиятельными интеллектуалами не обзавелись.
 
Разумеется, интеллектуалов за пределами «десятки» Openspace полно: Дан Медовников (журнал «Эксперт»), Вячеслав Глазычев (МАРХИ), Сергей Переслегин («Конструирование будущего»), но все они слишком сильно зависимы от своей среды, своей, если угодно, тусовки. Совокупность всех сред – от огромной пелевинской до скромной глазычевской – общего представления о «России интеллектуальной» не создают. Каждый пищит художественно из своего угла (что с того, что угол этот велик), собирает апологетов и ненавистников и остается в, казалось бы, навсегда уготованном ему гетто.
 
Исключение из этого правила в «десятке» Openspace только одно – патриарх Кирилл: он допущен, его слышат, но церковь – слишком специфическая структура, чтобы вместить всех интеллектуалов, которым хочется иной, кроме гетто, доли.
 
Леонид Парфенов и Александр Гордон, Константин Крылов и Борис Стругацкий – все они волей-неволей движутся путем Пелевина, который давно стал добровольным затворником: затворничество в общем – не самая худшая для русского интеллектуала участь, но она-то и лишает его свободы создавать институции и школы (на западе этим успешно занимаются все, кому не лень – от Майкла Мура и Нассима Талеба до Иммануила Валлерстайна до Элвина Тоффлера).
 
В этом и заключается «во-вторых»: сама среда в России столь монолитна, что исключает массовое признание идей и течений. На всем пространстве страны – от Калининграда до Владивостока – люди заняты одними и теми же проблемами, смотрят одни и те же телеканалы, сидят в одних и тех же «Одноклассниках» («Вконтакте», какие-то социальные сети mail.ru etc). Народ и партия, как водится, едины, предмет для спора отсутствует как класс, все желающие могут писать романы или тусоваться в Сети, где места хватит всем. В монолитной среде всеобщей частной жизни не рождаются большие идеи, так что интеллектуалам с их сложносочиненными предложениями приходится  выискивать сумасшедших, которые вообще способны прочесть десять страниц текста без картинок и описаний еды, секса и убийств.
 
Не уверен, что подобная ситуация – лучший для страны выход, но уж, по крайней мере, не худший. XX век приучил Россию довольствоваться малым, и если нынешнее малое – это гетто, то, наверное, стоит порадоваться тому, что на его месте не расположены причудливо оформленные минные поля.
 

В 2009 году были поставлены цели и намечена стратегия развития страны, в том числе в области цифровых технологий, коммуникаций. Следующие 2 года – это время, когда люди будут судить по результатам о прозорливости сделанных предложений. Поэтому я жду довольно важных решений, хотя я не знаю, что из этого, и в каком виде реализуется, и мне неизвестно, насколько это пойдёт в плюс или минус. 

Я бы ждал каких-то достаточно отчаянных попыток сдвинуть дело с мертвой точки, потому что опыт запуска, например, государственных порталов в Интернете показывает, что не все получается. Работа отстроена таким образом, что в каждом проекте обнаруживается какая-то маленькая чёрная дыра, и из-за этого потом все плохо работает. Не получилось же запустить «Госуслуги». Казалось бы, кто мешал? Никто не мешал, просто это было невозможно, потому что в госсекторе нет компетенции такой работы с Интернетом, кроме, может быть, информагентства  РИА «Новости». Чем дальше, тем больше будут противоречия между курсом модернизации и тем, что люди реально могут пощупать, попробовать. 

Так что стоит быть готовым к неожиданностям. Например, я жду попыток раздать каждому школьнику по букридеру, учитывая, что в 2012 году будут выборы. Даже неважно, кто на них будет баллотироваться и т.д., но если люди не почувствуют что-то конкретное до этого времени, то модернизация задним числом будет восприниматься как ещё один предлог забрать какие-то активы.

Поэтому мне кажется, что будут поиски проектов, реализация которых может стать началом резкого прорыва. Букридер со всей школьной программой внутри – это ощутимо. Национальный цифровой музей кино – это ощутимо. 

В этой связи я хотел бы обратить внимание на открытое письмо Ассоциации Интернет-издателей в Госдуму, которое связано с проблемами авторских прав и прочими бедами и горестями, которые есть в нашем законодательстве. Когда глубоко начинаешь заниматься этими вещами, выясняется, что существуют какие-то 6-7 очень конкретных, очень простых вопросов, которые тормозят развитие системы. 

Ведь государственные структуры существуют, они пытаются делать какие-то проекты в меру своих сил, понимания и т.д. Но на самом деле сейчас российские законы таковы, что, честно говоря, очень многие вещи, которые нужно было бы сделать, сделать просто невозможно. 

Будет востребовано создание банков знаний, многочисленных и разнообразных программ по стимулированию научных исследований. То, что делается сейчас – это, с одной стороны, искусственная модернизация, а, с другой стороны, деньги раздаются большим государственным структурам, из-за чего их ни на что никогда не хватает, потому что большие государственные структуры умеют тратить бесконечные суммы денег, они для этого созданы. Они не могут сделать рывок, это не в их интересах. Они хотят каждый год получать бесконечные суммы и каждый год их тратить.

Поэтому мне кажется, что лейтмотивом нынешнего года будет поиск людей, которые не воруют, которые способны быть администраторами всевозможных программ по раздаче денег. Выкуп прав за авторские произведения советского и постсоветского периода, курирование исследований и т.д. 

Я бы не стал особо рассчитывать на государственные проекты. Ясно, что их нужно сделать, их нужно довести до конца, но триумфа не будет. Не то, чтобы система, которая существует, не способна породить новые, прорывные проекты – это полбеды. Беда в том, что если бы эта система была на это способна и порождала такие проекты, сами проекты неминуемо изменили бы её. Она не хочет этого. 

Когда ты работаешь на сайт, который работает на население, ты начинаешь работать на население. А когда ты сидишь в домике, с бумажками со всех сторон, с маленьким окошком и с огромной очередью, ты собираешь деньги. Всё-таки 2010 год – это вопрос «кто кого»: система – Медведева, или Медведев – систему?

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".