Няня и хиджаб

писательМария Арбатова

Мария Арбатова в интервью «Актуальным комментариям» о трагедии на станции метро «Октябрьское поле» и проблемах, которые она поднимает:

«В этой истории гендерная составляющая упирается только в профессию няни, которая традиционно женская, и в наличие хиджаба. В силу того, что традиционно у нас с детьми сидят женщины, человек мужского пола, даже выполняющий какую-то работу по дому и в какой-то момент оказавшийся в состоянии острого психоза, все равно не был бы так близко подпущен к детям.

Гендерная составляющая здесь связана еще и с тем, что мы совершенно не знаем, какие травмы были у этой безумной женщины на родине – что было предтечей того, что муж с ней развелся, а детей отняли, каким образом складывалась ее жизнь в детстве. Если бы она была тяжелой шизофреничкой, прямо проявленной, то в этих республиках у нее не было бы шансов выйти замуж. Потому что там в этом смысле ситуации прав инвалида нет.

На Кавказе есть такие «ножницы» – с одной стороны, семья и весь род ребенка-инвалида пестуют, с другой стороны, эти люди на брачной ярмарке не товарны. И если бы она проявляла кошмары своей болезни в юности, то не вышла бы замуж. Поэтому я думаю, там есть что поискать и по поводу насилия к ней, и по поводу принуждения к браку, и по поводу всего остального. Другой вопрос, что от этого абсолютно не легче убитой девочке и ее родителям, которые, купившись на то, что ее порекомендовали, были абсолютно спокойны.

Поднимается истерическая волна на тему того, что психов не проверяют при переезде через границу. Вопрос упирается в то, что люди у нас реально не знают, что такое медицинская тайна. Психиатрический диагноз является настолько закрытой информацией, что мать не может получить сведения о психиатрическом диагнозе своих совершеннолетних детей. При переезде через границу шизофреник или параноик, маниакально-депрессивный человек, будучи даже обследованным психиатром в состоянии ремиссии, никогда не покажет своего диагноза в тот момент, когда он находится в норме, когда он скомпенсирован. Ведь она работала полтора года у них и два года работала в предыдущей семье.

Поэтому сейчас ищут, с одной стороны, следы исламистов – не было ли там зомбирования, мотивирования, поскольку, как теперь выясняется, она имела глубокий интерес к исламским сайтам и в Сети все время по ним бегала. С другой стороны, до сих пор неясно, были ли там спайсы или нет, потому что галлюциногены могут дать какую угодно картину. Будучи подсыпанными в еду, они могут спровоцировать человека на самые неожиданные вещи – тем более, человека с раскачанной психикой, находящегося в депрессии.

Тут рецепт один – если ваша няня впала в депрессию, бегом меняйте няню. Потому что последствия могут быть разными. Они могут быть не такими трагическими, но ребенок не должен находиться с психически некомпенсированным человеком.

На бытовом уровне есть такая вещь, которая называется родительский слух, родительский нюх, родительское чутье – когда ты внутренними органами на уровне физиологии чувствуешь опасность, грозящую ребенку. Ты не можешь объяснить это словами, ты хватаешь его, прячешь, прижимаешь и убегаешь, а потом выясняешь, что ему действительно грозила опасность. Это вещи абсолютно необъяснимые и к ним нужно относится серьезно.

Мама, которая спокойно относится к тому, что няня в депрессии – это мама с ослабленным пеленгатором. С такой девочкой, которая сама не ходила, почти не говорила, а по некоторым данным, и сама не дышала, должен общаться, во-первых, человек, который это умеет, а, во-вторых, у которого есть и терпение, и любовь. Но если она была добра и внимательна к ребенку, у мамы могли ослабнуть сторожевые функции. Когда случаются из ряда вон выходящие события, в них виноватых искать сложно, потому что это уже карма».

Автор: Софья Давыдова
____________

Читайте также:

• Замолчать не удалось
• Шизофрения в большом городе
• Тест на психику