Политобзор

Политология живет в трех мирах: академическом, медийном и обывательском. Как обычно бывает, пока ученые бьются над постижением сложной политической реальности, на «кухне» все ответы давным-давно найдены, конечно, не без помощи СМИ. Все-таки телевизор там стоит куда чаще, чем подборка какого-нибудь научного журнала. 

Тем не менее «высокая наука» куда ближе к реальности, чем кажется. И полезна она не только специалистам, но и всем, кто стремится глубже понимать природу политики. 

Просмотрев свежие выпуски наиболее престижных научных журналов по политологии, мы отобрали две интересные статьи (конечно, на наш субъективный взгляд) и спешим поделиться ими с читателями. 


Конституции: Менять нельзя оставить

Tsebelis G. The time inconsistency of long constitutions: Evidence from the world // European Journal of Political Research. March 2017. 
Tsebelis G., Nardi D. J. A long constitution is a (positively) bad constitution: evidence from OECD countries //British Journal of Political Science. 2016. Vol. 46. №. 02. P. 457-478.

Джордж Цебелис – бесспорно, один из ведущих политологов современности. В логике его рассуждений, политическое решение – это результат взаимодействия игроков, обладающих интересами и ресурсами. Но помимо этого важны и «правила игры», которые ограничивают поведение или, наоборот, открывают возможности для маневра. В этот раз Цебелис обращается к самому главному своду правил для каждой демократической страны – ее конституции. 

Каждая страна на каком-то этапе своего развития встает перед необходимостью принятия основного закона, который обеспечивал бы стабильность государства. Проблема в том, что готового рецепта нет, есть лишь отдельные ингредиенты, из которых нужно выбрать наиболее подходящее: президентская или парламентская республика, мажоритарная или пропорциональная избирательная система и т.д. От чего зависит этот выбор: от желания получить собственную сиюминутную выгоду или обеспечить долгосрочные эффекты? Насколько подробной должна быть конституция: подарить новым поколениям подробную «инструкцию по эксплуатации государством» или прописать только базовые вещи, а детали оставить на откуп потомков? Наконец, пишем ли мы документ на века, или допускаем его подгонку под новые реалии? 

Рано или поздно политические элиты находят ответы на эти вопросы. Как пишет Цебелис, с годами конституции становятся все длиннее – новые демократии стараются как можно подробней прописать правила игры, при этом усложняя принятие поправок. Где-то для этого требуется две трети голосов в парламенте, где-то – одобрение обеих палат парламента и т.д. Иными словами, конституции становятся все более «неповоротливыми», а их изменение требует все больше согласованных усилий разных политических сил (поскольку речь идет о демократиях, читай: согласие большинства граждан, что поправки необходимы).

Тем более удивительным считает Цебелис тот факт, что объемные конституции по статистике чаще подвержены изменениям, даже если поправки в них вносить гораздо сложнее с законодательной точки зрения. Почему политики готовы нести такие, казалось бы, лишние издержки?

Автор объясняет это тем, что длинные конституции мешают политической системе подстраиваться под изменения, а политикам – принимать нужные решения. И Цебелис доказывает это статистически, опровергая точку зрения, что основной закон – не более, чем декларация о намерениях. 

Так, он нашел отрицательную зависимость между длиной конституции и ВВП страны. При этом, чем больше в такую конституцию принимается поправок, тем ВВП выше. Это значит, что как правило, изменения основного закона связаны с попытками политических элит преодолеть неэффективность предыдущих положений. 

Возникает другой вопрос: если политики осознают, что подробные конституции придется менять чаще, зачем они создают такие сложные механизмы поправок? Здесь Цебелис выдвигает два предположения: либо авторы конституции «хорошие» и стремятся защитить граждан от возможного посягательства на их права в будущем, либо, наоборот, «плохие» и защищают интересы своего окружения на случай смены власти. Оба варианта в теории равнозначны. Но опять-таки статистически длина конституции обратно пропорциональна уровню коррупции в стране. Получается, чем детальнее прописан основной закон и чем сложнее его поменять, тем выше вероятность, что этот закон будут пытаться обходить. 

В исследовании остается довольно много вопросов, однако уже сейчас ясно, что законодателям при написании конституции нужно думать не только об устройстве властных институтов, но и о том, каковы возможные социальные и экономические последствия. Особенно это актуально для тех стран, которые только вступают на путь демократии и начинают свое конституционное строительство.

P.S. В исследовании Джордж Цебелис анализирует только демократические страны, поскольку поправки в авторитарные конституции зачастую мало зависят от мнения граждан и вообще имеют другую природу принятия решений. 

P.P.S. Существует крупный международный проект, посвященный сравнительному исследованию конституций. Там же рассчитывается и их длина. Самым объемным считается основной закон Индии – в нем больше 146 тысяч слов, самые лаконичные – конституции Монако и Исландии (около 4 тысяч слов). В Российской Конституции – 12 908 слов, так что и прочитать, и соблюдать ее относительно легко.

Ваш психологический режим

Greene S., Robertson G. Agreeable Authoritarians: Personality and Politics in Contemporary Russia // Comparative Political Studies. 2017. 

Почему одни поддерживают существующий режим, а другие нет? Часто для политологов ответ кроется в социально-экономическом положении или ценностных установках граждан. Средний класс горожан, как правило, выступает за демократизацию и вообще более политически активен. Если же и доход, и социальное положение примерно одинаковы, различия политических взглядов следует искать в особенностях личности человека. 

Самуэль Грин и Грэм Робертсон решили проверить, влияет ли психология человека на его политические предпочтения. Точнее, отличается ли связь между психологией и политикой, если от изучения демократических стран перейти к автократиям. В качестве примера они выбрали современную Россию, проведя опрос общественного мнения среди российских граждан от 16 до 65 лет, живущих в городах и активно пользующихся Интернетом. Выбор такой категории не случаен. Существует распространенное мнение, что в современной России именно городское население наиболее оппозиционно власти, потребляет больше «независимой» информации в Сети и требует защиты своих прав. 

Респондентам задавались вопросы относительно поддержки существующего режима: о доверии президенту и правящей партии, о согласии с государственной политикой и об активности использования провластных источников информации. Параллельно им предлагались вопросы, которые свидетельствуют о ряде личностных черт характера, известных в психологии как «большая пятерка»: экстраверсии, доброжелательности, добросовестности, эмоциональной стабильности и открытости.

«Большая пятерка» качеств довольно часто используется в психологии и за ее пределами для объяснения поведения индивидов и их мотивации. При этом, как пишут авторы, в политических исследованиях демократии наименьшую роль обычно играет доброжелательность (agreeableness), означающая дружелюбие, стремление к сотрудничеству и умение сопереживать. Иными словами, это попытка жить в гармонии и согласии с другими людьми. 

Авторы предположили, что доброжелательность в этом смысле должна иметь разный эффект в условиях демократии и авторитаризма. Очевидно, что в авторитарных странах быть оппозиционным власти намного сложнее, в том числе с социальной точки зрения. Государственная пропаганда, а вслед за ней и общественное мнение будут стремиться доказать, что несогласие с режимом – это девиантное, ненормальное поведение, порицаемое обществом. Соответственно, для людей, выше оценивающих чужое мнение и важность компромиссов, более вероятна поддержка политического режима и государственной политики. Поддерживают эту связь не только провластные СМИ, но и про-государственные общественные организации, участие в которых убеждает граждан в правильности выбранной позиции. 

Гипотеза авторов подтверждается статистическим анализом российского случая: более доброжелательные люди склонны поддерживать существующий режим. Но эта связь является опосредованной. Граждане, психологически заряженные на компромисс, чаще смотрят государственные каналы, положительно относятся к церкви и больше доверяют власти в целом. Подобное сочетание психологии, потребления информации и политических предпочтений формирует у них консервативные представления о социальной политике. В частности, такие люди с большей вероятностью поддерживают закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. 

Хотя выводы авторов носят предварительный характер, они подчеркивают, как важна психология для понимания политики, и как важны институты для трансформации психологических особенностей в политические установки.

P.S. Доброжелательность в данном случае стоит понимать в строгом психологическом смысле. Ее можно понимать и как готовность проявить заботу, и как пассивную поддержку происходящего.

Юрий Кабанов, политолог, специально для «Актуальных комментариев»
____________

Читайте также:

• Систематизация без открытий
  
• Бессмысленная политика
  
• Города будущего