Статья
5836 25 декабря 2018 13:44

Пять рубежей 2018 года

2018 год Кремль в целом может записать себя в актив. Президентская кампания завершилась триумфом — президент Путин набрал рекордные за всю историю российских выборов 56,43 миллиона голосов. Негативный эффект от пенсионной реформы оказался не таким сильным, как предсказывали оппоненты власти: малочисленные митинги по всей стране и четыре проигранные губернаторские кампании — сравнительно невысокая цена, которую пришлось заплатить за одностороннее изменение властью социального контракта без предупреждения избирателя. Алармистские прогнозы о накоплении критической массы для социального взрыва не оправдались. Несмотря на падение рейтингов Путина, Кремль чувствует себя вполне комфортно, сохраняя контроль над внутренней политикой за счет комбинирования политических, административных и силовых инструментов для сдерживания или, если необходимо, подавления потенциальных точек сопротивления.

Во внешней политике никаких больших прорывов достигнуто не было. Однако Москва удерживает контур, не сдвинув свою позицию под давлением ни по одному из направлений. России пока удалось избежать платы высокой цены за «дело Скрипалей». На Западе нет консенсуса относительно усиления давления на Москву — он хочет говорить с российской властью, не желая переводить «государство Путина» в ранг стран изгоев. В конце года у Кремля появились осторожные надежды на то, что ожидания относительно ослабления внешней политики США в связи с приходом в Белый дом Дональда Трампа начинают оправдываться. Американский президент неожиданно заявил о выводе войск из Сирии, что, при благоприятном развитии событий, может открыть дорогу для окончательной победы Башара Асада и завершения российской военной операции. Наконец, Вашингтон впервые дал шаг назад в санкциях, введенных против крупных российских компаний. Американский Минфин принял решение о выводе «Русал», En+ и «Евросибэнерго» из-под санкций, пусть и на кабальных для Дерипаски условиях. В целом потенциал консолидации граждан вокруг текущего курса власти во внешней политике не выглядит до конца исчерпанным. Прежде всего это касается возможных конфликтов на постсоветском пространстве.

Вместе с тем, 2018 год был отмечен прохождением ряда важных рубежей, которые будут во много определять понимание надвигающихся рисков и политической динамики. Эти рубежи, с одной стороны, образуют точки невозврата — для власти возвращение к business as usual по определенным направлениям либо невозможно вообще, либо потребует чрезмерного напряжения всех ресурсов, включая интеллектуальных. С другой стороны, они многое могут сказать о том, как система будет развиваться в будущем.

Во-первых, реакция общества на пенсионную реформу и последующее падение рейтингов лишили власть мандата на реформы. Откат рейтингов Путина к докрымским уровням предельно сократил пространство маневра для слабого реформистского крыла во власти. Ответ правящей элиты, скорее всего, станет понимание, что система может не пережить еще одной большой реформы. В результате в главном выигрыше от пенсионной реформы оказались консерваторы — сторонники цементирования статус-кво, то есть сохранения модели «большого государства», которое держит под своим контролем две три экономики, создает лояльность вокруг перераспределения ресурсов в большие проекты и поощряет патерналистское поведение. После реформы Кремль будет больше думать о том, как поправить рейтинги и стабилизировать электоральные процессы, а не о решениях, которые могут расбалансировать систему. Это не означает, что мандат Путина теперь стал «пустым». Скорее, ресурсы системы будут направлены на то, чтобы поддерживать в обществе впечатление о сохранении у главы государства сильного мандата, которые может быть израсходован для легитимации решения проблемы-2024.

Во-вторых, заложенная в 2012 году модель региональной политики власти больше не существует. После возвращения прямых выборов губернаторов внутриполитический блок Кремля отстроил систему управляемых выборов в регионах, которая дала сбой только один раз в 2015 году в Иркутской области, когда выборы выиграл коммунист Сергей Левченко. Суть этой системы состояла в том, что президент назначал врио, оказывал ему доверия, а избиратели голосовали за выбор главы государства. Универсальный заградительный барьер в виде муниципального фильтра решал кампании возможности конкурентного сценария и служил надежно институциональной страховкой для политтехнологов власти. В обмен на молчаливое согласие оппозиции играть по таким правилам системные партии получили несколько своих врио, которые были преобразованы в выигранные без участия кандидатов от «Единой России» выборы и соответственно губернаторские посты. Поражение трех кандидатов от власти на выборах губернаторов и электоральный кризис в Приморье, который в итоге благополучно завершился для Кремля, разрушили эту референдумную систему избрания губернаторов. Ее погубило даже не поражение кандидатов от власти, а то, что выбор избирателями кандидата «против» во многом носит стихийный характер и не определяется качествами и заслугами самого политика.

В итоге в элитах появилось ощущение уязвимости власти — режим показал, что его можно обыграть в игре по им же сформулированным правилам. Ощущения того, что все электоральные процессы полностью управляемы и счетны, также больше нет. Тем не менее речи о том, что Кремль потерял контроль над электоральными процессами в регионах и что теперь любые выборы будут проблемой, не идет. Власть столкнулась с кризисом отработанной модели, а не политической системы. В этой ситуации поллиттехнологам власти придется придумывать новую модель, которая будет одновременно давать результат и купировать текущие риски. Кампания в Приморье пока не дала понять, как будет выглядеть это новая модель. В Приморье власть добилась полного сговора со всеми кандидатами, однако возвести этот прецедент в систему не получится — оппозицию, пусть и системную, невозможно убедить полностью отказаться от борьбы за власть в регионах. В этом смысле региональные выборы 2019 года будут иметь большое значение — Кремлю нужно сформулировать новые правила игры, перевести ситуативные технологические решения в парадигмальные и отработать все это на конкретных кампаниях. Не исключено, что в новой системе у оппозиции появится ограниченная возможность выигрывать. Мелкие поражения позволяют выпускать пар, держат систему в тонусе и помогают избежать больших ошибок.

В-третьих, правительство стало самым слабым и самым уязвимым институтом власти. Парадокс российской политической системы состоит в том, что, при всей слабости институтов, кроме президента и его администрации, правительство не только продолжает играть важную роль «завхоза», но и иногда удавалось создавать вокруг себя политические ожидания и надежды части политического класса и граждан. В свою очередь, ощущение «двухглавости» исполнительной власти играло на руку Кремлю. Консервативное решение по переназначения Медведева и пенсионная реформа фактически поставили крест на правительстве как «спящем» политическом институте. Деятельность Дмитрия Медведева на посту премьера стабильно негативно оценивает выше 50% респондентов, и любые попытки изменить это отношения с помощью информационных инструментов кажутся бессмысленными. Проблем также состоит в том, что правительство перестало играть роль «громоотвода». Ошибки правительства экстраполируются на Путина, а сам Медведев превратился в символ консервации и склероза системы власти. Президент рассматривается как работодатель Медведева, который держит непопулярного премьера на своем посту, а потому несет ответственность за его политику.

В-четвертых, ставка на пропаганду обернулась кризисом лоялизма и лояльности. После 2014 года Кремль сделал стратегический выборы в пользу пропаганды в ущерб развитию и укреплению лояльной интеллектуальной инфраструктуры. Власть потеряла опору в лице интеллектуалов, которые могли бы разворачивать ее позицию с помощью аргументов, а не передергиваний и fake news. Только внешняя политика в меньшей степени и экономическая политика в большой степени остались тем пространством, где возможен немунипулятивный диалог профессионалов с Кремлем. Потеря лоялистского контура и компенсация интеллектуальной работы «темниками» привели к потери такой важной характеристики, как лояльность. Поддержка власти тем или иными группам переместилась в плоскость чисто бухгалтерского расчета потерь и приобретений. Одним из следствий этих процессов стал наблюдаемый проигрыш Кремлем важных для него общественно-политических дискуссий — прежде всего, дискуссии о транзите и будущем России после Путина.

В-пятых, налицо кризис идеологии «бездефицитного» государства. Сквозной темой года стало нарастающее у граждан ощущение несоответствия между экспансией государства тому объему выгод, которые они получают. Программа пятого срока Путина — это новые национальные проекты, которые, на фоне роста доходов от продажи нефти и газа, сопровождаются ростом налогового бремени на граждан. Реформы подменяются желание расширить бюджет ради реализации мега-проектов. В итоге у граждан нарастает ощущение разрыва между экспансией на фоне роста доходов государства от продажи нефти и реальным положением дел в стране и их личным благосостоянием. Слабый экономический рост бьет по молодежи и среднему классу и не позволяет сократить бедность. Это создает диссонанс — экспансия государства не соответствует тому объему выгод, которые получает общество. Модель «бездифицитного» государства, которое старается не брать в долг и всегда жить по средствам, не работает в ситуации, когда у государства большие виды на будущее и взята на вооружение идеология прорыва, которая опять-таки должна быть реализована на практике за счет государственных инвестиций. Как следствие, граждане начинают думать, что власть живет в своем мире больших строек и больших расходов, в то время как их жизнь только становится хуже.

Олег Игнатов, заместитель директора Центра политической конъюнктуры

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".