Трансформация «трампистской утопии»

политологГлеб Кузнецов

Трансформация «трампистской утопии» через программные обращения к Конгрессу в 2017 и вчера.

Риторический стиль: длина фраз уменьшилась, количество прилагательных в превосходной степени выросло. Больше историй людей с акцентом на жертвах: террора, трансгендеров, мигрантов.

Экономика: от умеренности 2017 к радикальной поддержке корпораций. Инвестиции — только частные, задача государства снизить административные барьеры, корпоративные налоги и обеспечить тарифы, защищающие производителя от импорта. Для людей — отмена налогов на чаевые вместо «справедливого налогообложения для среднего класса» в 2017.

Безопасность: от общих обещаний «защитить границы» до «крупнейшей операции по депортации в истории Америки» и признания латиноамериканских картелей террористическими организациями с анонсом войны с ними. Кратно участилось упоминание разного рода силовиков от полицейских до пожарных и пограничников. Америка — жертва, «мы все в опасности», больше полномочий силовикам и наказаний за обиды им причиненные. 

Госаппарат: от абстрактного «осушения болота» к «патриотическим чисткам». Все, кто не согласен будут уволены на всех этажах аппарата. От идеи правила «одна новая регуляция — две старых отменить» к соотношению 1:10.

Социальная политика мертва: от плана замены Obamacare на более «эффективную и справедливую» систему к фокусу на экологические причины заболеваний; от расширения школьных возможностей для неблагополучных детей к борьбе с «вокизмом» и трансгендерами. Никаких больше «семейных отпусков» и «оплачиваемого ухода» из 2017. В медицине — ничего, чтобы хоть как-то задевало корпоративные прибыли вроде цен на лекарства или снижение стоимости медуслуг\страховок.

Итак, «Трамп-2025». 

1. Корпоративное либертарианство в духе Айн Рэнд. «OpenAI и Oracle объявили инвестиции в 500 миллиардов долларов, которые они не сделали бы, если бы победила Камала». Главы технологических компаний — идеальные люди: Илон Маск возглавляет государственный департамент, а Тим Кук звонит президенту, чтобы обсудить инвестиции Apple.

2. Националистический милитаризм. Превозносится сила, а международные отношения определяются через призму национальных интересов и возможностей проецировать эту силу. «Я прошу Конгресс профинансировать создание современного золотого купола противоракетной обороны для защиты нашей родины». «Возвращение» Панамского канала и приглашение Гренландии присоединиться к США «ради международной безопасности». Любые партнерства вплоть до союзничества резко девальвируются. 

3. Ностальгический технофутуризм. Обещания технологического прорыва в смеси с восстановлением традиционного величия во всем от проблемы языка («английский отныне единственный государственный язык») до рейгановских обещаний Звездных войн. Мысль об «американском флаге на Марсе» органично соседствует с Американским заливом вместо Мексиканского.

4. Смесь свободного рынка с протекционизмом XIX века. «Если вы не производите свой продукт в Америке, при администрации Трампа вы будете платить тариф». При этом критикуются любые государственные программы инвестиций от научных грантов к полупроводниковой промышленности.

5. От императива доступности к императиву возможностей. Модель национального успеха — дадим возможность корпорациям заработать, а блага от них как-нибудь просочатся вниз. Хотя бы и через чаевые, которые получит обслуга. Это не лекарства\университетские кредиты дорогие, это ты мало зарабатываешь. Если ты мигрант и у тебя нет денег, то твое место в Гуантанамо. Зато «Золотая карта» для богатых. Подчеркнутое игнорирование любой «социальности» рядом с «Америка должна ставить своих граждан на первое место».

Интересный калейдоскоп, где влияние корпораций дополняется возможностями силовиков, а высокотехнологичное будущее — популистским национализмом. Посмотрим, что скажут избиратели, когда увидят, что «прибыль корпораций» не имеет настолько выраженной позитивной связи с их качеством жизни. Про киберпанк интереснее читать, чем жить в нем.

Глеб Кузнецов, политолог

#ГлебКузнецов

Источник