БРИКС: расширить нельзя сохранить

политологАлександр Коньков

Участники юбилейного 15-го саммита БРИКС предприняли попытку разрешить вызов, который медленно, но верно вызревал всё прошедшее десятилетие — с момента вхождения в объединение ЮАР, а по сути и ещё раньше — вызов, связанный с видением будущего этой структуры исходя из возможностей масштабирования. Присоединение к БРИКС сразу шести новых членов знаменует выбор в пользу принципиально иной модели партнёрства, приходящей на смену консервативному вектору на планомерное углубление сотрудничества. Впрочем, точные конфигурации новой модели также будут нуждаться в дальнейшем уточнении «на земле».

Вопрос расширения членства — совсем не праздный и, более того, связан не столько с медийно привлекательными геополитическими шкалами по принципу «кого больше» и «кто с кем», сколько с пониманием роли и места объединения в меняющемся миропорядке. В чём здесь «добавленная стоимость» БРИКС? Без понимания динамики членства искать ответ на этот вопрос было бессмысленно.

Между «распылением» и «бронзовением»

Родившись из случайного сочетания первых букв названий стран, демонстрировавших близкие темпы экономического роста в самом начале века (уже более 20 лет назад), БРИК (с прибавившимся по ходу С) постепенно оформилась в постоянно действующую группу стран, которая, впрочем, так и не превратилась в полноценную международную организацию. Сегодня это клубно-сетевая структура, которая осуществляет свою деятельность на уровне глав государств, МИДов, минфинов, шерп и различных отраслевых позиций и форматов (что, возможно, и продуктивнее избыточных бюрократических надстроек, неизбежных в международной организации). Вместе с тем, имеющий место дефицит исполнительного функционала в лице какой-либо постоянно действующей наднациональной институции заметно замедляет потенциал союза столь динамичных по отдельности стран-участниц.

Собственно, потенциал самой пятёрки за 2010-е в полной мере оказался реализован. Отказ от однополярности, продвижение многосторонности, выработка альтернативных мейнстриму глобальных подходов — уже к концу десятилетия был очевиден политико-экономический запрос: «Что дальше?», но пандемия коронавируса вновь отодвинула стратегическую развилку на потом.

В преддверии нынешнего саммита прослеживалось две крайности, рисковавшие перехватить фокус БРИКС и начать его смещение в периферийные области глобальной повестки: «распыление» (включение новых членов с дальнейшим усложнением процесса принятия решений) и «бронзовение» (превращение в «клуб G5»).

Если вторая крайность в ходе саммита вроде как оказалась преодолена — решение о расширении уже нивелирует перспективы «бронзовения» в рамках вечной «большой пятёрки», — то первая крайность превращается в серьёзный риск удержания работоспособности объединения. 

Не утонуть в разговорах

Интерес к участию в БРИКС закономерен как с учётом самостоятельной повестки, продвигаемой группой на различных уровнях, так и в контексте разнообразных кризисов, стимулирующих стремление многих стран если не к альтернативной и подчас сугубо антизападной солидарности, то, по крайней мере, к диверсификации внешнеполитических устремлений. За последнее время заинтересованность в участии в работе БРИКС была высказана, по разным оценкам, более чем 20 государствами (исходя из шести новых членов, «конкурс» составил, таким образом, около 4 стран на «место»). 

В вопросе расширения БРИКС сразу обозначались два ключевых риска: критерии членства (кого именно брать) и инструменты сохранения работоспособности объединения (как принимать решения, когда членов станет больше).

Чётко и операбельно сформулировать критерии, которым должны соответствовать будущие участники объединения, — трудоёмкая задача. В контексте ценностей и постулатов БРИКС их трудно выводить из актуального политического языка, во многом остающегося западоцентричным. Несмотря на то, что в итоговой декларации Йоханнесбургского саммита отмечено достижение консенсуса относительно «руководящих принципов, стандартов, критериев и процедур» расширения, их чёткого перечня так и не приводится, что сохраняет (пока, во всяком случае) их сугубо политический характер.

Наряду с прямо отмеченной целевой аудиторией (страны глобального Юга — именно их объединяет БРИКС) в основе деятельного участия в группе, исходя из текста Йоханнесбургской декларации, нельзя не проследить наличие суверенитета, который для начала полезно было бы определить в условиях известной глобальной взаимозависимости. Национальная самостоятельность в утверждении своих интересов и базирующихся на них позиций по актуальным проблемам — прерогатива самой страны, и нет никаких (вновь — пока, во всяком случае) оснований оценивать её подверженность какому-либо внешнему вмешательству. А если всё же это вмешательство есть? Как быть с потенциальными «троянскими конями»?

С учётом консенсусного подхода к процессу принятия решений в БРИКС (да и во многих других международных структурах, претендующих на альтернативный взгляд на мир) вопрос «чистоты» от вмешательства извне, вероятно, будет превращаться в существенный элемент субъектности грядущего миропорядка и одновременно в базовую технологическую задачу обеспечения функциональной состоятельности многополярности: каждый должен быть за себя, а не «за того парня». Тогда даже в условиях разногласий будут находиться действительно фундаментально значимые и подлинные точки соприкосновения.

В поисках «духа БРИКС»

Ещё до официального вхождения шести новых членов в изначальной пятёрке возникают заметные риски, связанные с доверием. Все участники, особенно Индия и Китай весьма по-разному определяют для себя траектории в глобальном фарватере, и цели, преследуемые странами в совместных проектах, уже формируют внутри блока вполне заметные для наблюдателей разделительные линии (и в том же вопросе расширения, и относительно системы валютных расчётов, и по другим проблемам).

Преодоление подобного рода разделительных линий (избежать их навряд ли возможно) и предотвращение «размывания» ими ставшего уже хрестоматийным «духа БРИКС» — принципиальный вызов масштабирования, запущенного завершившимся саммитом. На его фоне все иные — включая потенциальный «ребрендинг» становящейся нерепрезентативной самой пятибуквенной аббревиатуры БРИКС — лишь повод для факультативных упражнений.

Случайно или нет, но отвечать на заявленный вызов работоспособности БРИКС в новых условиях придётся именно российскому председательству в грядущем 2024 году. Шанс это или бремя — скоро узнаем.