Статья
2914
10 марта 2015 17:31
Игра на опережение
После 14 лет «сосредоточения» в горчаковских традициях отечественная дипломатия нацелилась на реализацию масштабного геополитического проекта, рассчитанного не на год-два, а на долгосрочную перспективу с учетом глобальных тенденций и потенциальных угроз национальной безопасности.
На сегодня результаты первых шагов в этом направлении встречают диаметрально противоположную реакцию. С одной стороны, в самой России произошедшие сдвиги привели к беспрецедентному национальному подъему и сплочению, которые, к сожалению, пока лишены какой-либо внутренней рефлексии и попыток всесторонне проанализировать дальнейшее развитие событий.
С другой — в странах Запада распространилась прямо противоположная точка зрения — о неизбежно фатальных последствиях общей конфронтационной динамики и курса на санкционное давление для российской государственности в целом и действующего президента в частности.
Читайте также Евросоюз не забудет о Крыме и будет припоминать его России ближайшие 10-15 лет
Уязвимая сторона обоих подходов заключается в том, что они, как правило, сосредоточены исключительно на крымско-украинской тематике и не учитывают широкий спектр инициатив, которые также ложатся в русло обновленной стратегии внешней политики РФ. Это и расширение Евразийского экономического союза, и заключение договоров с Абхазией и Южной Осетией, и курс на развитие альтернативных «большой восьмерке» международных площадок — в первую очередь, БРИКС. Только комплексно взглянув на итоги «года внешнеполитического перелома», можно прийти к концептуальным выводам относительно эффективности дипломатического разворота России.
Во-первых, в центре всей наблюдающейся динамики остается вопрос о жизнеспособности ЕАЭС как уникальной региональной интеграционной структуры. В отличие от таких организаций, как СНГ, и, с оговорками, ОДКБ, рождение Евразийского союза стало не результатом попыток постсоветских руководителей минимизировать негативный эффект от распада СССР — соответствующая идея была спровоцирована естественным ходом территориальной экспансии ЕС, и, по факту, являлась безальтернативной. Не способная к интеграции в состав Евросоюза (в связи с комплексом объективных факторов) Россия, без конкретных предложений по переформатированию взаимодействия с ближайшими соседями, имела реальные шансы оказаться в частичной экономической изоляции в течение ближайших 10-15 лет. Именно с этими опасениями и были связаны столь резонансные действия по удержанию Украины в рамках евразийского экономического пространства. Работая на опережение, Москва получила ощутимое стратегическое преимущество.
Читайте также Создание Евразийского экономического союза
В то время как ЕАЭС продолжает расширяться, за год пополнившись Арменией и согласовав вопрос о членстве Кыргызстана, заключение Брюсселем соглашений об ассоциации с Молдовой, Грузией и Украиной не способствовало обозначению перспектив передвижения границ Евросоюза. С учетом неурегулированности проблемы Приднестровья, особой позиции Гагаузии и внутреннего раскола шансы Кишинева на прорыв в диалоге с ЕС остаются призрачными. То же самое, в свете заключения договоров РФ с Сухумом и Цхинвалом, касается и официального Тбилиси, не желающего признавать независимость двух республик. Наконец, еврооптимизм Киева будет долгие годы страдать от нерешенности крымского вопроса и сохранения донбасского сецессионизма.
Использование этих «болевых точек» вкупе с форсированным развитием институтов ЕАЭС способствует перманентному превалированию евразийского проекта (который в дальнейшем может быть поддержан диалогом на пространстве ШОС) над европейским.
Однако сохранение экономического лидерства не реалистично без его военно-политического сопровождения — в особенности в связи с тесной увязкой расширения ЕС с ростом активности НАТО на обозначенных направлениях. Нередко в идеологическом плане именно присоединение стран бывшего соцблока к Альянсу являлось первым этапом на пути к их вхождению в Евросоюз.
Недаром бывшие президенты Украины и Грузии Виктор Ющенко и Михаил Саакашвили вплоть до 2008 года с напором добивались получения плана действий по членству в НАТО. Война в Южной Осетии временно приостановила эти попытки, но было бы ошибкой утверждать, что о прежних амбициях в Киеве и Тбилиси забыли. При том, что нынешнее грузинское руководство, состоящее преимущественно из сторонников и однопартийцев Бидзины Иванишвили, настроено реалистично и не планирует идти на обострение, его позиции остаются крайне шаткими.
Не без поддержки со стороны симпатизантов из Вашингтона и Брюсселя, последователи Саакашвили из Единого национального движения продолжают масштабную протестную кампанию (в том числе против диалога с РФ как такового), сотрудничество с ними начал экс-министр обороны Ираклий Аласания, а президент Маргвелашвили находится в выжидательном положении. По мере усугубления экономического кризиса в стране нельзя исключать попыток организации второй «революции роз» — с возвращением к власти апологетов силового давления на Абхазию и РЮО.
Читайте также Россия обсудит с Абхазией оборону и безопасность
Превентивно заключив с ними договоры о глубочайшем уровне интеграции, Москва не только пресечет на корню эти усилия, но и не допустит попыток внутренней дестабилизации ситуации в республиках. Аналогичный барьер на пути к практической реализации евро-атлантических амбиций создан и на Украине — не только через присоединение Крыма, но и за счет донбасского фактора.
Соглашение от 12 февраля окончательно связало руки Киеву, поставив его в зависимость от обязательства начать диалог с ДНР и ЛНР, гарантированного, в свою очередь, Германией и Францией. Если воссоединение с народными республиками окажется успешным, Донбасс, благодаря сохраняющимся сепаратистским настроениям и угрозе возобновления военных действий, сможет годами блокировать интенсификацию взаимодействия Украины с НАТО. Если же Киев, вследствие внутреннего переворота или отказа Порошенко от выполнения соглашения, не пойдет на его претворение в жизнь, закрепление на юго-востоке Украины неподконтрольного образования (с возможностью его расползания) также поставит крест на надеждах на сближение с Брюсселем. В случае же с Молдовой стоит надеяться в основном на психологический эффект от украинских событий и осознание правящей коалицией всех рисков размораживания приднестровского конфликта, как и усиления разногласий с Гагаузией.
Читайте также Рада ратифицировала соглашение об ассоциации Украины и ЕС
Наконец, «новый курс» российского руководства в ближнем зарубежье позволяет превентивно реагировать на те риски, которые напрямую не связаны с текущей конфронтацией на евро-атлантическом направлении. Так, присоединение Крыма и обновление нормативно-правовой базы в отношениях с Сухумом и Цхинвалом создает надежный заслон на пути проникновения на юг России ближневосточных экстремистских течений.
Безусловно, хаотизация Ближнего Востока после «арабской весны» и укрепление позиций радикалов-исламистов сегодня угрожает РФ лишь опосредованно, но в ближайшем будущем, по оценке спецслужб, сотрудничающие с «Исламским государством» силы могут вплотную подобраться к нашим южным границам. Известно, что до прошлогодних событий Крым представлял собой плодотворную среду для деятельности идейно близких ИГИЛ движений, лишь впоследствии ликвидированных ФСБ.
В свою очередь, Абхазия, благодаря расположению в черноморском регионе, оставалась слабым звеном перед лицом угрозы транзита в Россию экстремистов из граничащей с Турцией зоны сирийского конфликта. Частично этот фактор мог быть использован и грузинскими властями, которые в прошлом уже предоставляли антироссийским боевикам все возможности для подрывной работы на абхазской территории. Теперь же Москва получила карт-бланш на усиление присутствия в проблемных районах, который может быть использован и для противодействия исламистской волне последних лет.
Бесспорно, пока мы наблюдаем лишь за первыми движениями России в сторону достижения более существенных целей. В частности, евразийская интеграция не сможет не застопориться как без подключения к соответствующим процессам партнеров РФ по ШОС и БРИКС, так и без поиска компромисса с Европой по санкционному вопросу, ныне отталкивающему Астану, Минск, Ереван и Бишкек.
Читайте также На саммите ЕС определятся с санкциями в отношении России
Укрепление периметра безопасности в Крыму и в ближнем Закавказье крайне трудоемко в условиях кризиса и требует привлечения ресурсов ОДКБ — при всей косности данной организации. Наконец, позиционирование Москвы в изменившихся условиях все еще не опирается на логичную идеологическую платформу внутри страны, что ведет и к непониманию ее мотивов и планов даже ближайшими союзниками.
Решение всех этих задач в целом невозможно без структурных реформ и полноценной мобилизации всего сосредоточенного на них государственного аппарата. Но развернуться в обратном направлении российской дипломатии уже не удастся — попутный ветер пойман, и попытки противостоять ему приведут к еще более непредсказуемым и тяжелым последствиям, в том числе внутриполитического характера.
Ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры Антон Гришанов специально для «Актуальных комментариев»
Цифра дняЦифра дня
86
процентов россиян положительно оценивают вхождение Крыма в состав РФ
18 марта 2024
Анонс
10-я годовщина присоединения Крыма
18 марта 2014 года президент Путин и власти
Крыма подписали договор о принятии республики в состав РФ.
17 июля 2023
Главное
Атака на Крымский мост
Ночная атака на Крымский мост повлияет
на целый ряд международных политических процессов, считают политологи. Это, прежде всего, зерновая сделка, поставки Украине французских дальнобойных ракет SCALP и участие Запада в конфликте. «Актуальные комментарии» собрали реакции экспертов на случившееся.
