Пять интриг избирательной кампании в Британии

Парламентские выборы в Великобритании обещают стать одним из главных событий европейской политической жизни 2024 г. Впервые за последние 14 лет есть большая вероятность того, что в Соединенном Королевстве может смениться правящая партия. Находящиеся у власти с 2010 г. консерваторы, согласно данным соцопросов, пока серьёзно уступают своему главному оппоненту в лице Лейбористской партии. Потенциальная победа последней может привести к заметной корректировке внутренней и внешней политики Лондона.

В то же время предугадать реальный сценарий выборов весьма непросто. Действующая в стране мажоритарная система относительного большинства не позволяет однозначно прогнозировать победу лейбористов. Электоральные замеры дают лишь приблизительное представление о позициях главных политических игроков. Всё будет решаться в день голосования в каждом отдельно взятом округе.

Кроме того, у тори сохраняются возможности для успешной контригры. Они не в последнюю очередь зависят от сроков проведения голосования. Формально выборы в Палату общин должны состояться не позднее 25 января 2025 г. Но по факту находящиеся у власти консерваторы могут выбрать любую удобную для себя дату на протяжении 2024 г. В том числе, с учётом изменений в показателях своей электоральной поддержки (при этом пока, судя по данным британских СМИ, наиболее вероятным выглядит проведение выборов в мае следующего года). Всё это наделяет текущую избирательную кампанию сразу несколькими интригами.

Главная из них — смогут ли тори преодолеть внутрипартийный кризис лидерства, и кто поведёт их на выборы. С 2016 г., после ухода с постов премьера и главы партии Дэвида Кэмерона, консерваторы испытывают проблемы со своей топ-фигурой. В этом качестве пробовались четыре политика — две претендентки на статус преемницы Маргарет Тэтчер — Тереза Мэй и Лиз Трасс, претендовавший на роль нового «большого политика» Борис Джонсон и, наконец, первый британский индиец в премьерском кресле Риши Сунак. Но ни один из них не смог сравниться с Д. Кэмероном по уровню своего политического веса и респектабельности. Об этом красноречиво говорит скоротечность их работы — за семь лет в премьерской резиденции на Даунинг-стрит, 10 сменилось четыре лица.

В данной связи далеко не случайным представляется возвращение Д. Кэмерона в состав кабинета министров в ноябре с.г. Официально такой шаг последовал в рамках очередной рутинной ротации в правительстве. Но на деле за этим скрывается и явный электоральный ход. В октябре 2023 г. тори провели в Манчестере ежегодную партийную конференцию. Одной из её центральных тем была подготовка к выборам. Более чем вероятно, что решение о назначении Д. Кэмерона было принято партийным аппаратом по её итогам — с прицелом на «утяжеление» персонального профиля кабмина в ходе предстоящей кампании.

Далеко не случайно, что Д. Кэмерон занял пост главы Форин-офис — третий по важности в общей правительственной иерархии, после позиций премьер-министра и канцлера Казначейства. При этом по своему влиянию и уровню медийности он явно превосходит «второго номера» кабмина Джереми Ханта и стоит вровень с Р. Сунаком.

Вероятность возвращения Д. Кэмерона в кресло главы кабинета в избирательный год выглядит сравнительно невысокой. Первенство Р. Сунака было подтверждено на ноябрьской партийной конференции — это отражение решения верхушки консерваторов. Но бывший премьер и действующий министр иностранных дел вполне может выступить в качестве главного «фронтмена» Консервативной партии в ходе избирательной гонки. И во многом заслонить собой фигуру Р. Сунака, тем самым предприняв попытку вернуть тори столь недостающий им лидерский потенциал.

Вторая интрига кампании сводится к тому, смогут ли консерваторы восстановить свои электоральные позиции и вернуть лидерство в состязании. По состоянию на декабрь с.г. рейтинг их популярности колеблется в диапазоне 22-29%. В то же время уровень поддержки Лейбористской партии составляет 40-46%. Разница, по британским меркам, довольно серьёзная. И она указывает на вероятность довольно уверенной победы лейбористов.

В то же время в британских реалиях преимущество одной партии над другой вполне преодолимо. Об этом говорят, в частности, предшествующие выборы. Весной и в начале лета 2019 г. лейбористы также превосходили консерваторов в электоральном плане. Но в июле того же года тори смогли сначала обойти своих оппонентов, а потом и удержать превосходство, утвердившись на первом месте. Причём их электоральный «рывок» начался сразу же после избрания Б. Джонсона лидером партии и его назначения на пост премьера. Результатом стал успех на парламентских выборах в декабре 2019 г.

Третья интрига построена вокруг масштабов возможной победы лейбористов. Учитывая текущий уровень популярности, перед партией возникает соблазн повторения результата 1997 г. Тогда лейбористы, ведомые Тони Блэром, добились абсолютного триумфа. По итогам голосования они получили в Палате общин рекордные 418 мест. Последовавшие с 2010 г. победные результаты их соперников тори были намного скромнее. Лучший из них — 365 мест на выборах 2019 г.

Абсолютная победа — не просто подтверждение уровня поддержки населением. Это ещё своего рода гарантия прочности позиций на Даунинг-стрит, а также мандат на проведение собственного внешне- и внутриполитического курса, безо всякого учёта мнения и критики оппозиции. Достижение подобного результата напрямую зависит от усилий нынешнего лидера лейбористов Кира Стармера и его команды.
Четвёртая интрига заключается в том, смогут ли лейбористы, в случае своего успеха, надолго остаться у власти. Прецеденты из современных британских политических реалий показывают, что партия, добивающаяся уверенного триумфа на выборах, в состоянии оставаться на Даунинг-стрит от 10 лет и более. И одерживать победы на последующих за ними нескольких голосованиях в Палату общин. В том числе, меняя своих лидеров.

В частности, тори, ведомые М. Тэтчер, выиграли выборы в мае 1979 г. и после этого оставались ведущей политической силой страны до 1997 г. Период их господства продолжался 18 лет. После победы в 1979 г., они смогли победить ещё трижды — на выборах 1983, 1987 и 1992 гг.

Лейбористы во главе с Т. Блэром, придя к власти в мае 1997 г., удерживали её до 2010 г. Их непрерывное правление продлилось 13 лет. За это время они взяли верх в ходе голосований 2001 и 2005 гг.

Консерваторы, возглавляемые Д. Кэмероном, победили в мае 2010 г. С тех пор их политическое доминирование продолжается уже больше 13 лет. В активе партии победы на выборах 2015, 2017 и 2019 гг.

Алгоритм британской политики указывает, что новому поколению лейбористов в 2024 г. вполне по силам заложить основы для собственного «долгого правления». Оно может продлиться порядка 13-14 лет, то есть до 2037-2038 гг. Однако нельзя исключать, что выборы 2024 г. откроют и принципиально новый этап в жизни королевства — время более коротких политических циклов. В этом случае одна и та же партия сможет удерживать власть по итогам одних, максимум двух электоральных периодов.

Пятая интрига сводится к тому, потеряют ли Шотландию британские партии. Ещё в 1997 г. главный кельтский регион королевства хотя и обладал своей электоральной спецификой, но был вполне себе полем для битвы общенациональных игроков. Основное соперничество разворачивалось здесь между лейбористами и либдемами. Разумеется, свою лепту вносила и Шотландская национальная партия (ШНП). Но её значение было сравнительно невелико. По итогам выборов 1997 г. она получила в Палате общин 6 мандатов.

К 2019 г. ситуация принципиально изменилась. Шотландия превратилась в фактическую вотчину ШНП. Представительство консерваторов и либеральных демократов здесь заметно ослабло. А лейбористы и вовсе потеряли в регионе даже минимальное присутствие. Число мандатов, полученных шотландскими националистами в результате голосования 2019 г., составило 48. Сейчас официально именно они — третья политическая сила королевства, после тори и лейбористов.

Пока развитие электоральной ситуации в Шотландии повторяет путь Ирландии в начале XX в. «Изумрудный остров» также последовательно превращался в бастион ирландских национальных политических игроков. Сначала Ирландской парламентской партии, а затем потеснившей её Шинн Фейн. Позиции британских партий здесь год от года ослабевали. До последнего оборону держали консерваторы. Но на выборах 1918 г., заключительных для Ирландии в составе Соединенного Королевства, присутствие связанной с ними Партии ирландских юнионистов ограничилось одним лишь Ольстером.

Если выборы 2024 г. в Шотландии закончатся убедительной победой ШНП, она сделает серьёзную заявку на то, чтобы окончательно утвердиться в качестве доминирующей политической силы региона. Аналога ирландской Шинн Фейн, но уже в реалиях XXI в. Выводить из этого перспективу скорого выхода Шотландии из состава Великобритании пока ещё рано. Но вероятность подобного сценария становится всё более осязаемой.

Максим Минаев, кандидат политических наук, старший научный сотрудник Института США и Канады РАН.

#МаксимМинаев