Саакашвили хотел дойти до Москвы

Экс-спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе рассказала еженедельнику «Асавал-дасавали», что Михаил Саакашвили еще 3 августа 2008 года делился с ней своими военными планами.

Бурджанадзе заявила: «Он говорил, что мы возьмем Цхинвали за одну ночь».

«Мы встретились в резиденции 3 августа, в воскресенье, в пять часов вечера. Говорили приблизительно час и двадцать минут, – вспоминает Бурджанадзе. – Я ему сказала, что война с Россией закончится для Грузии катастрофой. Саакашвили же уверял, что мы возьмем Цхинвали за одну ночь. На это я ответила, что так не получится. Во-вторых, взятие Цхинвали не означает решения проблемы. А еще я сказала ему, что даже если мы вернем Южную Осетию военным путем, то навсегда потеряем Абхазию. С этим Саакашвили согласился», – цитирует газета «Известия» интервью Бурджанадзе грузинскому изданию.

Бурджанадзе вспоминает: «Они говорили, что у русских – ржавые танки, что мы выиграем войну, разгромим их, дойдем чуть ли не до Москвы».

Сергей Марков, депутат Государственной Думы:

За прошедший год Россия убедилась, что она была полностью права. Поддержка со стороны населения Южной Осетии идет очень большая, понятны и геополитические выигрыши. Опасения того, что Россия втянется в масштабную войну или масштабный конфликт с Западом, к счастью, не оправдались.

 В то же время ход расследования этого конфликта в Южной Осетии показал, что еще бы несколько часов – ситуация была бы трудно предсказуемой. Могли бы выйти на прямую наводку артиллеристские установки Град и вводить туда российские войска не было бы уже возможности, поскольку они идут по единственной дороге вдоль ущелья.

За это время, те, кто поддерживал Саакашвили, убедились, что это была ошибка с их стороны, что это было сделано неправильно. Они убедились, что Саакашвили является главным виновником этой трагедии.

Правда, здесь идет дискуссия. Западные страны, прежде всего, США склонны считать это ошибкой Саакашвили – тактической или стратегической. В то время как мы настаиваем на том, что это не ошибка, а спланированное преступление. Факты говорят именно об этом.

Однако если Запад признает, что это преступление, многие западные политики окажутся в трудной ситуации. В частности, придется проводить тогда расследование, кто, собственно, создал политические предпосылки для этого преступления? В том числе, какие-то решения должны быть приняты западными политиками. Если это преступление, встает вопрос, кто тогда отдавал приказ преступнику уже после войны опять давать  в руки оружие. Поэтому это сложный для Запада вопрос.