Большая игра 2022 года: эксперты о соперничестве США и Китая

Сдерживание Китая остается главной задачей во внешней политике США, где Джо Байден продолжает следовать курсу Дональда Трампа. Вывод американских войск из Афганистана был хаотичным, однако это помогло завершить «бесконечную войну», что позволило Вашингтону сосредоточить больше сил на противостоянии КНР, пишет консультант в Королевском институте международных отношений Chatham House Джон Кампфнер. 

Профессор политологии в Чикагском университете Джон Миршаймер отмечал, что администрации как демократов, так и республиканцев руководствовались ошибочными теориями о неизбежном триумфе либерализма после закат коммунизма в начале 1990-х годов и реализовывали политику вовлечения Китая. В то время он был почти единственным экспертом, который предупреждал об опасностях могущественного КНР. Недавно политолог завершил свое эссе, предсказав, что «опасная конкуренция в сфере безопасности почти неизбежна», говорит Кампфнер.

«Вовлеченность, возможно, была худшей стратегической ошибкой, которую любая страна совершила в новейшей истории: нет сопоставимого примера мировой державы, активно способствовавшей подъему равного конкурента. И уже слишком поздно что-то с этим делать», — писал он.

Как отмечает Кампфнер, соперничество между США и Китаем формирует геополитический фон в текущем года, поскольку Байден отмечает первую годовщину на посту президента США, а Си Цзиньпин готовится к ХХ съезду партии, на котором он, вероятно, будет переизбираться на третий срок на пост генерального секретаря КПК.

«Оба лидера попытались договориться в рамках виртуального саммита, который прошел прошлой осенью. Но их дискуссия продемонстрировала глубину пропасти между ними. По мере того, как две мировые державы противостоят друг другу и все больше замыкаются в себе, как это влияет на другие страны, которые должны выбрать союзника?», — задается вопросом эксперт.

В частности, Китай ищет себе союзников через инициативу «Один пояс, один путь» (ОПОП), в которую он вложил миллиарды, которые пошли на улучшение инфраструктуры стран, в то же время вовлекая их в экономическое и политическое лоно Пекина, говорится в публикации.

По словам Кампфнер, эта идея стала визитной карточкой во внешней политике Си Цзиньпина еще в 2013 году: около 300 китайских правительственных учреждений и государственных предприятий на сегодняшний день являются участниками 13 тыс. проектов в 140 странах.

Сюда можно отнести Китайско-пакистанский экономический коридор, целью которого является быстрое развитие необходимой инфраструктуры путём строительства современных транспортных сетей, многочисленных энергетических проектов и особых экономических зон, расширение порта Гвадар, крупный газопровод в Нигерии, высокоскоростное железнодорожное сообщение, соединяющее Найроби и Момбасу в Кении, строительство мостов в Сербии и развитие порта Хамбантота в Шри-Ланке.

«Контракты обычно предусматривают, что страна-получатель должна работать с китайскими фирмами, закупать китайское оборудование или гарантировать продажу товаров Китаю в качестве компенсации. Майк Помпео назвал эту практику „хищнической экономической деятельностью“, однако США были вынуждены действовать», — пишет журналист.

Американская инициатива «Build Back Better World» была запущена в июне 2021 года для развития инфраструктуры в странах с низким и средним уровнем доходов. Если ОПОП сосредоточена на тяжелой промышленности, загрязняющей атмосферу выбросами углекислого газа, то B3W фокусируется на улучшении климата, безопасности здоровья, цифровых технологиях и равенстве, замечает Кампфнер.

«Сегодняшнее состязание происходит между двумя системами, и, учитывая, что миру необходимо более 40 триллионов долларов инвестиций в инфраструктуру, то здесь открывается богатый выбор», — говорит он.

Китай также активно продвигается на Ближний Восток, используя разочарование многих граждан и предлагая возможности правительствам, добавляет эксперт. Пекин подписал пять «всеобъемлющих стратегических партнерских отношений» с Ираном, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами, Алжиром и Египтом.

«Это очень привлекательно для этих режимов. Китай не интересуется правами человека, на что эти страны отвечают взаимностью», — подчеркивает младшая научная сотрудница Chatham House Санам Вакиль.

По ее словам, Турция и Катар являются единственными странами, которые выразили хотя бы небольшие опасения по поводу нарушений прав уйгуров в Синьцзяне, другие же предпочитаются отмалчиваться.

Между тем Кампфнер пишет, что определенные надежды появились после исторического обращения Барака Обамы к мусульманскому миру в Каирском университете в 2009 году, в котором он представил более мягкую сторону внешней политики США, призвав к глубоким реформам на Ближнем Востоке. Он поддерживал «арабскую весну», однако позднее США встала на сторону авторитарного египетского лидера Абдулфаттах ас-Сиси.

По его словам, сейчас на Ближнем Востоке США не воспринимают страной, на которую можно положиться. 

«Китай рассматривается как страна, которую можно использовать в качестве страховки, дающей правительствам дополнительные рычаги воздействия. Однако пока мы не видим признаков того, что Китай хочет быть глубоко втянутым в вопросы безопасности на Ближнем Востоке или выбирать сторону в каком-либо из глубоко укоренившихся конфликтов», — следует из статьи. 

При этом журналист добавляет, что влияние Китая выросло даже в ближайшем региональном союзнике Америки, Израиле, где китайские государственные компании инвестируют в развивающийся технологический сектор страны. Самым важным проектом является развитие порта Хайфы Шанхайской международной портовой группой, которая выиграла тендер в 2015 году и начала работу в 2018 году, сообщает Кампфнер.

Сейчас Хайфа — самый загруженный порт Израиля, и база его основного военно-морского флота предположительно включает атомные подводные лодки. Бывший премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху проигнорировал протесты Трампа отказаться от сделки с Китаем, говорится в публикации.

«Тем не менее экономический и стратегический прогресс, достигнутый Китаем, должен быть компенсирован важным, но не поддающимся количественной оценке активом Америки — мягкой силой. На Ближнем Востоке, где до двух третей населения моложе 35 лет, американская культура остается очень привлекательной», — считает Кампфнер.

Одновременно с этим противостояние Китая и США происходит в Азии, где больше, чем в любом другом регионе из-за ее географического положения, лидеры не хотят занимать одну из сторон.

«Америка по-прежнему является страной, в которой люди хотят жить, но, если вы выберете только США, вы останетесь один на один с Китаем», — полагает старший научный сотрудник азиатско-тихоокеанской программы Chatham House Гарет Прайс.

Кампфнер замечает, что на Азию приходится более половины общих инвестиций ОПОП. Страны тесно связаны с китайским рынком, но не хотят терять связи с США, даже если они психологически хотели бы этого из-за непоследовательности их внешней политики, говорит он. 

«Десять лет назад на конференциях обсуждалась будущая роль Индии как противовеса Китаю, но сейчас этот вопрос задается гораздо реже. В 2014 году правительство Моди объявило о своей „действующей на восток“, более напористой азиатской политике, однако пока мало доказательств того, что Индия добилась значительных успехов как в „жесткой“, так и в „мягкой“ силе», — отмечается в публикации.

В целом эксперт пишет, что сейчас в мире действуют три усиливающиеся тенденции: подъем Китая, снижение влияния США и глобальный демократический упадок. При этом на них значительно повлияла пандемия. 

«Контроль над распространением коронавируса тесно связан с политической легитимностью Коммунистической партии Китая. Сравнение числа погибших — 750 тыс. в США против менее 5 тыс. в Китае — легко вписывается в нарратив о хаотичном Западе. Да и в Китае сказывается почти полное отключение международных связей», — заявляет Кампфнер.

По словам журналиста, последние опросы показывают, что молодые люди стали чаще вступать в КПК. При этом в США практически происходит то же самое. Опрос, проведенный исследовательским центром Pew Research Center в начале 2020 года, показал, что 66% американцев отрицательно относятся к Китаю. 
«Эти оценки были самыми негативными с 2005 года. На данный момент внешний имидж, похоже, имеет меньшее значение в Китае, и большая часть внимания Си в 2022 году будет сосредоточена на консолидации власти, при этом все усилия будут направлены на предотвращении распространения пандемии и любой дальнейшей дестабилизации экономики, которая и без того сталкивается с нехваткой энергии», — замечает журналист. 

В частности, в основе следующего этапа руководства Си, будет лежать программа «Общее процветание», призванная обеспечить большую сплоченность и контроль над внутренней экономической политикой. По мнению Кампфнера, внутренняя повестка будет на первом плане, так как инвестиции в «Один пояс, один путь» резко упали с 2019 года, а Пекин в данный момент не проявляет большого интереса к возобновлению деятельности с прежнем рвением.

Кампфнер отмечает, что своими неоднократными ссылками на борьбу между автократией и демократией Байден возродил отголоски «холодной войны», и в декабре 2021 года он организовал «Саммит за демократию», где лидерам было предложено представить «планы действий» через год, чтобы продемонстрировать прогресс по трем основным темам — защита от авторитаризма, борьба с коррупцией, а также поощрение соблюдения прав человека. США также пообещали помочь с финансирование независимых СМИ наряду с серией проектов по защите гражданского общества. 

Ключевое более широкое испытание для Белого дома, как предполагает директор программы США и Северной и Южной Америки в Chatham House Лесли Винджамури, состоит в том, чтобы показать линейный путь обратно в демократию, в то же время позволяя странам делать это по-своему.

«Там, где это возможно, США усиливают давление на страны, приближающиеся к орбите Китая, особенно на его союзников, будь то ограничение торговли секретными технологиями или закрытие Институтов Конфуция. Но для большинства стран, особенно менее богатых, решения о лояльности в значительной степени прагматичны и меньше основаны на относительной привлекательности той или иной страны или системы», — пишет Кампфнер.

По его словам, многосторонний проект по доступу к вакцинами COVAX разочаровал, а Запад до сих пор не смог выделить деньги, чтобы помочь более бедным странам справиться с чрезвычайной ситуацией. Последние два года показали, что крупные державы конкурируют, а не сотрудничают в преодолении пандемии и решении климатических проблем, оказывая давление, а не убеждая союзников поддерживать определенные идеи. 

«Для стран, которые явно не попадают ни в один из этих лагерей, меньше внимания уделяется сердцам и умам и больше — сделкам, поскольку им приходится делать прагматический выбор и выбирать победителей.

«Для стран, которые явно не попадают ни в один из лагерей, меньше внимания уделяется сердцам и уму, а больше — транзакционным договоренностям, поскольку им предоставляется возможность делать прагматичный выбор и выбирать победителей», — считает журналист. 

Между тем Винджамури подчеркивает, что в 2022 году мир ждет настоящая «Большая игра».

«Раньше вы могли иметь разные взгляды на Америку и Китай. Теперь они рассматриваются как две стороны одной медали», — резюмирует эксперт.