COVID-19: проблема компромисса между снижением смертности и высоким ВВП

В ответ на пандемию COVID-19 правительства закрывают учебные заведения, запрещают публичные собрания и приостанавливают работу предприятий. Эта политика, вероятно, спасает жизни, но она также сопряжена с экономическими и неэкономическими издержками. Таким образом, общество сталкивается с необходимостью компромисса между защитой здоровья и более высоким валовым внутренним продуктом, отмечают специалисты американского исследовательского института Катона Джеффри Мирон и Питер Ван Дорен.

Эффективность политики, направленной на сдерживание пандемии, легче всего измерить в количестве и продолжительности спасенных жизней, а не в деньгах. Однако, чтобы сравнить выгоды с издержками, любой анализ должен оценивать жизнь в денежном эквиваленте. Вопрос заключается в том, как выбрать конкретную цифру стоимости жизни.

Для этого экономисты берут те суммы, которые люди согласны получать в качестве компенсации за дополнительный риск смертности, например, на работе: так, шахтерам и строителям платят больше, чем другим людям с аналогичными навыками, поскольку они сталкиваются с более высоким риском смерти на рабочем месте. Если дополнительная компенсация составляет $1000, а ежегодный риск смерти — 1 к 10 тыс., то среди 10 тыс. работников будет потеряна одна жизнь, а ежегодная дополнительная общая компенсация составит $10 млн долларов. В 2016 году такая оценка жизни составляла $9 млн.

Учитывая, что уровень смертности от коронавируса в 10 раз выше уровня смертности на рынке труда, специалисты института Катона полагают, что сумма в $5 млн является адекватной для оценки стоимости жизни в условиях пандемии.

Экономисты Чикагского университета Майкл Гринстоун и Вишан Нигам подсчитали, что к 1 октября можно было бы спасти 1,76 млн жизней путем различных мер изоляции, которые были бы менее суровыми, чем те, что использовались. Ограничительные меры, предложенные Гринстоуном и Нигамом, предполагают 7‐дневную изоляцию для всех, у кого есть симптомы коронавируса, 14‐дневную изоляцию для членов их семьи и сокращение социальных контактов для тех, кто старше 70 лет, но без обязательного закрытия бизнеса.

Подсчеты Гринстоуна и Нигама основаны на следующей оценке стоимости жизни: для тех, кто моложе 9 лет, она составляет $14,7 млн, а для тех, кто старше 79 лет — $1,5 млн. Таким образом, по их мнению, выгоды умеренной политики социального дистанцирования составят $8 трлн.

При этом экономическая выгода при усреднённой стоимости жизни в $5 млн, предложенной научными сотрудниками института Катона, составит $8,8 трлн. Из этого можно заключить, что сокращение национального дохода будет оправдано.

Научный сотрудник Массачусетского технологического института Роберт Пиндик считает, что умеренная политика социального дистанцирования (аналогичная той, которую рассматривают Гринстоун и Нигам) спасет около 1 млн жизней, а строгое соблюдение социальной дистанции — 3 млн, если смертность от коронавируса останется на уровне 1%.

Авторы публикации приходят к выводу, что социальное дистанцирование и добровольная самоизоляция являются наиболее эффективными мерами, которые снижают передачу вируса, но не оказывают разрушительного влияния на экономику.